Кун-Суук Шин - Пожалуйста, позаботься о маме
В том промерзшем насквозь шкафу осталась единственная зимняя вещь — черная норковая шуба, подаренная младшей дочерью. В тот год, когда мне исполнилось пятьдесят пять, я потеряла аппетит и не хотела выходить из дому. Я погрузилась в тоску и постоянно раздражалась и ворчала, испытывая отвращение к себе самой. Мне казалось, что мое лицо покрыто отвратительными морщинами. Меня преследовало ощущение, что изо рта у меня плохо пахнет, и потому целых десять дней не говорила ни слова. Я пыталась гнать от себя плохие мысли, но тоска и уныние не оставляли меня в покое. И хотя зима была в самом разгаре, я постоянно мыла руки холодной водой. И вот однажды я отправилась в церковь. Я остановилась в церковном дворе и склонилась перед статуей Богоматери, держащей на руках своего мертвого сына. Я хотела помолиться и попросить ее дать мне силы справиться с тоской, которую уже была не в силах терпеть, попросить ее сжалиться надо мной. Но затем я одернула себя, подумав, как могу я еще о чем-то просить женщину, держащую на руках мертвого сына. Во время мессы я заметила впереди в толпе женщину в черной норковой шубе. Меня словно притянула к себе нежная мягкость меха, и я тихо зарылась в него лицом, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Мех норки, словно весенний ветерок, нежно ласкал мое морщинистое лицо. Слезы, которые я так долго сдерживала, градом покатились из глаз. Женщина поспешно отошла в сторону, почувствовав, что я прижимаюсь лицом к ее шубе. Вернувшись домой, я позвонила младшей дочери и попросила ее купить мне норковую шубу. Тогда я заговорила впервые за десять дней.
— Норковую шубу, мама?
— Да, норковую шубу.
Она молчала.
— Ты купишь ее мне или нет?
— Но в этом году не так уж и холодно. Разве тебе есть куда надевать норковую шубу?
— Да.
— Ты куда-то собираешься?
— Нет.
Она громко расхохоталась, услышав мои отрывистые и раздраженные ответы.
— Тогда приезжай в Сеул. Мы вместе пройдемся по магазинам.
Когда мы вошли в большой универмаг, где продавались норковые шубы, моя дочь пристально посмотрела на меня, не говоря ни слова. А я и не представляла, что моя норковая шуба, которая была немного короче, чем у женщины в церкви, настолько дорогая вещь. Дочь скрыла это от меня. Когда мы вернулись домой с норковой шубой, моя невестка изумленно вытаращила глаза:
— Матушка, у вас норковая шуба!
А я молчала.
— Как вам повезло, матушка. У вас дочь, которая покупает вам такие дорогие вещи. А я не могу купить своей маме даже лисий воротник на пальто. Говорят, что вещи из норки передаются по наследству из поколения в поколение. Когда вы покинете этот мир, оставьте, пожалуйста, шубу мне.
— Мама впервые в жизни попросила меня что-то ей купить! Прекрати немедленно!
Когда моя дочь неожиданно огрызнулась на невестку, я вдруг все поняла. Вспомнила, как она снова и снова смотрела на ценник. Теперь я догадалась, почему она неотрывно смотрела на меня. В то время дочь только окончила колледж и работала в больничной аптеке. Вернувшись домой, я прихватила с собой норковую шубу и отправилась в похожий универмаг у нас в городке, чтобы спросить продавщицу из мехового отдела, сколько стоит такая шуба. В тот момент я попросту лишилась дара речи. Кто бы мог подумать, что какая-то вещь стоит таких денег! Я позвонила дочери и сказала, что нам следует вернуть шубу, а она просто ответила:
— Мама, ты заслужила право носить такую шубу. Ты должна носить ее.
В наших местах по-настоящему морозные деньки выдаются нечасто, и потому я могла надевать шубу только время от времени. В какой-то период я не надевала ее целых три года. Когда меня одолевали мрачные мысли, я открывала шкаф и зарывалась лицом в норковый мех. И думала, что, когда умру, эта шуба перейдет по наследству моей младшей дочери.
Хотя сейчас все еще покрыто снегом, весной крохотный цветник около стены снова оживет. Скоро зацветет соседская груша, и ее аромат наполнит наш дворик. Вьющиеся стебли роз с бледно-розовыми бутонами растопырят свои шипы, радостно приветствуя весну. И стоит пройти первому весеннему дождику, как сорняки около стены начнут набирать силу. Как-то раз я купила под мостом в городке тридцать утят и выпустила их погулять во дворе, а они тут же ринулись в цветник и перетоптали все цветы. Когда они стайками носились вперемешку с цыплятами, трудно было отличить утенка от цыпленка. Весной они всегда поднимали во дворе радостный гвалт. Именно в этом дворике моя дочь, рыхля землю под розовым кустом, говорила, что роза даст больше бутонов, если ее как следует удобрить, и в этот момент увидела в земле извивающегося червяка. Она отшвырнула в сторону мотыгу и бросилась в дом, а мотыга угодила в цыпленка и убила его. Я помню свежий запах земли, когда летний ливень обрушивался на деревню, и тогда собака, цыплята и утята, гулявшие по двору, забивались под крыльцо, в садки для цыплят или просто съеживались рядом со стеной. Я помню капельки грязи, которые возникали на земле после внезапно налетевшей грозы. А в ветреные вечера поздней осени листья с хурмы с громким сухим шуршанием носились по двору. Всю ночь напролет мы слышали, как они кружились около дома. В зимние же ночи ветер наметал снег на крыльцо.
Кто-то открывает ворота. Ах, это тетушка!
Ты была тетей моим детям, а мне сестрой, но я не смела называть тебя сестрицей, мне казалось, что ты больше похожа на мою свекровь. Я вижу, как ты заходишь, чтобы проверить, все ли в порядке, потому что идет сильный снег и дует ветер. А я думала, что никто больше не приглядывает за домом, совсем позабыв о тебе. Но почему ты хромаешь? Ты всегда была такой проворной и живой. Наверное, всему виной старость. Будь осторожна, здесь слишком много снега.
— Есть кто-нибудь дома?
Твой звучный голос ничуть не изменился, в нем по-прежнему звучат властные нотки.
— Никого нет, правда?
Ты спрашиваешь, хотя прекрасно знаешь, что дом абсолютно пуст. Не дождавшись ответа, ты присаживаешься на край крыльца. Почему ты так легко одета? Так и простудиться недолго. Ты смотришь на снег во дворе с таким видом, словно твои мысли где-то очень далеко. О чем ты думаешь?
— Такое ощущение, что здесь кто-то есть…
Здесь кто-то, кого уже почти можно назвать призраком, тетя.
— Где же ты бродишь одна в такой холод?
Неужели ты говоришь обо мне?
— Лето прошло, осень пролетела, и вот уже зима на дворе… Не думала, что ты такая бессердечная. Что станет с этим домом без тебя? Теперь это всего лишь пустая оболочка. Ты ушла в летней одежде и так и не вернулась, хотя сейчас холодная зима, неужели ты сейчас уже в мире ином?
Еще нет. Просто брожу вокруг.
— Самый несчастный человек на свете тот, кто умирает вдали от родного дома… Пожалуйста, береги себя и поскорее возвращайся домой.
Неужели ты плачешь?
Твои глаза, похожие на длинные узкие щели, смотрят в серое небо, наливаясь влагой. Теперь твои глаза совсем не пугают меня. Я всегда побаивалась твоих суровых глаз и потому старалась не смотреть тебе в лицо, опасаясь встретиться с тобой взглядом. Но думаю, ты больше нравилась мне, когда вела себя как сильная женщина. Не в твоих правилах сидеть с понурым видом, опустив плечи. При жизни я ни разу слова доброго от тебя не услышала, так зачем же мне теперь смотреть на твое удрученное лицо? Мне неприятно видеть тебя слабой. Я не могу сказать, что не испытывала к тебе ничего, кроме страха. Оказавшись в безвыходной ситуации, я думала: а что бы сделала на моем месте тетушка? И поступала так, как, на мой взгляд, поступила бы ты. Так что ты была для меня примером для подражания. Ты ведь знаешь, что у меня есть характер. Отношения между людьми — это всегда палка о двух концах. А теперь тебе надо позаботиться об отце Хун Чола, который остался совсем один. И это меня очень беспокоит. Но, зная, что ты рядом, я буду чувствовать себя намного спокойнее. При жизни я прекрасно понимала, что ты зависела от отца Хун Чола, потому что осталась совсем одна, и я не обижалась на тебя и не ощущала себя покинутой и разочаровавшейся в жизни. Я воспринимала тебя как старшего члена семьи с непростым характером. Так что ты была нам скорее матерью, чем сестрой. Но, тетя… Я не хочу покоиться в могиле, приготовленной для меня несколько лет назад на родовом кладбище. Я не хочу лежать там. Когда тяжелый туман в моей голове хоть ненадолго рассеивался, я отправлялась к месту, отведенному под мою могилу, чтобы ощутить тот покой, который снизойдет на меня после смерти. Светило яркое солнце, и, хотя мне очень нравилась высокая сосна с изогнутым стволом, растущая рядом с моей могилой, я поняла, что мне будет слишком тяжело оставаться членом семьи и после смерти. Пытаясь не думать об этом, я пела или полола сорняки, сидя там до заката, но так и не смогла ощутить покой. Я прожила в этой семье более пятидесяти лет, а теперь, пожалуйста, отпустите меня. В то время, когда мы распределяли места для захоронений и ты сказала, что мой участок должен располагаться рядом с твоим, я рассвирепела и воскликнула:
