Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия
– Что? – быстро спросила Алиса.
– Хотя он проходимец, я в этом убеждена. Но хорош собой. – Жихарева наклонилась к Алисе и тихонько прошептала: – Не мужик, а… целое ведро земляники… Понимаете меня? – Она лукаво подмигнула Алисе.
– А почему проходимец? – Алиса решила пропустить мимо ушей показавшееся ей весьма пошлым сравнение мужика с ведром земляники.
– О! Такой пройдет по трупам! Это «милый друг» третьего тысячелетия. Помните Мопассана?
– Да, – чуть усмехнулась Алиса. – Но ведь Пушкин считал, что гений и злодейство – две вещи несовместные?
– Ну я не говорила, что он гений, он просто одаренный малый, а это все-таки не одно и то же, вы не согласны?
– Согласна, – кивнула Алиса. – Но вы о нем что-то конкретное знаете или это лишь на уровне ощущений?
– А почему вы так им интересуетесь? И откуда вы о нем знаете?
– От главного редактора, – соврала Алиса.
– От этого вахлака Дюжикова?
– От него. Мы были в одной компании, он говорил там о Гущине, ну я и заинтересовалась.
– А вы Дюжикова хорошо знаете?
– Совсем не знаю. Просто оказались однажды у кого-то в гостях. Он мне показался приличным человеком.
– Ни рыба ни мясо.
Алиса в ответ молча пожала плечами. При их последней встрече Олег Степанович так искренне волновался за Татку, что даже понравился Алисе. Но не обсуждать же это с Жихаревой.
– Простите, Валерия Семеновна, что пристаю к вам с расспросами, но мне очень любопытно, вот вы писательница, а значит, тонкий психолог, и вы утверждаете, что Гущин проходимец… Значит, вы все-таки неплохо его знаете, да?
Жихарева покосилась на мужа, весьма увлеченного беседой с Курбатовым, и игриво прошептала:
– Смею утверждать, что знаю его достаточно детально. – Она как-то плотоядно улыбнулась. – Не устояла… Слаба… Но это, разумеется, между нами, девочками, да?
– Конечно, не беспокойтесь! Интересно было бы взглянуть, говорят, он похож на Тома Круза?
– На Тома Круза? Нет, он лучше! Хотя бы потому, что не на экране… – И она подмигнула Алисе.
Э, да мадам просто пьяна, сообразила Алиса, недоумевавшая, почему известная писательница так разоткровенничалась с незнакомым человеком.
– А где вы с ним познакомились?
– Он явился ко мне сам – принес рукопись. Смотрел своими невозможными глазами, и я не устояла… А когда роман прочла, то пришла в восторг… Ну и закрутилось… Он мне столько наговорил, много ли бабе в моем возрасте надо? А когда в издательстве рукопись приняли, все как отрезало. Хорошо, у меня все-таки ума хватило не очень-то верить его объяснениям. А то могла и в депрессию впасть. Я вам больше скажу. У меня даже закралось подозрение… что он… – Валерия Семеновна уверенной рукой насыпала соли между большим и указательным пальцем, лизнула ее, выпила залпом текилу и закусила лимончиком.
– Лера, может, хватит? – попытался остановить ее Виктор Сергеевич.
– Оставь, Витюша, все в порядке, у нас с Алисой очень интересный дамский разговор… Так о чем я?
– У вас закралось подозрение…
– А… ну да… Так вот, у меня закралось подозрение, что романы его пишет кто-то другой!
– Как?
– А вот так! И я ему об этом намекнула.
– А он что?
– Рассмеялся, как гиена, но глаза такие стали, что… Думаю, я попала в точку…
– Боже, как интересно! – всплеснула руками Алиса. – Валерия Семеновна, а почему вы так решили? Как это можно установить?
– Честно говоря, я просто сболтнула. Хотела его прищучить. Но когда увидела его взгляд… А впрочем, меня это не касается. Романы хорошо написаны, талантливо, и их надо печатать, а остальное уже вопрос его совести, до которой мне нет никакого дела…
– Скажите, а опытный редактор, с хорошим литературным чутьем может это почувствовать?
– Да нет… Если бы автор, к примеру, принес свои собственные беспомощные опусы, а потом вдруг такую великолепную прозу, тогда другой вопрос, а так… Да и где они, эти редакторы? Только не в этом издательстве. Сплошные хабалки, поверьте мне… Я им вообще запретила к моим произведениям прикасаться! Вообще!
– Валерия Семеновна, да это же целый детектив… Но почему все-таки вам это в голову пришло? Что, было какое-то несоответствие, да? – допытывалась Алиса с присущей ей горячностью.
– А черт его знает… Иногда мне казалось, что мужик вообще не в состоянии замечать такие вещи… Что это под силу только женщине, да и то не каждой… Понимаете?
– Смутно…
– А яснее я уже объяснить не смогу…
Дама вдруг как-то странно покачнулась на стуле.
– Лера! Я же просил! – всполошился Виктор Сергеевич. – Ты ведь знаешь, что тебе нельзя столько пить, особенно текилу. Вот теперь придется уйти… Черт знает что.
– Не ворчи! Все прекрасно в этом мире, друзья мои!
– Светик, увы, мы должны вас покинуть, иначе завтра не улетим!
И Платонов повел спотыкающуюся знаменитость на свежий воздух.
– Ну и вечерок! – простонал Курбатов.
– Бог любит Троицу, – насмешливо произнесла Алиса.
– То есть?
– Должна произойти третья нежданная встреча.
– Алиса, умоляю…
– Ладно, черт с вами!
– Вы не сердитесь?
– Уже нет.
– А о чем это вы так увлеченно беседовали с Лерой?
– Сплетничали об одном общем знакомом, только и всего.
– Понятно. Ну что ж, Алиса, хотите что-нибудь еще? Кофе, мороженое?
– Нет, спасибо, я сыта по горло!
– Ну все-таки у меня есть для вас маленький сюрприз…
– Еще один? – вскинула брови Алиса.
– Этот вам понравится… Только он в отеле. Может, пойдем?
– Да, я устала, такой длинный и такой утомительный день…
Когда они добрались до отеля, Алиса так хотела спать, что начисто забыла о всяких сюрпризах. Но не забыла запереть дверь номера на ключ.
…Тата открыла глаза. В комнате было темно. Еще можно поспать, с наслаждением подумала она и повернулась на другой бок. Рядом лежал мужчина. Тут она все вспомнила и испугалась. С минуты на минуту может прийти Иришка!
– Олег! Олег, проснись!
Он поднял голову с подушки и сразу схватил ее в объятия.
– Пусти, что ты делаешь, Иришка сейчас вернется, ну пожалуйста, Олег, – молила она, хотя больше всего ей хотелось, чтобы он ее не послушался.
Однако страх быть застигнутой на месте преступления перевешивал все. Наконец ей удалось высвободиться, она вскочила, накинула халат:
– Олег, ради бога, оденься хотя бы.
– Ты меня гонишь?
– Нет, что ты… Ну просто, если нас застанет Иришка… пойми же…
– Хорошо, слушаю и повинуюсь. Только я сейчас умру с голоду, Наталья. А курица твоя сгорела.
– Да, я тоже голодная. Сейчас что-нибудь соображу.
Через двадцать минут они сидели на кухне за столом, ели макароны с сыром и почему-то давились от смеха.
– Что ты смеешься? – спросила Тата.
– А ты?
– Не знаю… Мне просто хорошо.
– И мне… У тебя выпить ничего нет?
– Ты же за рулем, Олег…
– Ну хоть рюмочку дай! И сама со мной выпей, но вообще-то нет, тебе нельзя.
– Почему?
– Ты же принимаешь антибиотики.
– Уже перестала, – улыбнулась Тата и достала из холодильника початую бутылку водки.
– А кто-то говорил про кисель из черной смородины. Может, я именно из-за него и примчался…
– Не ври.
– А я не вру. Что может быть вкуснее киселя из черной смородины в марте, да еще если его сварила любимая женщина?
– Олег!
– Что – Олег? Ты еще не поняла?
– Олег, что мы наделали… испортили такие добрые отношения… – сокрушенно сказала Тата. Ей вдруг стало страшно.
– Испортили? – поразился он. – Почему? Тебе было плохо со мной?
– Нет, что ты… так хорошо, что… никогда еще так здорово не было, я даже не знала, что так бывает…
– И я… Никогда…
– Но… понимаешь, теперь ведь по-другому будет… И неизвестно как… Мы же работаем вместе… Это сложно…
– А что тут сложного? Поженимся, и кто нас осудит?
– Поженимся? – ахнула Тата.
– Ну да, а что? Ты не хочешь?
– Я не думала… У меня ведь Иришка… Я не представляю, как она… И потом, мы же с Ильей еще не развелись… И ты, наверное, тоже.
– Но это же неважно, получим развод и поженимся, а насчет работы не волнуйся… И вообще, не волнуйся, все будет чудесно. Я так благодарен Светке, что она меня бросила… И твоему Илье… Вот уж точно – нет худа без добра. А с Иришкой я сам объяснюсь, хочешь? Она у тебя толковая взрослая девица, сама вот-вот замуж выскочит.
– Олег, что ты говоришь, ей всего пятнадцать!
– Я уверен, мы с ней найдем общий язык. Пойми, мне без тебя плохо… Подумать только, мы так давно знакомы, столько времени упустили… И этот идиотский брак со Светкой…
– Олег, перестань, может, тебе только кажется…
– Наталья, ты дура…
В этих его словах было столько любви, что Тата ошеломленно притихла. Он тоже молча смотрел на нее. А она на него. И чем дольше смотрела, тем теплее становилось у нее на душе. Она верила ему.
А ведь он интересный мужчина, надо же, я раньше этого почти не замечала. Вон плечи какие широкие, и рот такой… сексуальный, и глаза чудесные, добрые, нежные… Неужели он и вправду меня любит?
