Сергей Борич - За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса
Баба был необыкновенно толст, его голову украшала громадная грива седых волос и длинная седая борода. Каждый день он выходил к нам в цветастых одеждах и рассказывал разные истории, а потом уходил. Вот и все. Иногда он вообще ничего не говорил, а просто сидел в трансе и медитировал. А порой просто лежал на скамейке и дремал.
Мне понадобилось десять дней, чтобы понять, что это, в сущности, абсолютно пустой человек.
Видимо, мне не удалось скрыть своих чувств от него, потому что однажды после проповеди Баба подозвал меня и предложил прогуляться. Мы остановились у родника. Он вымыл мне волосы, достал бритву и побрил голову.
— Ты знаешь, почему я это сделал? — спросил он.
— Кажется, знаю, — ответил я с легкой дрожью в коленях. Ведь именно ради этого я и приехал в Индию. Я всегда подозревал это в себе и мне нужно было лишь подтверждение извне. И хотя я уже понял, что парень просто мошенник, мне очень хотелось, чтобы он выделил меня из общей среды. — Я причислен к избранным? Я это знал. Ты нашел во мне реинкарнацию Будды? Правильно?
— Не совсем так, — нахмурился он. — Ты завшивел, поэтому я тебя и побрил. Нельзя же возвращаться в Америку со вшами.
— Мне надо вернуться в Америку?
— Да ты просто все схватываешь на лету. Пошли.
Он провел меня по каменистой тропе к большому каменному дому на обратной стороне горного склона. Дом был просто огромный, с деревянным крыльцом и крышей, выстеленной деревянной дранкой. Зайдя внутрь, я увидел высоченные потолки, мебель из темных пород дерева и мощные деревянные колонны. Это был настоящий дворец. Стены и пол покрывали гималайские ковры. По дому сновала куча женщин, среди которых были и совсем еще молоденькие девчонки. Там было и множество маленьких детишек, которые называли Бабу «папой». Я не стал задавать вопросов.
Вместо овсяной каши и жидкого чая, которыми питались паломники, Баба ел чечевичный суп, баранину и цыплят, приправленных рисом с баклажанами. Сидя на подушках за низким деревянным столиком, мы до отвала ели их руками, помогая себе ломтями свежеиспеченного горячего хлеба. Девушки подливали нам чай и подносили чистую посуду для каждого блюда.
— Значит, ты меня раскусил, — сказал он. — Я угадал? Это заметно по твоему виду.
— Вы имеете в виду, что вы ложный пророк?
— Совершенно верно. Ты видел, в чем заключаются мои проповеди? Я их придумываю на ходу, пока иду из дома, а потом просто сажусь и выкладываю все, что приходит в голову. В них нет никакого смысла. Ты достаточно умен, чтобы понять это. Именно поэтому тебе и пора домой. Нет смысла оставаться здесь, раз уж ты осознал истину.
— Наш гуру в Орегоне говорил, что вы божественное существо. Он был здесь несколько лет назад и учился у вас.
— Из Орегона? Кто бы это мог быть? Не Дэйв случайно?
— Баба Шрипакдева.
— Дэйв Макмиллан. Я его помню. — Он достал изо рта кусок хрящеватой баранины и бросил на пол. Тут же подбежала девушка, подняла его и унесла. — И что он говорил?
— Он говорил, что в вас живет бог, что вы достигли просветления.
— Дерьмо все это. Он все прекрасно знает и мог бы не трепаться почем зря. Бог мертв. Ты читал Ницше? Или хотя бы слышал о нем?
— Читал.
— Ну, так какого хрена ты тут делаешь?
Я побагровел. Мне было стыдно за себя, хотя, если по правде говорить, стыдиться надо было как раз ему. Но он не испытывал ни малейшего смущения. Он был абсолютно доволен собой.
Во дворе дети с криком носились друг за другом. Через открытое окно открывался вид на горы.
— Значит, все это жульничество, — промолвил я. — И вы, и Дэйв, и все остальные просто обманываете нас.
— Вовсе нет. Боже мой, конечно, нет. Это не жульничество. Я тебе совершенно искренне говорю. Разве католицизм — это жульничество? Или христианство в целом? А иудаизм? А ислам? Если ты или я не верим в какую-то религию, она от этого не становится жульничеством. Она служит великой и благородной цели, как и я.
— Какой же? Обманывать людей?
— Помогать людям.
— Не понял.
— Людям надо во что-то верить. И я стал тем, в кого они верят.
— Вы берете у них деньги.
— Они отдают мне лишь то, что хотят сами.
— Они не захотят отдавать их вам, если я сейчас вернусь и скажу им правду.
— Вот в этом-то вся и прелесть. Они тебе не поверят. Скорее наоборот, они объявят тебя еретиком и побьют камнями. Вот в чем величие веры. Мы изучали все это в Гарварде. Сила веры, способность людей верить в иррациональные вещи, поиски смысла, потребность в существовании Бога — все это поразительно. И это тебе урок. Именно для этого я привел тебя сюда. Этот урок ты должен увезти с собой в Америку.
— Тоже мне урок. Жулики обладают способностью обманывать народ. Это давно известно.
— Урок заключается в том, что люди жаждут отыскать смысл и ради этого готовы на многое. Вот ты проделал долгий путь, чтобы попасть сюда. Вспомни, через что тебе пришлось пройти. А теперь посмотри на то, что окружает тебя в Америке. Это самая богатая страна в истории планеты. Но и самая несчастная. Там все недовольны жизнью. Как такое может быть? У людей есть большие машины, большие дома, много еды. И все впустую. Люди ходят в церковь, посещают психотерапевтов. Они пьют, принимают наркотики. Или как ты, отказываются от денег и летят в Индию, но и здесь не находят ответа. В этом ты убедился сегодня сам.
— Я чувствую себя последним идиотом.
— Это хорошо, — улыбнулся он. — Это первый шаг на пути к познанию. А теперь задумайся вот над чем: вся Америка построена на коммерции. Именно этим она и сильна. Кто-то должен найти способ создания материальных вещей и наделения их глубоким религиозным смыслом. Я не знаю, как и когда это произойдет, но произойдет обязательно, потому что в этом есть необходимость. — Он поднял руки. — С одной стороны Бог, а с другой — продукт. — Он свел руки вместе и переплел пальцы. — Тот, кто сумеет объединить их, станет более могущественным человеком, чем ты можешь себе представить. Вот в этом и состоит мой урок. Счастливо тебе добраться до Калифорнии, а я пойду вздремну.
45
Мне нравится в Долине то, что мы умеем совмещать жесткую конкуренцию в делах со стремлением к социальной ответственности. Да, у людей здесь много денег. Но почти каждый из моих знакомых участвует в каких-то филантропических мероприятиях. Поэтому, несмотря на то, что мы вышибаем друг из друга мозги в этой непрерывной гонке, мы также постоянно жертвуем деньги на борьбу с раком груди или загрязнением окружающей среды.
Больше всего мне нравится присутствовать на наших ежегодных сборищах в доме Найджела Драйдена в Вудсайде. Найджел англичанин, но в нем нет никакой чопорности, потому что он давно уже здесь живет. Поначалу он прибыл сюда как корреспондент телекомпании ВВС по техническим вопросам. Затем занялся инвестициями, и не без успеха. Найджел одним из первых вложил свои деньги в «eBay». Сегодня он ведет в интернете блог для начинающих инвесторов и служит для них непререкаемым авторитетом. Уж если Найджел показал кому-то из них поднятый вверх большой палец, то, значит, действительно сделано ценное приобретение.
Ежегодные благотворительные вечеринки у Драйдена проходят осенью и посвящаются сбору средств для бездомных. Попасть туда можно только по приглашению, чтобы перекрыть доступ всевозможным проходимцам и молодым выскочкам, которые используют подобные встречи для завязывания контактов с представителями высшей лиги бизнеса, вроде меня и Ларри Эллисона. Приходится платить по пять тысяч долларов за вход и право участвовать в благотворительном аукционе. Вся фишка заключается в том, что все гости одеваются в заплатанные лохмотья, чтобы на своей шкуре почувствовать, что такое нищета. Найджел позаимствовал эту идею у Боба Гелдофа, который каждое лето проводит похожие вечеринки в своем замке в Ирландии.
Как ни странно, эти сборища весьма эффективны. На них появляются все значимые фигуры, начиная от руководителей ведущих фирм, вроде Ларри и меня, и заканчивая крупными инвесторами и банкирами. Пресса не имеет туда доступа, потому что, в отличие от Голливуда, где все добрые дела совершаются только под прицелом телекамеры, здесь, в Долине, мы не любим шумихи.
Лишь одна вечеринка в Долине собирает большее число гостей, чем у Драйдена, — пляжная гулянка Митчела Каплана, посвященная глобальному потеплению. Люди прилетают туда со всего мира. Но у Драйдена мне нравится намного больше, главным образом, из-за костюмов. Люди здесь проявляют настоящее творчество. Они тратят колоссальные деньги, специально нанимая для этого дизайнеров и художников. Они приезжают с тележками, загруженными консервными банками и пустыми бутылками, приносят с собой грязные спальные мешки и заплатанные одеяла. Некоторые появляются с голодными и вшивыми кошками и собаками, а также с картонками на груди, на которых от руки написано, что они согласны работать за еду или лишились крыши над головой.
