Олег Рой - Муж, жена, любовница
Все это звучало вполне логично.
— И каков же тогда вывод? — Юлии надоело это бесконечное пережевывание.
— Вывод таков: мы имеем одну-единственную возможность совершить справедливое возмездие. Ведь оно справедливое, правда? Так вот, только мы вдвоем, ты и я, можем ему отомстить.
— И как ты это себе представляешь? — Юлия внимательно смотрела на "старого шкипера". Владимиру и раньше очень подходило это прозвище, но сейчас он был особенно похож на уверенного в себе моряка, идущего на скалы во время шторма. В нем было какое-то неотразимое величие человека, принявшего твердое решение.
— Как — разберемся на месте! Надо туда ехать. Ты сейчас окрепла, здоровье у тебя более или менее в норме, долетишь.
— Ты с ума сошел! Разве это возможно?
— Давай рискнем! — начал уговаривать ее Владимир. — Ну что мы теряем? Лишь бы ты физически вынесла этот перелет. Главное — ввязаться, а там — выиграем, вот увидишь!.. Слушай, можно мне трубочку у тебя выкурить? Не могу больше терпеть, очень курить хочется.
— Валяй, кури, — с улыбкой разрешила хозяйка. — Но все-таки как ты себе это представляешь? Резкая перемена климата, нужно много денег на дорогу. Да и справимся ли мы с ним, ведь мы же не сможем его просто убить! Авантюра все это.
Она специально начала возражать Владимиру, хотя в глубине души, несмотря на робость, была безмерно счастлива и тому, что он такой решительный, и тому, что он готов отправиться с ней в дальний путь. Совместное путешествие с этим человеком казалось ей сейчас хоть и авантюрной, но привлекательной перспективой.
— Что будем делать с ним — это уже решим на месте. А пока давай разберемся с дорогой. Для начала — вопрос с деньгами. Ты считала, во что это обойдется?
— Нет, не считала, за кого ты меня принимаешь? — почти возмутилась Юлия. — Мне бы и в голову такое не пришло.
— Нам нужны паспорта, визы, билеты. — В его голосе появились командирские нотки. — Загранпаспорт у тебя есть?
— Есть, и срок еще не кончился. А у тебя?
"Он командует мной, как матросом на своем судне, — подумала Юлия, — но мне это приятно, надо же!" Энергия Владимира захватила ее, повлекла за собой.
— И у меня свежая, новенькая красная паспортина. Сделал недавно, на всякий случай — как знал.
— Тогда — летим, я согласна. — Она вымолвила это прежде, чем успела хорошо подумать, и сама удивилась, насколько быстро и категорично приняла непростое для себя решение.
Они принялись обсуждать детали, и у Юлии постепенно возникла идея, которой она не сразу поделилась с Владимиром, — после Антильских островов заехать в Швейцарию. Ей надо было на месте выяснить кое-какие обстоятельства своей дальнейшей жизни. По опыту она знала, что устроить такую поездку можно только по туристической визе. Если заезжать в Женеву, то это будет особый, индивидуальный тур, более дорогой. Осилит ли Владимир? На поездку нужны были немалые деньги, а они никогда не выясняли финансовое положение друг друга. "Спросить прямо я его не могу, помочь тоже не в силах, — думала Юлия. — Ну и дожили: финансы — более интимный вопрос, чем, к примеру, занятие сексом". Наконец она решилась:
— Мне не хотелось бы надоедать тебе своими делами, но, если уж я отправляюсь за границу, мне просто необходимо побывать еще в одном месте. В Женеве.
Владимир не стал расспрашивать, но и не удержался, чтобы не присвистнуть от неожиданности.
— Не слабо, Юлечка! Я всегда подозревал, что ты человек с размахом, но это… Ладно, пусть. Женева так Женева.
Она решила никого не ставить в известность о своем отъезде. Дети скучать по ней не будут. Матери она скажет, что уезжает в санаторий, месяца на два; если обеспечить ее деньгами впрок, она не будет искать дочь все это время. А отсутствовать-то придется всего две недели — конечно, если дела сложатся хорошо, но об иных вариантах они решили даже и не думать. Кота Маркиза можно переселить уже сейчас к детям Владимира, чтобы посмотреть, как он у них приживется. И надо сказать, что Маркиз быстро разобрался с новыми хозяевами, а через неделю научился выпрашивать добавочную порцию своего любимого «Китикэта» с океанической рыбой.
Все, кажется, устраивалось на удивление складно. Беготня, визы, сборы занимали все их время. Отъезд назначили на конец февраля, раньше никак не получалось.
Она взяла деньги со своего весьма похудевшего за последние месяцы отцовского счета. На нем оставалось совсем немного, меньше тысячи долларов. Где взял деньги Владимир, они не обсуждали. Они у него нашлись, и это самое главное. Только потом, намного позже, она узнала, что он рискнул взять ссуду в банке под залог собственной квартиры. Это был очень рискованный шаг…
До самого последнего момента Юлия опасалась одного: что он передумает, испугается колоссальных расходов, неразумных трат, решит, что ничего изменить уже нельзя. Почему-то именно она теперь боялась, что поездка сорвется. И действительно: по большому счету, они ведь больны, и больны навсегда. А деньги пригодились бы на лечение, на современную активную противовирусную терапию, которая существенно продлевает жизнь больным СПИДом. Проще всего было бы, конечно, закрыться в четырех стенах и никуда не ездить, пустить все на самотек.
И все-таки они решились.
Глава десятая
Помчавшись в полную неизвестность, каждый из них думал: на месте ли Питер? Они старались не задавать друг другу пустых вопросов, ответов на которые пока не было. А человек, на поиски которого они так безрассудно бросились, вполне мог сняться с места, уехать с острова, поменять свою преступную тактику… Да, они крупно рисковали, отправляясь в дальний путь. Юлия не скрывала от Владимира, что ей страшно в ее состоянии вылетать из родного города. А вдруг случится резкое ухудшение и срочно понадобится врач? И что же они будут делать?
Тем не менее у Юлии было ощущение, что наступило время действовать. Реальная угроза болезни и смерти как будто сжала ее время. За короткий период надо было успеть совершить несколько крупных дел, и на первом месте был Питер Питерсон. Про себя же она твердо знала, что закончился определенный этап ее жизни и все теперь будет по-иному.
Она не вдруг, не вчера и не сегодня, а постепенно, из долгих разговоров с доктором Геной и с Владимиром, поняла, что с ней уже ничего более страшного случиться не может. А все, что могло произойти ужасного, печального и трагического, с ней уже произошло. К тому же неизвестно, сколько отпущено человеку, в теле которого сидит проклятый вирус. И потому ни на какие сомнения она не имела права — это лишняя потеря времени. А в поездке им обоим грозила опасность — и вирус мог повести себя неизвестно как в экваториальном климате, и Питер оставался опасным преступником, хитрым, опытным и коварным, — и потому расслабляться и терзать себя сомнениями было совершенно бессмысленно.
Перед посадкой уже на самой Гваделупе Владимир мягко положил руку ей на запястье, посмотрел на нее и сказал:
— Ты — стойкий оловянный солдатик, Юля. Мы все с тобой выдержим, все сможем. Что бы ни случилось теперь, главное — не останавливаться. Я уверен, мы все сделаем как надо. И еще одно я хочу тебе сейчас сказать: для меня очень важно, что мы сейчас вместе.
Его последние слова были сказаны проникновенным тоном. Что это? Ощущение общей опасности, сопричастности, симпатии или настоящее чувство? Он был всегда так подчеркнуто, дружески ровен с ней, что у Юлии создалось впечатление: Владимир почему-то остерегается выйти за рамки ранее выбранной роли — товарищей по несчастью. Она давно, с самого начала их знакомства, заметила, что ему до странности свойственна полудетская старомодная романтика — человек ироничный и колкий в обычных обстоятельствах, при первом же намеке на более близкие отношения он в мгновение ока становился мечтательным и чувствительным, даже беззащитным. Было в нем что-то бесконечно притягательное для нее, но она боялась спугнуть счастье, на которое давно не надеялась, и запретила себе даже думать об этом.
Перелет оказался более трудным для Юлии, чем она ожидала. От слабости ей казалось, что все происходит как во сне. "Только бы долететь, — твердила она себе, — на месте мне обязательно станет лучше…" И весь первый день после прибытия на Сен-Бартельми Юлия не выходила из отеля. Слабость не позволила ей даже спуститься в ресторан, и они заказывали еду в номер. Но времени было мало, расслабляться нельзя, и по телефону, как и в прошлый раз, она попросила организовать для них экскурсионную прогулку по острову с гидом, говорящим по-русски.
Весь день, пока она была слаба и сидела в плетеном кресле на маленькой уютной застекленной веранде, Владимир трогательно заботился о ней. А после обеда устроился рядом с ней и завел разговор на разные отвлеченные темы. Он знал массу историй и рассказывал ей о море, о случаях из своей капитанской жизни, о разных странах, о детстве в дальних гарнизонах. Юлия удивлялась, насколько ей оказались вдруг дорогими и милыми всякие мелочи и забавные случаи из его жизни. Отец Владимира был военным, и сын много повидал в детстве, переезжая из города в город, из республики в республику.
