Герберт Розендорфер - Большое соло для Антона
То, что папка «Входящая информация» у Антона Л. была пус той, совершенно не значило, что Антон Л. обработал все документы. Существовал еще и шкаф для документов, в котором Антон Л. складывал наиболее сложные бумаги, обработку которых старался отодвинуть. «Ничего не откладывайте в долгий ящик, – сказал ему тогда старший финансовый служащий Остерберг – Бумаги, они женского рода и становятся с возрастом все более неприятными». Но у Антона Л., как и у всех остальных, за исключением нескольких карьеристов, был свой «долгий ящик». Антон Л. открыл шкаф. Здесь пыли было не так уж и много. В самом низу лежал документ «Фирма Смитана». В декабре Антон Л. сделал при обработке этого документа роковую ошибку. В результате поступившей жалобы документ попал к шефу. Случай был настолько сложным, что шеф не смог определить сразу, кто же допустил эту ошибку, но он уже почти выяснил, кто был виновником. В январе, в первые дни после Крещения этот документ снова поступил к нему с запиской шефа: «Пожалуйста, немедл. зайд. ко мне»
Антон Л. поднялся к шефу, но шефа, к счастью, на месте не оказалось. Тогда Антон Л. снова забрал документ с собой и положил его в шкаф в самый низ. Шефу он с чистой совестью мог сказать: я незамедлительно пришел к вам для разговора… Но шеф об этом деле забыл. Если бы Антон Л. тогда, сразу же после этого, разработал соответствующее – хотя и очень замысловатое – постановление, то тогда как минимум на первый взгляд по отношению к фирме Смитана все было бы заглажено. Но Антон Л. отодвинул это дело от себя подальше.
В марте этот документ давил уже на душу Антона Л., словно груз совести. В апреле поступило официальное распоряжение шефа касательно фирмы Смитана и касательно предоставления документов и письменного отчета. К счастью, шеф не заметил перепутанных номеров документов. Поэтому Антон Л. отправил наверх другой акт – на который попал ошибочный номер – вместе с письменным отчетом. Поначалу это вызвало замешательство, и вполне вероятно, что все это дело попало теперь в «долгий ящик» шефа. Но это ничего не меняло, ибо в июле, самое позднее в августе вместе с новой налоговой декларацией дело всплывет опять. Антон Л. должен получить грандиозный «пистон». Он вполне серьезно и многократно обдумывал, не стоит ли ему тайно взять этот документ с собой и уничтожить его. Но он не был уверен в том, что его сосед по кабинету не знал, что этот документ находится в шкафу, в самом низу. (И его сосед по комнате имел там свой груз совести, правда не такой тяжелый.) Однажды во время дурацкого приступа доверительности он даже пожаловался своему коллеге по комнате: «Чтоб эти документы Смитаны черт забрал».
А если все-таки все эти бумаги Смитаны черт-таки забрал? Антон Л. держал в руках документы, толстую пачку документов, обвязанную волокнистым управленческим ремешком с застежкой. Было ли достаточно такой ничтожной причины – совершенно ничтожной причины, – чтобы объяснить катастрофу ночи с 25 на 26 июня? «Едва ли», – подумал Антон Л.
Он раскрыл окно, развязал бумаги и выбросил их. Дождь закончился. Документы полетели вниз, упали на разросшиеся кусты на узкой полоске земли перед зданием; большинство же упало на мокрый асфальт.
Когда Антон Л. снова отъехал на машине, завернул за угол, а затем двинулся вдоль главного фасада финансового управления, он с удовлетворением проехался по некоторым лежавшим документам, которые клочьями взлетели позади автомобиля.
Сплошные тучи на западе уже таковыми не были. Деревья на берегу реки стояли, окрашенные в огненные осенние краски. Высокое дерево, стоявшее прямо напротив моста, было огненно-красным. Словно в продолжение цвета этого величественного дерева тучи и облака на западе окрасились в золотисто-желтый цвет, в оранжевый, а затем и в огненно-красный. Темно-красный солнечный луч, словно пучок стрел, выстрелил из прорванных туч, падая наискось на городские башни и заставляя крыши блестеть, отдаленно копируя мир Каналетто.
XVI
Курфюрст, завернутый в жесть
Во второй половине августа Антон Л. еще раз съездил в квартиру Солимана Людвига, но задержался в ней ненадолго. Он искал нечто определенное, и ему казалось – что полностью подтвердилось, – будто он знает, где ему это нужно было искать.
«Дорогой Людвиг, – гласило письмо, написанное редактором Кандтлером и переданное господином Эшенлое, – в этот раз я не ошибаюсь: то, что мы ищем, существует. Может быть, я завтра уже смогу это получить. Верните мне… – в этом месте Антон Л. прочитал „сбишельство“. Теперь он знал, что слово это значило „свидетельство“. Последнюю букву Кандтлер опустил вниз и приделал к ней какой-то хвостик, – Верните мне свидетельство не позднее, чем в половине десятого. Ваш К(андтлер).
Из переписки Людвига Антон Л. знал, что господин Кандтлер перерыл библиотеку, директором которой был доктор Гебэссер, друг Кандтлера. За несколько недель до катастрофы он натолкнулся на след трактата средневекового врача Ax-Мери (или Ак-Мери). У трактата было ничего не говорящее, но претенциозное название «De mundo». Этот Ax-Мери был шотландским рыцарем-крестоносцем, который в битве у Хаттина, уготовившей первому Иерусалимскому королевству ужасный конец, попал в плен к султану Саладину, затем остался в Египте и стал учеником знаменитого врача и философа эль-Исмина. Позднее он снова возвратился в Европу и жил в Венеции. Труд его в оригинале не сохранился, но существовал комментарий к нему, написанный Джованни Баттистой Нани. Нани, который умер в 1678 году, был издателем официозной истории Венецианского государства. Все, даже недосягаемые обычно источники, были в распоряжении Нани. Был у него доступ и к рукописям Ax-Мери, которые – вероятно потому, что это было произведение еретика, – хранились в тайном архиве дворца дожа, где они вместе со всеми остальными книгами, например «Золотой книгой венецианской аристократии», были сожжены после захвата Венеции Наполеоном. (Уже даже из-за одного этого сий корсиканский карлик заслужил такой адской пытки, до которой не додумался бы и сам Данте.) Для государственной истории Нани рукопись Ах-Мери не была подходящим источником, но она, видимо, настолько подействовала на Нани, что он написал к ней упомянутый выше комментарий. Этот комментарий без фамилии автора был напечатан в 1704 году в Амстердаме.
В той самой библиотеке, директором которой был доктор Гебэссер, Кандтлер отыскал в общем-то поверхностную книгу бельгийского историка-мракобеса по имени Клаудиус Лактанс, граф Хомпешский, датированную 1895 годом, которая в одном из своих разделов цитировала пассажи из комментариев Нани к рукописи Ах-Мери. Книга Хомпешского называлась «Истинная Библия». Написана она была поверхностно и небрежно, но ее оказалось достаточно, чтобы взволновать Солимана Людвига и его друзей, ибо в ней напрямую высказывались их тезисы о книге, в которой объясняется Тайна Мира. Как назло, во-первых, в хомпешской книге (Симон Лист в одном из своих писем назвал ее даже «халтура») цитата из комментария Нани была настолько неточной, что нельзя было различить, где комментарий Нани, а где цитата из Ах-Мери, во-вторых, не было указано, как и где Хомпешский обнаружил произведение Нани, то есть анонимное издание 1704 года.
И все-таки после этого усилиями доктора Гебэссера удалось выяснить, что существовало еще три экземпляра издания 1704 года: один в библиотеке Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, один в Ягеллонской библиотеке в Кракове и один в Британском музее. Британский музей высказал готовность сделать с него для доктора Гебэссера фотокопии.
Обо всем остальном Антон Л. Мог только догадываться: возможно, что 25 июня господин Кандтлер узнал, что фотокопии – это был наверняка довольно объемный пакет – уже прибыли. Чтобы их получить, ему нужен был его библиотечный билет-свидетельство (хотя директор доктор Гебэссер был его другом, или он тем временем ушел в отпуск?), который по какой-то причине находился у Солимана Людвига. Чтобы узнать, о какой библиотеке шла речь, Антон Л. должен был найти этот билет.
«Кандтлер, наверное, предполагал, что Людвиг носит его с собой, иначе было бы совершенно бессмысленным подсовывать это сообщение под дверь уже после закрытия магазина», – размышлял Антон Л. Кандтлер рассчитывал на то, что Людвигу «не позднее, чем в половине десятого» не придется снова возвращаться домой, чтобы взять там это свидетельство-билет. К тому же во время работы магазина это вообще навряд ли было возможно. Поэтому нужно всего лишь порыться в сумке у Солимана Людвига. И билет оказался там: выписанный на имя Хорста Кандтлера, действительный для отдела раритетов Государственной библиотеки, подписанный доктором Гебэссером.
Антон Л. снова засунул читательский билет в сумку исчезнувшего Солимана Людвига. Государственная библиотека находилась как раз на половине пути от квартиры Солимана Людвига к гостинице, неподалеку от того места, где не так давно Антона Л. напугали коровы. Уже много лет Антон Л. не бывал в Государственной библиотеке, но внутреннее ее расположение он себе приблизительно представлял, потому что во времена, когда он работал в издательстве, ему время от времени приходилось по работе туда заходить.
