Алина Знаменская - Дочки-матери
— Послушай, Сергей, — все так же хмурясь, начала она. — Ты, наверное, думаешь, что, я приехала сюда в поисках приключений?
Сергей молчал, виновато покусывая правый ус.
— Я приехала лечиться. И отдохнуть от жизни. У меня есть муж, который доставляет мне массу хлопот. У меня есть любимый мужчина. То есть был… И я не знаю…
Наташа сбилась, не зная, что говорить дальше.
— Я не хотел тебя обидеть. — Сергей поднялся.
Наташа по его лицу поняла, что он расстроился. “Что я теряю? — подумала она. — Ну схожу с человеком в ресторан. Пообщаюсь”.
— Подожди. Ладно. Хорошо. Давай сходим в ресторан.
Сергей вновь просиял как мальчишка. Наташа вернулась в номер, поставила цветы и переоделась под хитрющим взглядом подруги.
— Я так понимаю — тебя сегодня не ждать?
— Ждать, — отрезала Наташа.
В ресторане “Старая мельница” Наташе понравилось. Крестьянский стиль этого заведения не напрягал. Наоборот — позволял расслабиться.
За соседним столиком сидели такие же, как Наташа, отдыхающие, а в углу шумели кавказцы. И еда и вино оказались очень вкусными, Наташа с удовольствием ела, но мысли не отступали. Она и здесь умудрилась представить себя с Бородиным. Вдвоем. Они бы танцевали. Она трогала бы ладонью его немного шершавую щеку. Вдыхала такой родной аромат. А он читал бы ей на ухо стихи…
Какая глупость! Что за розовые мечты! Он бросил ее! А она блюдет ему верность и все еще на что-то рассчитывает.
Наташа почувствовала, что близка к слезам. Сергей смотрел на нее влажным затуманенным взором.
— Пошли танцевать? — спросил он.
Наташа кивнула. Они вышли танцевать, и после долгого молчания Сергей заявил:
— : Наташ, выходи за меня замуж.
Наташа остановилась. Посмотрела Сергею в лицо, отыскивая там следы подтекста, но еще раз убедилась, что у водителя “Икаруса” текст с подтекстом совпадают. Абсолютно.
— Будем считать, что ты неловко пошутил, все же сказала она.
— Нет, ты так не думаешь. Ты знаешь, что я говорю серьезно.
— Ну уж это совсем глупо, — рассердилась Наташа, и они вернулись за столик. — Во-первых, я замужем. Во-вторых, ты меня совсем не знаешь, чтобы делать подобные предложения. А в-третьих, как это говорят, мое сердце не совсем свободно.
— Да, ты говорила, что у тебя кто-то был. Ну и что? Он ведь не решил твоих проблем? Не сделал счастливой?
— А ты решишь?
Надо дать человеку выговориться. Похоже, у него идея уже успела устояться, Сергей свыкся с ней и не успокоится, пока его не выслушают.
— Я решу. Ты все бросишь и приедешь ко мне. Местный климат, как я понял, тебе для здоровья лучше?
— Лучше.
— Ну вот. Дочка будет учиться, ей тут понравится.
“Еще бы не понравилось”, — подумала Наташа.
— И работать ты тут сможешь, экскурсоводом станешь ездить со мной.
— А жить мы будем в гараже, — закончила за него Наташа.
— Зачем? — Сергей просто посерел лицом. Вероятно, он не ожидал, что дама окажет столь яростное сопротивление. — Зачем в гараже? У меня есть жилье. Полдома в родительском доме. Просто мне одному такая площадь ни к чему. Мне в гараже даже лучше. А если я женюсь, то — конечно. У меня там сад, виноград растет, персики. Море видно из окна. Ты мне сейчас ничего не говори, подумай. Не торопись.
Он подлил ей вина. Но Наташа не жаждала продолжения романтического ужина. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше отсюда, одной. И действительно подумать. Сергей задел ее за живое.
Лерка открыла глаза и прислушалась. Так и есть: Андрей уже установил в зале самодельный тренажер и истязает себя упражнениями. Она слышала его тяжелое дыхание, звуки движения тела.
Сердце у Лерки забилось. Она поднялась, стараясь не скрипеть диваном. На цыпочках подошла к зеркалу. Оттуда, из глубины, на нее взглянула немного взлохмаченная, но довольно миловидная мордашка. Со сна губы выглядели особенно яркими на бледном, без румянца, лице.
“Ничего, — взбодрила себя Лерка. — Ничего лишнего. Живот плоский, ноги длинные, но при этом коленки не выпирают. Грудь не очень большая, но ведь и не совсем плоская”. Хорошо, что она догадалась захватить из дома этот прозрачный комплект. Аня на день рождения подарила. Телесные трусики и бюстгальтер почти сливаются с телом, делая присутствие белья чисто формальным.
Девочка взяла расческу и причесалась. Волосы тут же образовали вокруг лица легкий невесомый ореол. Она шагнула к двери и снова прислушалась. Дыхание в комнате становилось все более тяжелым. Лерка явственно представила себе плечи Андрея, его руки, блестящие от пота.
Ежик седых волос над влажным лбом.
Представив себе все это, она цыкнула на свое прыгающее сердце и как в ледяную воду шагнула в зал.
Продолжая упражнения, Андрей не сразу обратил на нее внимание.
Лерка обошла тренажер и встала так, чтобы попасть в поле его зрения. Андрей ошарашенно замер на полудвижении.
— Ты чего?
Не отвечая на его детский вопрос, Лерка приблизилась к тренажеру. Она молчала, не предусмотрев того, что ей, вероятно, придется говорить.
— Я хочу быть твоей, — наконец сформулировала она свои намерения.
— Чего-о? — Брови Андрея взлетели вверх. Он резко сел на своем тренажере. Плечи развернулись, а в глаза заползло что-то колючее, отчего Лерке вмиг стало неуютно. — А ну-ка брысь отсюда, — негромко произнес Андрей.
Лерка не двинулась с места.
— Слышала, что я тебе сказал?!
— Не командуй, не в армии, — ответила Лерка и, протянув руку, провела пальцами по его предплечью. — Я знаю, ты хочешь женщину.
— Чего-о? — повторил он, развернулся, опустил ноги с тренажера на пол и поискал глазами костыли.
Лерка опередила его, метнулась к стулу, схватила костыли и прижала их к телу.
— Возьми, — сказала она, с вызовом глядя ему в глаза.
Чтобы взять костыли, Андрею нужно было протянуть руку и дотронуться до голой Лерки.
— Боишься? — подначивала она.
Лерка не узнавала себя. Ее несло. Она ощущала сказанные слова как текст чужой роли. Но дело было сделано — она вышла на сцену и должна была играть.
— Может, ты думаешь, я девственница? У меня уже был мужчина.
Называя Юрку мужчиной, Лерка отлично осознавала, что кривит душой. Но за свои действия она уже не отвечала.
— Сейчас же оденься! — приказал Андрей.
— Зачем ты так? Я же слышала, как ты звал Юлю к себе в постель! Но она не согласилась! А я сама пришла к тебе… Ты мне нужен! И я нужна тебе!
Лерка приблизилась к нему вместе с костылями и тут же отпрянула — Андрей поднялся, лицо его, красное от усилий и гнева, приняло почти свирепое выражение. Он был зол. Лерка отбежала к окну.
— Отдай сейчас же костыли, — сказал он, не замечая, что стоит без них.
— Не отдам, — просипела Лерка, облизав пересохшие губы.
Тогда Андрей шагнул в ее сторону раз, другой, третий. Лерка взвизгнула. Он остановился.
— Ты идешь! — заорала она и подпрыгнула. — Ты идешь сам, без них! От ее крика Андрей как проснулся. Очнувшись, вдруг стал оседать на диван.
— Ты сам шел! Ура! — Лерка прыгала по комнате с костылями в обнимку.
Андрей застывшим взглядом смотрел в пространство.
— Встань, попробуй еще раз! — Лерка отбежала к печке. — Попробуй еще раз! У тебя получится! Ну, давай же!
Андрей молча смотрел перед собой. Лерке казалось, что он не слышит ее. Она поставила костыли к окну и попыталась отодвинуть тренажер.
— Что же ты сидишь? Вставай!
Андрей поднялся, опираясь одной рукой на диван, и попытался повторить то, что получилось нечаянно. Лерка замерла возле печки. Андрей, как канатоходец, сделал один шаг, еще и еще, и вдруг забалансировал, потеряв опору. Лерка рванула к нему, задела костыли, и под их деревянный стук Андрей упал на пол.
Лерка метнулась к нему.
— Ты ударился?
Она склонилась и взяла в ладони его лицо. Впервые она находилась так близко от него. Так близко, что почувствовала запах его кожи — мужской, грубый, притягательный, без всякой примеси парфюмерии. Под ее ладонями были его щеки, колючие от щетины. Лерка уже знала, что сейчас она сама поцелует его. Пусть думает о ней что хочет. Сердце вздрогнуло, словно кто-то дернул его за нитку.
— Юле не говори, — услышала она.
— О чем?
Лерка не поняла, о чем он ее просит. Не говорить о ее, Леркиной, выходке? О том, что она сама, голая, пришла к нему? Или о том, что сейчас между ними произойдет?
Лерка вглядывалась в его лицо, тая от нежности.
— О том, что я пошел. Пусть она пока не знает, ладно?
Лерка отстранилась и выпустила его лицо из рук.
Вон оно что… Он хочет сделать Юле сюрприз! Он истязает себя тренировками, чтобы в один прекрасный день предстать перед ней совершенно здоровым!
— Ты что — любишь ее?
Лерка вглядывалась в серые глаза Андрея, все еще на что-то надеясь. Теперь в них не было злости — там плавало ровное тепло. Но уж лучше бы злость! Пусть бы он ругался на нее, пусть воспитывал, но только не это! То, что он отвергает ее ради другой женщины, уже слишком.
