Аля Аль-Асуани - Чикаго
Профессор Карам Дос не сможет оперировать больного Бальбаа, поскольку его график расписан на несколько месяцев вперед и для внеочередной операции в нем нет места.
Карам начал набирать письмо на компьютере, но неожиданно встал с места, как будто о чем-то вспомнив. Он застыл в раздумьях посреди комнаты, затем медленно подошел к распятию, опустился на колени и искренне несколько раз прочитал Молитву Господню. «Яко Твое есть царство, и сила, и слава вовеки. Аминь», — шептал он дрожащим голосом.
Какое-то время он простоял на коленях, зажмурившись, затем встал, открыл глаза, будто очнувшись от сна, вернулся к компьютеру, удалил набранное и начал печатать заново:
От Карама Доса
В Министерство высшего образования Египта
Профессор Абдель Фаттах Бальбаа был моим преподавателем в университете Айн Шамс. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти ему жизнь. Примите неотложные меры по транспортировке больного в клинику. Стоимость операции будет существенно снижена, поскольку я отказываюсь от гонорара за операцию моему учителю.
Закончив, он отправил ответ по факсу. Когда аппарат издал сигнал, выплюнув уведомление об отсылке, Карам зажал голову руками и разрыдался.
Ассистенты говорили, что такой операции, какую Карам сделал доктору Бальбаа, он не делал никогда. В тот день он продемонстрировал все, что знал и что умели его руки. Он провел блестящую работу, шаг за шагом демонстрируя свое мастерство и самообладание. Несколько раз он обошел вокруг операционного стола, чтобы убедиться, что все сделано как надо. Катрин, старейшая медсестра в команде, сказала, поздравляя его с успешной операцией:
— Вы провели операцию не просто успешно. Вы провели ее вдохновенно. Сегодня я почувствовала, что вы оперировали особенно заботливо. Как будто лечили раненую ногу собственному отцу или ставили голову ему на место, пока он спал!
В последующие дни доктор Карам наблюдал за своим бывшим учителем так же, как за остальными пациентами, а через неделю после операции, просмотрев рентгеновские снимки, засмеялся от счастья и произнес свою коронную фразу, которой всегда успокаивал больных:
— Через несколько месяцев будете бегать за футбольным мячом!
Он встал, чтобы уйти, но Бальбаа схватил его за руку и слабым голосом произнес:
— Я не знаю, как благодарить вас, доктор Карам. Прошу вас! Простите меня…
Это был единственный раз, когда они вспомнили о прошлом. Карам сначала растерялся, затем мягко пожал руку своему учителю, собрался что-то сказать, но только смущенно улыбнулся и поспешил из комнаты.
20
В пятницу Марва позвонила родителям и расплакалась, как только мать спросила у нее о делах. Расчувствовавшись, мать стала подробно обо всем расспрашивать, и Марва рассказала, какой Данана скупой и эгоистичный и как он жаждет добраться до ее богатства. Она намекнула, что не все ладно и в их интимных отношениях. Когда она сообщила, что муж дал ей пощечину, гнев матери достиг предела, и она закричала:
— Руки ему оторвать! Проучить его, чтобы уважал девушку из хорошей семьи!
Марве сразу стало легче, оттого что мать встала на ее сторону. После долгих жалоб и ответных утешений она сказала, что намерена с Дананой развестись. И тут, к большому удивлению Марвы, мать поменяла свое мнение. Она не хотела и слышать о разводе, потому что «развод — это не игрушки». «Если бы все семейные проблемы заканчивались разводом, — сказала она, — то не осталось бы замужних женщин». Мать сказала ей, что нет семьи, где бы не было проблем, что первый год замужества самый трудный, и что мудрая жена терпит недостатки мужа и пытается исправить их, чтобы продолжать с ним жить. Она привела в пример себя: первое время после свадьбы ей приходилось терпеть вспыльчивый характер хаджи Нофеля (и другие его грехи, о которых она не стала говорить), пока наконец Аллах не наставил его на путь истинный и он не стал образцовым мужем, чему завидовали все женщины.
— Но отца невозможно сравнить с Дананой! — ответила Марва.
— Послушай, чего ты добиваешься?
— Развода!
Мать впала в истерику:
— Чтобы я больше этого не слышала! Понятно?
— Но я ненавижу его! Не могу терпеть, когда он до меня дотрагивается.
— Я не люблю ходить вокруг да около. Задам тебе лишь один прямой вопрос: твой муж — мужчина?
Марва не знала, что ответить.
— Отвечай! Он — мужчина?
— Да.
— Тогда все проблемы решатся в ходе совместной жизни.
— Но…
— Стыдно, Марва. Правильные девушки никогда так не говорят. Ты с ума сошла или забыла там, в Америке, чему тебя учили? Все жены считают это своим долгом, а когда родятся дети, ты об этом вообще вспоминать не будешь.
Поняв, что разговор не имеет смысла, Марва ответила что-то невнятное, повесила трубку и задумалась над словами матери. Но вдруг телефон зазвонил снова, это был отец. Он разговаривал с ней спокойнее и мягче, но, в сущности, повторил слова матери. В конце он попросил ее:
— Марва! Не теряй голову. Не торопись. Нет ничего хуже, чем разрушить семью!
Той ночью она не заснула и проворочалась на диване в гостиной, пока не услышала, как Данана совершает омовение перед утренней молитвой. Она вспомнила, что произошло, и еще раз все обдумала: отец и мать любят ее больше всего на свете, но, несмотря на это, они и слышать не желают о разводе. Может, она ошибается? Торопится разрушить семью, а потом станет раскаиваться, но будет уже поздно? Марва отчетливо услышала слово «разведенная», и оно впервые показалось ей странным и пугающим. Впервые она увидела в разводе неопределенность и трагедию, как в смерти или суициде. Перед ее глазами предстали разведенные женщины, которых она встречала. Жизнь женщины, не сумевшей удержать мужа, горестна и бессмысленна. Такая женщина становится бременем для своей семьи и подруг. Мужчины преследуют ее потому, что она уже не девственница и ей нечего терять. Люди либо встречают ее сочувственными взглядами, либо обвиняют в том, в чем она сама не может себя оправдать.
Нет, Марва не хочет быть такой. Она должна прислушаться к совету родителей, потому что у них больше опыта и они желают ей только добра и счастья. Это ее первое замужество, и она не может судить о мужчинах (ее опыт ограничивался легким случайным флиртом с однокурсниками, доходившим максимум до многочасовых разговоров по телефону). И потом, кто ей сказал, что большинство женщин не страдают, как она, и не терпят ради сохранения своей семьи? Мать уже ясно объяснила ей: мы, женщины, считаем интимные отношения своим долгом и забываем о них после рождения ребенка. Может быть, ее мать в постели точно так же мучилась, а затем родила детей и прожила с отцом долгие годы. Может, ей попытаться взглянуть на Данану другими глазами? Это правда, что он жаден до денег, и кроме собственной выгоды его ничего не волнует. Но разве у него нет достоинств? Разве плохо все, что он делает? Она должна справедливо признать, что он религиозен и отходчив, что в то редкое время, когда он пребывает в хорошем настроении, ей неплохо с ним. Разве он не работает день и ночь, чтобы обеспечить их будущее? У Дананы есть и недостатки, и достоинства, как у всех людей. И она должна учитывать его добрые поступки так же, как и плохие.
Вот какие мысли приходили в голову Марве ночью. А утром, проснувшись, она приняла ванну, совершила омовение и помолилась. Когда она посмотрела на себя в зеркало, то увидела, что лицо ее изменилось. Черты лица обрели решительность. Она почувствовала, что с этого дня начинается новая страница в ее жизни. Услышав шаги мужа, она специально вышла ему навстречу и поспешила первой сказать:
— Доброе утро!
— Доброе утро! — безразлично ответил Данана, смекнув, что жена вернулась в стойло, но решив не спешить с прощением, а проучить ее раз и навсегда. Она обратилась к нему виновато, стараясь угодить:
— Хочешь, я сделаю тебе завтрак?
— Позавтракаю на факультете.
— Я быстро приготовлю омлет с бастурмой.
— Спасибо.
Весь день Данана игнорировал ее, но затем все-таки сказал:
— Вчера мне звонил твой отец. Слава богу, он человек праведный. Я рассказал ему о том, что с тобой происходит, и сообщил, что я воспользовался своим законным правом, чтобы держать тебя в узде. В общем, Марва, на этот раз из уважения к хаджи Нофелю я тебя прощаю. Но предупреждаю, девчонка, чтобы ты прекратила беситься. Взывай, чтобы Всевышний защитил тебя от шайтана, соблюдай все молитвы и бойся Его гнева, если обидишь мужа или разрушишь семью.
Их совместная жизнь вернулась в прежнее русло и стала даже лучше. Марва снова проявляла к мужу нежность и заботу, готовила его любимые блюда и ждала, пока он придет, чтобы вместе сесть ужинать и долго его расспрашивать о том, как прошел день. Перемены в ней удивили Данану, и он еще раз убедился, что женщина — существо непонятное, полное противоречий, и невозможно предсказать ее реакции или скрытые желания.
