Ира Брилёва - Приключения Шоубиза
Все как-то сразу одновременно расслабились и заулыбались. А и правда. Чего в коридоре торчать?
На кухне был накрыт стол: бутерброды, сладости — наверное, специально для Герки, ребенок все же! — кофе, чай, коньяк — на любой вкус.
— Может кому борща? — не удержалась и съязвила Донна, но сама себя оборвала: — Да это я так. К слову. Присаживайтесь, гости дорогие.
И мы присели. Возникла неуловимая неловкость, которая всегда бывает, когда в компании появляется новенький. Но это легко исправить с помощью небольшой дозы алкоголя.
Сначала мы выпили за хозяйку дома. Потом за Геркин успех. Потом за тех, кто не с нами, но не против нас. На этом пока решено было остановиться. Простая пьянка никого не устраивала — слишком много накопилось вопросов, которые требовали безотлагательных ответов. Все это я успел прочитать в любопытствующем взгляде Донны. Она продолжала разглядывать Герку, иногда задавая ему вопросы, типа «ты чьих будешь». На что получала односложные ответы. А это ее не устраивало.
Женщина вообще существо крайне любопытное. И ей надо раз и навсегда простить эту ее маленькую слабость.
Донна решила сменить тактику, и теперь все вопросы были обращены только ко мне. А я и не возражал. Мне всегда нравилось общаться с умными людьми.
— Слушай, вы там такого навертели, в этой своей киношке. Я из любопытства глянула. Понравилось. Только компьютера многовато.
На самом деле Донна выразилась немного грубее и непечатнее.
— Модно. Что поделать! — я виновато развел руками, словно извиняясь за туповатую современную моду.
— Да. Модно, — словно эхо отозвалась она и на минуту задумалась. — Вот я помню фильмы из моего детства. Не было там никаких компьютеров, а так интересно все было, так захватывало. Может, тогда время было другое?
— Время всегда одинаковое, — вдруг сказал Герка, — просто люди находят что-то новое, изобретают, а потом этим пользуются. Это же очень просто.
Донна снова обратила на пацана свое внимание. По привычке она хотела вспылить, но сдержалась.
— Может, ты и прав, — сказала она, немного помолчав, похоже было, что теперь она тщательно обдумывает свой ответ. Наверное, боялась спугнуть эту внезапно возникшую откровенность. Подростки вообще часто бывают похожи на инопланетян — вроде и говорят, и думают как мы, на нашем языке. А все как-то по-своему. И часто нам не понятно.
— Понимаешь, Гера, — начала она, осторожно подбирая слова, — новое — это хорошо. Наверное. Но бывает иногда так, что это «хорошо» всем выходит боком. Я не против нового. Я против того, чтобы оно влазило в мою жизнь без моего спросу. Конечно, всякие эффекты и прибамбасы в кино — это красиво. Но они часто подменяют смысл. А тогда мне становится неинтересно это смотреть. Я все жду и жду, когда, наконец, начнется кино, сюжет, понимаешь. А кино вдруг раз — и закончилось. Не начавшись. И тогда мне бывает очень скучно. Но ведь кино-то я люблю! Вот в чем фишка. И хочется мне этого «кина».
Герка слушал ее внимательно. И его ответ меня поразил.
— А хотите, я вам скажу, почему взрослые часто против нового? Здесь срабатывает принцип «обходились же мы как-то без этого раньше». И все. В вашем случае, это протест против тотальной компьютеризации. И в этом что-то справедливое присутствует.
Я открыл рот, когда это услышал. Вот это да!
И Донна подхватила инициативу:
— Во-во. А я ж про что! Нельзя впускать компьютеры в свою жизнь так необдуманно и бесконтрольно. Он же, сволочь, иногда мыслить умеет. И чего он там удумает — одному богу известно.
Герка усмехнулся.
— Ну что вы говорите? Глупости все это. Обычное железо, оно же просто инструмент. Только дремучий неуч этого не знает.
Донна взбрыкнула:
— Ну, ты не хами, я же просила по-человечески. Ты не путай божий дар с яичницей. Я тебе не о той машинке, что ты держишь на своем столе. Я о принципе. А то как-то все очень быстро. Как бы эта техника нас не схряпала на обед. Обидно будет, что мы вот так, как идиоты, своими руками все это построили. Я против искусственного разума. Это я тебе точно могу сказать. И ничего я не дремучая! Ишь какой, — Донна насупилась.
— Да ладно вам, — примирительно сказал я, быстренько вклиниваясь в их разговор, грозящий перейти в перепалку. Донна выдохнула и улыбнулась.
— А и правда. Чего это я. Молодежь тоже имеет право на собственное мнение, — и она знакомым жестом взъерошила копну своих огненных волос. — В общем, киношка ваша неплохая вышла. А остальное — мое частное мнение. Давайте за это и выпьем.
И мы весело чокнулись бокалами. Я решил внести свою лепту в этот разговор.
— Я согласен, что сюжет фильма немного фантастичный. Но, в общем, он не плох.
Каждый кулик свое болото хвалит — ведь я был автором сценария и любил свое детище всей душой. Но Донна неожиданно откликнулась:
— А мы не можем точно утверждать, где фантастика, а где нет. Ведь, следуя твоей же логике, то, что изобретает наш мозг, не может быть им выдумано, оно уже существует где-то в пространстве и просто считывается. Кажется, я правильно запомнила. Ну, помнишь, ты что-то такое мне внушал? Правда, в тот вечер мы сто-о-о-олько выпили. Но я запомнила. Так вот. Получается, что любой сюжет — не выдуман, и это значит, что наша фантазия — это уже существующая реальность.
Я утвердительно кивнул. Мне были очень любопытны ее рассуждения.
— Есть такая теория, и мне она нравится. А что, я вам о ней тоже рассказывал?
Донна с иронией посмотрела на меня и осуждающе покачала головой:
— Пить надо меньше. Но это сейчас к делу отношения не имеет. — И продолжила: — Ну вот например, кошка. Поставьте себя на ее место. Представьте, что кто-то раз в восемь выше вас пинает вас же ногой в бок. А если предположить, что у кошки есть интеллект?
Мы все живо представили эту картинку. Эффект был потрясающий. Я никогда не пинал кошек в бока, но даже мне стало стыдно. Это было похоже на то, как если бы я вознамерился ударить трехлетнего ребенка. Ужас! Фантазия у Донны работала на всю катушку. Кино, что ли, навеяло?
— Вот то-то и оно. И это тоже может случайно оказаться не вымыслом, а самой что ни на есть реальной реальностью.
Мы все замолчали минут на пять, переваривая информацию. После этого разговор принял более миролюбивые формы.
— Ну и чем ты дальше собираешься заниматься? — спросила она меня. — Создавать свое телевидение? «Кинь-ТВ»?
Я расхохотался.
— «Кинь-ТВ?» Это что такое?
— Это название для твоего будущего телевидения. На «кино» похоже, только с уклоном в твой любимый шоу-бизнес, — ерничала неугомонная Донна. — Нравится? Дарю!
Я снова восхитился ею. Она была неуловима и непредсказуема. Я давно понял, что настоящая женщина — как китайский иероглиф, сложна и непонятна миру. Но тогда нужно учить китайский и открывать для себя новый мир. Ты не пожалеешь — он такой интересный!
И я теперь учил ее, как китайский язык, но она все время ускользала и преподносила мне свои, только ей присущие, сюрпризы.
— А у тебя машина есть? — вдруг спросила она. К чему бы это?
— Есть, — ответил я, — только я на ней редко езжу. Предпочитаю общественный транспорт — мне там лучше думается.
— Метро, что ли?
— Зачем метро? Такси. В метро мне страшно. А в такси за рулем не я, а шофер, и, стало быть, моя голова свободна, вернее, не занята дорогой. И можно думать о чем-то более полезном. О моей работе, например.
Донна согласно кивнула.
— Да, пожалуй, ты прав. В метро и правда страшно. Я имею в виду не те помпезные дворцы-станции. А по сути. Узкий длинный лаз в земле, а сверху — страшно подумать — столько еще земли! Я только однажды об этом подумала и больше не хочу. Но ездить-то надо. Альтернатива есть, но там — пробки. И все равно не хочу в метро, хочу в пробки! Как все нормальные люди. Так и мучаюсь. — Донна вздохнула. — Слава богу, я могу себе это позволить, — сделала она утешительный вывод из всего сказанного. — И вообще. Деньги очень идут женщинам, — сказала она поучительным тоном. Словно учительница в школе давала на дом домашнее задание. Мы с ней тут же согласились. Но тему машины нам развить не удалось, и я так и не узнал, в чем была причина ее вопроса. В дверь позвонили, длинно и требовательно.
— О, еще кого-то принесло. Раз без звонка — значит свои.
И она пошла открывать дверь.
Через минуту в кухне появился неказистый мужичонка в затрапезных джинсах и традиционном растянутом свитере. Явный представитель богемы.
— Знакомьтесь, Инь Яныч, гитарист от бога. Немного йог, немного любит выпить. Короче, все в меру.
Инь Яныч щелкнул остатками каблуков, словно поручик Ржевский, и присел на краешек стула. Потом мы выпили уже вчетвером — за дружбу. Инь Яныч оказался отличным парнем. Он имел совершенно неопределенный возраст. Сколько я ни старался, но так и не смог определить, сколько ему могло бы быть лет. Где-то между сорока и семьюдесятью. На этой цифре я и успокоился. Донна принесла гитару, и гость, нисколько не стесняясь и не манерничая, как любят делать музыканты, с удовольствием устроил нам настоящий «сейшн». А я обожаю эти домашние музыкальные посиделки. Сколько там рождается и тут же умирает великолепных мелодий и импровизаций. Если бы все это записать и потом сыграть, то окажется, что на этих задушевных спонтанных мероприятиях могли быть написаны самые гениальные музыкальные творения нашего мира. Но «сейшн» тем и отличается от всего остального, что там все непредсказуемо и недолговечно. А жаль! Красивую музыку всегда жалко терять. Но таковы законы этого жанра.
