Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек
— Твое слово, Хамди?
— Разве мы с тобой выходим замуж?
Такой легкомысленный ответ больно задел Сейиду. Значит, ему все равно, уйдет она или останется! Не поднимая головы, девушка решительно произнесла:
— Я согласна!
— Ну что ж, в таком случае — конец и нашему разговору, и людским пересудам.
— Слава Аллаху! Завтра приведу мать и прочитаем суру Фатиха[25] — обрадовался Аллям.
И на другой день Аллям пришел с матерью и братом. Теперь Сейида как следует рассмотрела свою будущую свекровь. Худая, укутанная в черное покрывало, на подбородке три зеленые линии татуировки, темные губы, ревнивый взгляд. Не очень-то располагающая внешность. Ничего похожего на госпожу Фатьму с ее благородными чертами лица и гордой осанкой.
Старуха так горбилась, словно ее тянул к земле невидимый тяжкий груз. Она хотела было опуститься прямо на пол, но Самиха придвинула ей кресло. Мать Алляма уселась и внимательно оглядела комнату. Что ж, чисто живут, да и девка у них, видно, не бедствовала, но как-никак она всего лишь служанка. Да-а, выбрал сынок невестку! Даже с матерью не посоветовался. Но теперь нечего делать, что тут изменишь, коль так далеко зашло… Может, все и неплохо обернется, если правду говорят, будто служанку тут словно второй дочкой считают. Хороший дом, породниться с такими людьми — о большем и мечтать не надо!
Сейида, в золотых украшениях, нарядном платье Самихи, тщательно причесанная и взволнованная, произвела на будущую свекровь выгодное впечатление.
На Алляме была новая шерстяная галабея и красиво повязанная чалма. Рядом с ним сидел брат Мансур, низенький, толстопузый, в тужурке цвета хаки с желтыми пуговицами и напяленной на уши феске.
Сейида обнесла всех шербетом. Немного поговорили, прочитали Коран, и ритуал помолвки закончился.
Новость мгновенно облетела квартал, вызвав множество кривотолков, предположений и догадок: Фатьма застала Алляма у себя дома и заставила его жениться на служанке… Сейида забеременела, и парню ничего не оставалось, как посвататься, а то хозяйка грозилась заявить в полицию… Аллям взял девчонку силой, и ее хозяйку едва уговорили пойти на мировую…
Начались приготовления к свадьбе. Фатьма попросила у деда несколько отрезов и уселась за шитье. Самиха собрала все свои вещи, без которых могла обойтись. С каждым днем Сейиду все меньше загружали работой. Вскоре ее и вовсе освободили от хозяйственных забот — в доме появилась новая служанка, тихая пожилая женщина.
Наступил июль. Акации покрылись крупными красными цветами. На манговых деревьях появились завязи будущих плодов. Собрали сахарный тростник, а на его месте посеяли кукурузу, посадили овощи.
Учебный год закончился, и Хамди целыми днями пропадал на школьном футбольном поле. Вот-вот должны были объявить результаты экзаменов. Кое-кто из одноклассников уехал в деревню к родным, а оставшиеся в городе собирались вечерами то у одного, то у другого.
В один из таких вечеров Рауф, Талаат и Салах зашли к Хамди. Приятели расположились на веранде. Из дома слышался стук швейной машинки — Фатьма шила приданое. Вдруг Салах завопил:
— Караул!
— Что с тобой?! — вскочили ребята.
— А вы что молчите, как мертвые?
Если Салах хотел заставить приятелей оживиться, то он своего добился — все наперебой заторопились высказать, что о нем думают.
— Ладно, ребята, хватит с него, — наконец примирительно произнес Рауф. — Послушайте, кажется, газетчик кричит.
Все примолкли, но кругом была тишина. Заговорил Талаат:
— Уже давно бы узнали результаты… Я мог попросить своего родственника, который работает в министерстве…
— Что же не попросил?! — воскликнул Рауф.
— Я звал Хамди, да он не пошел.
— Не считаю нужным. Еще что-нибудь напутают… Лучше подождать официального сообщения.
— Попить бы, Хамди. Горло пересохло, — попросил Салах.
— Вон кувшин — возьми и пей.
— Ну-у, воду глотать… Чего-нибудь вкусненького бы…
— По какому поводу? — осведомился Талаат.
— По случаю помолвки Сейиды.
— Давно уже состоялась, — отозвался Хамди.
— Тогда за наш успех!
— Пока еще ничего не известно.
В наступившей тишине раздался отдаленный выкрик газетчика:
— Официальная информация! Номера учеников!
Вскоре продавец поравнялся с калиткой, получил пиастр, и приятели углубились в изучение номеров.
В доме воцарилось гробовое молчание, даже машинка перестала стучать. Самиха молилась. Сейида вышла на веранду и подошла к ребятам, которые жадно пробегали глазами газетные строки.
— А вот и мой номер! — радостно воскликнул Салах.
— И мой! И мой! — друг за другом закричали Талаат и Рауф. — Слава Аллаху, все здесь!
— И господин Хамди выдержал? — робко осведомилась Сейида.
Салах посмотрел на девушку, возбужденную и такую красивую в новом платье:
— Все выдержали, красавица наша!
— Брось, старик! Она теперь невеста… — остановил его Рауф.
Приятели пошли поздравить хозяйку с успехом сына. Фатьма хотела угостить обрадованных друзей, но ребята спешили сообщить новость родным. Едва они ушли, растроганная мать заплакала и прижала сына к груди; расцеловав брата, Самиха спросила:
— Что же мне от тебя потребовать, счастливчик?
— Чего хочешь!
— Своди меня в кино. Хочу посмотреть «Белую розу» — там Абдель Ваххаба играет.
— И только? Да я тебя каждый день в кино буду водить!
Тут он заметил Сейиду и обратился к ней:
— А ты что прикажешь?
Если бы она могла сказать ему правду! Что бы он сделал? Поднял ее на смех? Назвал сумасшедшей? Какой смысл над этим задумываться — ведь она все равно выходит замуж за Алляма.
Проглотив комок, подкативший к горлу, девушка тихо произнесла:
— Приходи ко мне на свадьбу.
— Обязательно приду, как же иначе!
Глава 26
У поворота на Род эль-Фараг приютился неприметный маленький закоулок. Мальчишки целыми днями гоняли здесь мяч, а девчонки прыгали через веревочку. По обочинам текла грязная вода, то и дело попадались кучи отбросов и мусора. Перед домом, в котором предстояло теперь жить Сейиде, росла финиковая пальма. С наступлением лета, когда только-только появлялись гроздья нежно-зеленых плодов, начинались сражения между ребятишками и матерью Алляма — Умм Мансур, «перезрелым фиником», как прозвали ее мальчишки. Эта война занимала старуху больше всего на свете.
Настал час, когда Аллям должен был привести в дом Сейиду, которую его мать упорно продолжала называть служанкой — пусть сын и невестка не забывают, на какое унижение пришлось пойти из-за них семейству.
Над дверью повесили гирлянду из электрических лампочек. Хозяйка дома категорически отказывалась от нее до тех пор, пока не уверилась, что иллюминация не будет стоить ей ни миллима — лампочки были подарком электрика Айяда. А поскольку никто не догадался подарить традиционный цветной фонарь, ленты и флаги, то этим и ограничились — не тратиться же на свадьбу, затеянную без совета родственников и даже прямо против их желания. Что скрывать, не о такой невесте мечтала Умм Мансур — это должна была быть достойная женщина и, разумеется, с состоянием, пусть небольшим, но достаточным, чтобы помочь семье выбиться из нужды.
Однако, так или иначе, свадьба состоялась. Помогли друзья, знакомые, да и просто соседи по кварталу, которые не хотели упустить редкую возможность повеселиться.
Дом светился огнями, шумная орава мальчишек и девчонок шныряла вокруг в ожидании приезда невесты. Таксист Али Борм поехал за ней в машине, украшенной цветами акации. Наконец свадебный экипаж подкатил к дому.
Али Борм выскочил из машины, распахнул дверцу и весело пригласил:
— Вылезай, проказница!
Сейида осторожно и неумело, боясь за свое новое платье, поставила ногу на подножку.
Али подмигнул официанту Киру и притворно вздохнул:
— Не получится из тебя госпожи!
Но официант не поддержал шутки:
— Разве скажешь, что она служанка?! — И, с восхищением глядя на Сейиду, повернулся к Алляму. — Повезло тебе, приятель! Не хочешь, а позавидуешь!
Дружки Алляма с усмешками поздравляли жениха и бесцеремонно разглядывали невесту. «Словно овцу на базаре!» — невольно подумалось Сейиде.
В доме, где ее встретили женщины, она не увидела почти ни одной знакомой, кроме свекрови, ее дочери Наимы и Тафиды, жены Мансура. Какие-то старухи, с той же бесцеремонностью, что и парни у входа, сверлили Сейиду глазами, рассыпаясь в лицемерных восхищениях и пожеланиях счастья.
Тут же стояла стайка девчонок, которые тянулись на цыпочках, стараясь получше разглядеть невесту.
— Вот эта, что ли? — громко произнесла самая маленькая.
