Юлия Вознесенская - Женский декамерон

Набросился он на меня, повалил, полез целоваться. Я сначала чуть не закричала, а потом — в одно мгновенье! — представила себе, как на мой крик бежит Борис, позабыв свою палочку, хватаясь за сердце. Как бросается он в драку со здоровым и потерявшим разум насильником — и замолчала. Сама прошептала этому мерзавцу: «Только тихо, ради Бога, тихо!»

И так же молча я дала ему уйти. Потом поднялась, пошла к озеру, вошла в воду и поплыла. Старалась не плакать, чтобы Боря не спрашивал, почему глаза красные? Вот и вся история.

— А что было дальше? — спросила Альбина. — Что ты сделала дальше?

— Дальше? Я сварила Борису грибной суп, покормила его.

— А дальше? — не унималась Альбина. Она сидела в кровати, в упор уставившись на Нелю огромными глазами. — Ты ведь знала, где живет этот парень.

— Знала.

— И молчала?

— Конечно. Со мной был Борис.

— И ты не захотела даже уехать оттуда!?

— Я не могла. Борис очень хорошо поправлялся, а переехать в другое место — у нас не хватило бы денег до конца моего отпуска.

— По-моему, это глупость! — мрачно проговорила Альбина.

— А по-моему, подвиг, — спокойно возразила ей Лариса. И женщины согласились с Ларисой.

И Эмма, чья очередь была рассказывать, прежде чем начать, предложила:

— Давайте мы в один из оставшихся дней поговорим о подвигах женщин, о том великодушии, которое они часто проявляют в жизни.

— Согласны! — ответила за всех Лариса. — Но сейчас вы, Эмма, должны рассказать на заданную тему. Мы ждем!

— Я готова!

История девятая,

рассказанная режиссером Эммой о насилии, учиненном над ней без применения насилия

Это будет рассказ и о том, почему я решила стать режиссером и добилась этого.

Театр я люблю с детства. Если вы помните, то в первый день я не стала рассказывать о своей первой любви, а рассказала о влюбленном в меня художнике. Это потому, что моей настоящей первой любовью был театр. Да и теперь я эту любовь ни на какую другую не променяю. Мужикам я изменяла, театру — никогда. Хотя однажды была на шаг от этого.

Актерский талант у меня был с детства, и это было замечено: с двенадцати лет я занималась в театральном кружке Дворца пионеров и всегда играла главные роли. В театральный институт попала довольно легко, хотя конкурс был чудовищный: что-то человек сто пятьдесят на место. Отучилась первый курс, тут и случилось со мной то, о чем я хочу рассказать.

Кто смотрел кинофильм «Девочка из леса»? Ага, почти все. И что же, вы меня не узнаете, неужели я так постарела? Да-да, это я играла Наташу, дочь лесника. А роль досталась мне таким образом. Пришли в наш институт киношники и стали отбирать девочек с актерского на пробу, на главную роль. Взяли и меня. Дали нам сыграть по сценке, сняли на пленку. Режиссер просмотрел полученные кадры и выбрал меня и еще одну, уже с третьего курса. Разумеется, у нее актерского опыта уже побольше, но внешне я больше подходила к роли.

Режиссер, Гектор Федосеев, дал нам обеим прочитать сценарий, чтобы мы лучше в роль вошли, а потом велел сделать еще одну пробу. После этого приглашает он меня на студию для разговора. Приглашает специальным письмом на институт. Я обрадовалась, думаю: «Моя взяла!» Принарядилась, причесалась, явилась. Принимает он меня в своем кабинете, усаживает в кресло и говорит:

— Вот что, милочка. Дело сложное. Обе вы хороши, обе мне нравитесь, но обе чуть-чуть не дотягиваете до роли — темпераменту маловато.

И начинает он длинную и нудную беседу на тему, что такое женский темперамент и откуда он берется, и как его отсутствие дает о себе знать даже в самой спокойной роли.

— Наш мастер мне никогда не говорил, что у меня его нет! — осмелилась я возразить. «Мастерами» мы звали наших преподавателей актерского мастерства, так главный предмет назывался.

— Вот-вот! Я и говорю, что темперамент — дело тонкое, его сразу не выявишь, хотя, конечно, есть способы…

Догадываетесь? Я тогда не сразу поняла его, хотя у меня уже все было с одним моим сокурсником. Но Гектор был терпелив, он снова и снова заводил свою шарманку, пока до меня не дошло, что он хочет, чтобы я ему тут же, как говорится, не отходя от кассы, отдалась — для обнаружения моего темперамента!

Когда он понял, что до меня дошло, он повел разговор совсем просто:

— Как ты понимаешь, ни насиловать, ни принуждать я тебя не собираюсь. А если ты всерьез думаешь о роли, то вот диван, а вот ключ от двери. Я тебя не тороплю, а ключ кладу вот сюда, на стол. Сиди и думай. Надумаешь — сама запри дверь.

Ну что вам сказать, подруженьки? Фильм-то вы ведь видели, так что знаете — роль я получила. А теперь знаете и то, каким путем. А когда я уже стала сниматься и как-то столкнулась носом к носу со своей побежденной соперницей, она поглядела мне в глаза, усмехнулась и говорит: «Есть такая старая театральная шутка: «Путь к успеху лежит через диван режиссера». Поняла я, что эта девка крепче меня оказалась и не поддалась. Зато роль осталась у меня. На съемках Гектор ко мне не приставал. Он вообще слабак был по части баб, его только на первый раз и хватало. Кроме того, у него был тайный комплекс именно насильника: уж больно жена у него была уродливая, настоящая толстозадая жаба. Звали ее на студии «Императрица Задница». Когда-то его путь к успеху пролег через постель этой Императрицы Задницы — она была дочерью главного режиссера театра. Вот он теперь и отыгрывается на молоденьких актрисочках.

Играть мне было очень трудно: роль у меня была героическая, а я себя продажной женщиной чувствую. Очень трудно она мне далась, эта первая моя роль. Но тогда же я решила, что в актрисах не останусь, а непременно стану сама режиссером. И стала, как видите. Не было бы счастья, да несчастье помогло…

Женщины поговорили о том, что актерская жизнь вообще не такой уж сплошной праздник, как это кажется издали. А еще им очень понравилась фраза режиссера о том, что «ни принуждать, ни насиловать он не собирался».

— Эталон мужской логики! — заметила Лариса. — Так же как Олины насильники кричали, что она «сука».

Поскольку все уже закончили свои признания, за исключением Иришки, то она и поспешила начать свой рассказ.

История десятая,

рассказанная секретаршей Ириной и повествующая о том, как ей хитростью удалось не только избежать насилия, но и перевоспитать насильника

Со мной вот что было. Возвращаюсь я как-то вечером с работы довольно поздно. Живем мы с Сережей в высотном доме в конце Московского проспекта, где «стамеска». Какая «стамеска»? В нашем районе это все знают. Это новый памятник защитникам Ленинграда. Скульптор знаменитый, а такого наворотил, что никто ничего не понимает, только улицу перегородил толпой своих шедевров. А из толпы торчит вверх этакая гранитная фиговина с косо срезанным концом. Вот жители нашего района ее и прозвали «стамеской». А некоторые еще неприличнее зовут, но я не скажу как, потому что тут Неля, а она еврейка и может обидеться.

Так вот, не доходя этой «стамески» или «не скажу как» и стоят по сторонам проспекта два двадцатиэтажных дома, в одном мы с Сережей и живем, на восьмом этаже.

Вхожу я, значит, в лифт поздно вечером, а за мной входит парнишка, совсем молоденький. Входит он и сразу нажимает кнопку с цифрой 22. Я удивленно на него смотрю: на двадцать втором этаже никто и не живет, там чердак. Хочу нажать свою, а он схватил меня за руки и не дает:

— Поедем наверх со мной.

— Это зачем же еще?

— Сама знаешь…

Вижу, что он и насильник-то еще неопытный, а держит крепко. Надо хитростью от него избавляться. И начала я с ним такой разговор:

— И не стыдно тебе? Такой симпатяга, с тобой любая девушка добровольно побежит трахаться, а ты к посторонним женщинам в лифте лезешь, на чердак тащишь. Вот уж удовольствие — на чердаке, где кошками воняет!

— Никакая девушка со мной не пойдет, ты мне зубы не заговаривай.

— Почему не пойдет?

— А я — «пэтэушник» и живу в общежитии, и денег у меня нет.

— Подумаешь! С милым рай и в шалаше. Что, полянок в лесу мало стало? — А лифт уже мой восьмой этаж проезжает.

— А у меня вон прыщи по лицу. Какая девушка со мной пойдет?

— Подумаешь, два прыщичка! Зато глаза у тебя вон какие выразительные!

Глаза у него и вправду очень выразительные были: и хочется-то ему, и страшно, да еще и любопытно — в жизни глупее глаз не видела.

— Ну, уж ты скажешь!.. — вроде как застеснялся он от моего комплимента, и руки мои уже не так крепко держит. Тут я изловчилась и локтем одним по всем кнопкам лифта прошлась — какая нажмется. И как раз вовремя: лифт дошел до двадцать второго этажа, остановился, дверь отворилась, и парень попытался силой меня вывести.