Софи Кинселла - Девушка и призрак
— Захотелось. — Я сама серьезность. — Сердце просит авантюр. На свете столько всего интересного. Горы, города, храмы Катманду.
— Катманду — это круто, — оживляется он. — Я думал поехать туда на будущий год.
— Ну надо же! Вот здорово! — сияю я.
Следующие десять минут проходят в разговорах о Непале. Вернее, говорит он, а я послушно поддакиваю, и время летит незаметно. Мы смеемся, щеки у нас раскраснелись, и вдруг в разгар веселья он смотрит на часы. Вот лично я все время смотрю в зеркало. Поэтому знаю, что мы выглядим как счастливая пара.
— Мне пора, — говорит он и перекидывает через плечо ремень сумки. — Тренировка по сквошу. Рад, что встретил тебя, Лара.
Я ничего не понимаю. Все идет не по плану.
— И я тоже рада.
— Спасибо за угощение. Это была неплохая идея — забыть прошлые обиды. Ну, еще свидимся. — Он чмокает меня в щеку.
Свидимся?
— Давай еще по одной! — щедро предлагаю я. — Куда торопиться.
Джош пару секунд думает, потом снова смотрит на часы.
— Ну ладно. Повторим? — Он направляется к бару.
Как только он отходит на безопасное расстояние, я машу рукой Сэди. Она сидит на барной стойке между двумя мужиками в полосатых рубашках.
— Скажи ему, что он меня любит!
— Но он тебя не любит. — Сэди говорит это так, будто объясняет что-то очевидное полному идиоту.
— Конечно, любит! Он действительно меня любит! Но боится в этом признаться, даже самому себе. Ты же видела нас вместе. Мы прекрасно смотримся. Просто его нужно подтолкнуть. Пожалуйста… что тебе стоит, — умоляю я. — После всего, что я для тебя сделала. Пожалуйста…
Сэди раздраженно выдыхает:
— Как хочешь.
Через секунду она уже изо всех сил орет в ухо Джошу:
— Ты по-прежнему любишь Лару! Это была ошибка! Ты все еще любишь Лару!
Я вижу, как он недоуменно трясет головой, пытаясь избавиться от наваждения. Потом потирает ухо, поворачивается и смотрит на меня. Он такой потерянный, что впору смеяться.
— Ты по-прежнему любишь Лару! Ты все еще любишь Лару!
Когда он ставит на стол стаканы, взгляд его где-то блуждает. Я благодарно улыбаюсь Сэди, потягиваю вино и жду его признаний. Но он просто сидит как истукан и ни на что не реагирует.
— О чем задумался? — спрашиваю нежно. — Расскажешь мне? По дружбе. Уж мне-то ты можешь доверять.
— Лара… — начинает он и замолкает.
Я в отчаянии гляжу на Сэди. Он уже готов, почти готов…
— Ты по-прежнему любишь Лару! Даже не возражай, Джош. Ты все еще любишь Лару!
Лицо Джоша проясняется. Он тяжело дышит. Похоже, он…
— Лара…
— Да. Джош? — Я изнываю от нетерпения.
Ну давай же, господи, сколько можно тянуть!
— Кажется, я совершил ошибку. — Джош тяжело сглатывает. — Кажется, я все еще люблю тебя.
Ну наконец! Сердце мое чуть не разрывается, а к глазам подступают слезы.
— Я тоже тебя люблю, Джош. — Голос мой предательски дрожит. — И всегда любила.
Не знаю, кто кого поцеловал, но наши руки сплелись, и мы забыли обо всем на свете. (Думаю, все-таки я поцеловала его.) После поцелуя Джош снова уносится мыслями далеко-далеко.
— Ага, — говорит он наконец.
— Ага, — радостно подтверждаю я. — Как все хорошо разрешилось.
— Лара, у меня все-таки сквош, — он смущенно смотрит на часы, — я должен…
— Ну что ж, — милостиво разрешаю я, — ступай. Поговорим позже.
— Конечно. Я скину тебе новый номер.
— Буду ждать.
Оставлю при себе соображения о том, какой идиотизм менять номер из-за нескольких несчастных эсэмэсок. Потом разберемся. Время терпит.
Он открывает мобильник, я заглядываю ему через плечо и чуть не лишаюсь чувств. На экране наша фотография. Он и я. Стоим на горе, на закате, в лыжной амуниции. Кадр не слишком удался, зато этот день я помню прекрасно. Мы катались целый день, закат был просто потрясающий. Когда мы попросили случайного немца снять нас, он полчаса читал Джошу лекцию о настройках его телефона. Значит, Джош сохранил фотографию! И любовался ею!
— Хороший кадр, — говорю я как ни в чем не бывало.
— Пожалуй. — Джош с удовольствием смотрит на фотографию. — Настроение улучшается каждый раз, когда смотрю на нее.
Так я и знала. Так я и знала. Все-таки он меня любит. Ему просто нужен был толчок, немного уверенности, внутренний голос, который произнесет: «Все хорошо». Мой телефон пиликает, и номер Джоша высвечивается на экране. Сработало! Он мой!
Крепко взявшись за руки, мы выходим из паба и останавливаемся на углу.
— Я возьму такси. Хочешь…
«Отлично! Поедем вместе!» — собираюсь сказать я, но прикусываю язык. Не будь слишком назойливой. Дай ему время.
— Нет-нет. Мне в другую сторону. Люблю тебя.
Я целую его пальцы один за другим.
— И я тебя, — кивает он.
Такси останавливается, и Джош целует меня, прежде чем сесть.
— Пока! — машу я.
Машина исчезает, и я обхватываю себя за плечи, сама не своя от радости. Мы снова вместе! Мы снова рядом!
Глава четырнадцатая
Как приятно сообщать людям хорошие новости! Нести радость и счастье. Именно поэтому всю ночь я рассылала сообщения друзьям и знакомым с потрясающим известием — мы с Джошем воссоединились! Его друзьям, телефоны которых отыскались в записной книжке, я тоже сообщила. И парню из «Пиццы по вызову». (Не стоило этого делать. Но он все равно за меня порадовался.)
— Лара, поздравляю! — кричит Кейт, едва войдя в офис. — Вы все-таки помирились!
— Да мы и не ссорились, — улыбаюсь я.
— Это замечательно. Могу признаться, что не ожидала.
Ладно, все равно приятно. Нормальная реакция, не то что у Сэди. Она ни разу слова доброго не сказала, сейчас неодобрительно взирает со своего насеста на шкафу Впрочем, плевать, гораздо больше меня занимает предстоящий звонок. Я набираю номер, располагаюсь поудобнее и жду, когда папа снимет трубку. (Мама трубку никогда не берет, опасаясь злоумышленников.)
— Майкл Лингтон.
— Привет, папочка, это я. Спешу сообщить, что мы с Джошем снова вместе.
— Что? — бормочет папа после паузы.
— Мы случайно столкнулись вчера вечером, — продолжаю я в том же тоне, — он сказал, что все еще любит меня, а его уход был ошибкой.
Папа молчит. Он слишком потрясен.
Вот. Настал час моего торжества. Жаль, время нельзя остановить. Теперь все поймут, как заблуждались, предлагая мне взбодриться, наплевать на прежние отношения и двигаться дальше. Я оказалась права.
— Я же тебе говорила, — не могу я удержаться от шпильки и посылаю Сэди торжествующий взгляд: — Я чувствовала, что мы предназначены друг другу самой судьбой.
— Лара… — в голосе папы нет и намека на радость, — ты меня не разыгрываешь? Или, может быть, это он тебя разыгрывает?
Вот так номер. Он что, издевается, надо мной?
— Сам позвони ему, если хочешь! Мы встретились случайно, выпили, поболтали по душам, и он признался в своих чувствах. Теперь мы вместе. Все как у вас с мамой.
— М-да… — выдыхает папа. — Не ожидал от него такого. Отличная новость.
— Теперь все убедятся, — самодовольно улыбаюсь я. — Отношения такая сложная штука, что посторонним не стоит вмешиваться и раздавать всякие умные советы.
— Сложно не согласиться, — вздыхает папа.
Бедный папулечка. Как бы дело не кончилось сердечным приступом.
— Кстати. Я тут увлеклась историей нашей семьи. У тебя случайно нет фотографий старого дома двоюродной бабушки Сэди?
— О чем ты? — теряется папа.
— Ну, того старого фамильного особняка, который сгорел. В Арчбери. Ты мне однажды показывал фотографию, помнишь?
— Да, где-то была, — настороженно отвечает папа. — А откуда вдруг такой интерес к бабушке Сэди?
— А почему нет? — возмущаюсь я. — Интересоваться собственной генеалогией так естественно. Я думала, ты обрадуешься.
— Да нет, я рад, рад, — быстро откликается папа. — Только… все это немного странно. Ты раньше не проявляла особого интереса к семейной истории.
Он прав. Когда в прошлый сочельник он показывал мне старый альбом с фотографиями, я нечаянно заснула. (В свою защиту могу сказать, что перед этим я съела целую гору конфет с ликером.)
— Все когда-то происходит впервые. Теперь вот заинтересовалась. Ведь фотография — единственное, что осталось от старого дома, правда?
— Нет, почему же. Еще дубовый письменный стол, что в холле стоит.
— У нас в холле? А я думала, все сгорело.
— Кое-что удалось спасти. Вещи долгое время пролежали на складе. Никому они были не нужны. Но после папиной смерти Билл все разобрал. У него как раз выдалось немного свободного времени, а я тогда сдавал экзамены на бухгалтера. Невозможно поверить, но тогда Билл был настоящим бездельником, — смеется папа. — В тот год мы с твоей мамой поженились, и наш дом начался с дубового письменного стола. Между прочим, настоящий арт нуво.
