Мацуо Монро - Bang-bang
Муцуми задергивает шторы, а мы с Юрико стоим в дальнем углу комнаты рядом с какой-то ширмой. Скорее всего, антиквариат. Даже без света понятно, что в комнате нет ни одной вещи моложе пары сотен лет. Но это меня сейчас занимает меньше всего. Будь здесь хоть золота по щиколотку, это ничего не изменило бы.
Лишний раз я убеждаюсь, насколько относительны все ценности.
Юрико тихо дышит рядом. Я не вижу ее лица, не вижу, где пистолет. Поэтому не рискую. Вполне может быть, что ствол она держит у своего виска. С нее станется. Девчонка совершенно потеряла голову.
— Юрико, — я стараюсь говорить так, чтобы Муцуми нас не услышала, то есть просто шевелю губами, — Юрико, все, что тебе наговорил Такэо, это бред, понимаешь? Он тобой манипулирует.
— Перестань, — угадываю я ответ.
— Не перестану. Отдай мне пистолет.
— Нет.
— Хорошо, давай просто уйдем отсюда.
— Если хочешь, иди. Я останусь…
— Почему?
— Я ему нужна.
Дура! Дура! Дура!
Я сжимаю кулаки так, что хрустят суставы.
— Подумай, если мы сейчас не уйдем, то оба станем соучастниками убийства. Ты этого хочешь? — мне все труднее шептать. Еще немного и все-таки сделаю то, что уже очень давно хочу сделать. Заору на весь дом.
— Это не убийство.
— А что же это, по-твоему? Как называется действие, непосредственно ведущее к смерти другого человека?
— Тебе не понять.
Идиотка! Идиотка! Идиотка!
Муцуми задергивает последнюю штору. Через несколько секунд она подойдет к нам, и тогда уже ничего не поделаешь. Тогда уже придется смотреть на то, как несколько психов убивают ни в чем не повинного старика.
— Отдай мне пистолет. Отдай, пожалуйста! Мы же с тобой были друзьями…
— Ты слюнтяй и всегда был слюнтяем. Если бы не я ты до сих пор сидел бы в своей сраной квартирке и медленно спивался.
— Что значит, если бы не ты?
— То и значит.
— Отдай пистолет, — в отчаянии шиплю я, слушая, как приближаются шаги Муцуми. — Это надо остановить, дура!
— О чем вы тут шепчетесь? — спрашивает Муцуми. Она говорит нормальным голосом, не слишком громко, но и не шепчет.
— Чокнутая малолетка! Дура! Втянула нас в дерьмо, а теперь не даешь мне вытащить нас оттуда!
Я говорю еще долго. Не выбирая выражений и не слишком заботясь о том, слышно ли меня в спальне господина Рэя. Меня никто не перебивает, но и одобрительных поддакиваний тоже нет.
Пошли все к чертям! Все вместе, одной веселой командой. Сборище придурков. Мне уже плевать и на господина Рэя, и на себя, и на Юрико. Если эта дура хочет подохнуть по приказу какого-то психа — пожалуйста, не буду мешать. Подумать только, ради нее я прожил почти месяц бок о бок с двумя чокнутыми убийцами, выслушивая их бредовые идеи! Все это время моя жизнь зависела от того, какое дерьмо творилось в их головах. Меня разыскивает полиция за тройное убийство. Я сам чуть не свихнулся из-за ублюдочного кролика и проповедей долбанутого спасителя человечества… И все ради того, чтобы тупая малолетка назвала меня слюнтяем, а потом пустила себе пулю в лоб.
Отлично! Просто отлично!
И самое поганое, что я ничего не могу сделать. Такэо все рассчитал правильно. Дай он пистолет Муцуми и прикажи пристрелить меня в случае чего, я бы даже не думал. Бросился бы на эту психопатку, а там уж как повезет. Даже если бы она меня пристрелила — плевать. По крайней мере, все это дерьмо закончилось бы.
Но Юрико… Все равно не могу отделаться от мысли, что я отвечаю за эту соплячку. И до тех пор, пока есть хоть один шанс спасти ей жизнь, я буду делать все, что скажут Такэо и его сестричка. Я буду очень послушным парнем.
Ничего не меняется в глобальном плане. Это только кажется, что жизнь очень изменчива. На самом деле, нет ничего более статичного. За это время случилось до черта всякой ерунды.
Но по-прежнему у меня есть альтернатива, но нет выбора. В этом смысле ничего в моей жизни не изменилось.
В книгах герои скачут по страницам, как акробаты, изменяя любую ситуацию под себя. А в жизни ты стоишь в темноте, в незнакомом доме и ждешь, когда в комнату приведут человека, чтобы убить у тебя на глазах. Вот так вот просто стоишь и ждешь, будто автобуса. А все потому, что связан по рукам и ногам чувством ответственности за одну дурочку. В реальной жизни всегда находится что-то такое, что связывает тебя.
Может быть, в данный момент я постигаю смысл слова «любовь».
Может быть…
— Юрико, ты круглая дура, — говорю я.
— Еще одно слово, и я выстрелю себе в висок, — ледяным тоном говорит она.
— В самом деле, Котаро-сан, хватит ругаться. Я уже устала от твоих грубостей. Все-таки надо уговорить Такэо убить тебя.
Эта душка Муцуми! Она устала от моих грубостей.
Я затыкаюсь. У Юрико хватит упрямства и глупости выполнить свою угрозу. Чтобы чем-то занять себя, начинаю придумывать, как разделаюсь с Такэо, когда у меня будет возможность.
Если бы кто-нибудь смог забраться мне в голову и посмотреть мои фантазии на ширкоформатном экране, с хорошим насыщенным цветом и четким звуком — о, я думаю, Такэо показался бы ему беззащитным ягненком.
Я постигаю смысл слова «кровожадность».
И это уже без всяких дурацких «может быть».
— Свет! — говорит Такэо…
…И светильники, расставленные по углам залы вспыхивают. Мы зажмуриваем глаза, поэтому торжественное появление Такэо с хозяином дома ни на кого особенного впечатления не производит.
Когда я открываю глаза, они уже почти на середине залы и направляются к нам. Против моего ожидания, господин Рэй держится молодцом. Я ожидал, что Такэо просто втащит его в комнату, как куль с рисом. Но тот идет сам, почти не опираясь на заботливо предложенную психом руку. На нем лиловое домашнее кимоно. Судя по виду, из натурального шелка. И совершенно неуместные тапочки с помпонами в виде заячьих голов. Эти тапочки приковывают взгляды Юрико и Муцуми. А если уж совсем честно, то и мой тоже. Не то чтобы тапки особенные, просто лично я не хотел бы умереть в таких. Кимоно отличное, ничего не скажешь. А вот тапки…
Впрочем, когда тебя поднимают среди ночи с постели для того, чтобы испачкать твоими мозгами картину, вряд ли будешь очень придирчиво подбирать наряд. Такэо прав — мы здорово проигрываем своим предкам. Умираем в придурочных тапочках, трясясь от страха. Совсем как господин Рэй.
У Такэо скорбное торжественное лицо. Он подводит старика к нам, представляет нас друг другу, следуя всем формальностям, и снова отводит его в сторонку, что-то втолковывая на ухо.
Муцуми нетерпеливо смотрит на часы. Видно, что ей не терпится поскорее увидеть мозги на картине.
Кстати, коллекция не очень-то впечатляющая. Я имею в виду картины. В основном, работы начала прошлого века. Когда японская молодежь вовсю училась в западных университетах и проникалась идеями импрессионизма, неоимпрессионизма, кубизма и символизма и тому подобных течений. Ни одного западного художника, все сплошь соотечественники. Конечно, и такая коллекция будет стоить немало, но ничего потрясающего воображение. Вот оружие — другое дело. Я не силен в этом, но вижу пару мечей эпохи Камакура. Доспехи, стоящие в углу, рядом с дверью, изготовлены гораздо позже, но все равно впечатление производят сильное.
Можно сказать, что дальнему родственнику очень повезло. Неплохая прибавка к зарплате. Скорее всего, все будет распродано на каком-нибудь аукционе, денежки вложены в акции, а дом переоборудован по последнему слову техники.
От господина Рэя останется только грязное пятно на одной из картин. Пятно, что было когда-то мозговой жидкостью.
Лишнее подтверждение моей теории. Все, что создано нами, рано или поздно обращается в прах. Грязное пятно на полотне — еще неплохой памятник. Большинство не оставляет после себя и этого.
Муцуми обходит комнату, внимательно рассматривая висящие на стенах картины. А я чуть не забыл, что она художница. Такэо бросает на нее неодобрительные взгляды из-за сгорбленной спины Рэя, но она их не замечает. Или делает вид, что не замечает.
В данный момент я согласен с Такэо. Она могла бы быть потактичнее.
Юрико с не меньшим любопытством разглядывает оружие. Взведенный пистолет в правой руке. Она рассеянно похлопывает им себя по бедру. Похоже, вообще забыла и обо мне, и о том, для чего мы сюда пришли. Понять ее можно — эта пара мечей действительно великолепна. Можно сказать, безупречна.
Но я думаю не о мечах. Мысль моя вертится вокруг потерявшей бдительность Юрико с пистолетом в расслабленной руке. Нас разделяют три шага, не больше. Если я окажусь достаточно проворным… Если Юрико не заметит начала моего движения… Если инстинктивное нажатие на спусковой крючок произойдет в момент, когда ствол пистолета будет еще опущен…
Тогда у меня может получиться.
Вопрос: «А что ты будешь делать дальше?» — я старательно игнорирую.
