Борис Екимов - Прощание с колхозом
Такая уборка овощей и картофеля для нас настолько в плоть и кровь вошла, что был я поражен, попав в осеннюю пору в сельские районы Италии, Германии. Идет уборка картофеля, а в полях – тишина и покой: не видать верениц автобусов, людских толп, взмыленных начальников. Потихоньку ползет комбайн или трактор с копалкой, волочит за собой тележку, в которую клубни ссыпаются. Наполнилась тележка – он другую прицепил. Признаюсь, что ни Эйфелева башня, ни статуя Свободы не поразили меня так, как уборка картофеля в западном мире. А мы ведь и нынче убираем так или почти так, как в прошлом. Лишь без обкомов, с другим начальством.
Чичеров и Ляпин прожили прежний свой век при колхозных порядках и потому овощей побаивались, но все же посадили 9 гектаров помидоров, 2 гектара моркови, немного лука. И оказалось: с овощами работать можно. Обработку вели машинами, на прополку наняли школьников из своего села, хорошо им платили. А с уборкой и вовсе легко получилось. В райцентре договорились с одним из небольших заводиков, арендовали у него автобус и сообщили, что желающие каждое утро могут ехать к ним на плантацию. Оплата по желанию овощами по цене втрое дешевле, чем в магазинной продаже. И тот небольшой автобус, что каждое утро уходил из райцентра, был полон. Случалось, заказывали двадцать работников, приезжало втрое больше. «Лезут, не могу выгнать», – оправдывался водитель. По выходным работало до ста пятидесяти человек. Приезжали на своих машинах даже из областного центра. Так что с уборкой проблем не было. Можно было вдвое и втрое больше сажать.
Но площадь под овощами в нынешнем году сократили в пять раз. Проблема – реализация. Продали 120 тонн помидоров; 70 тонн, уже собранных, готовых к отправке, так и погибло: отправлять было некому. Торговля помидоры не брала. А если и брала, то торговала плохо. Отвезли в магазин две с половиной тонны, там продавали неделю, говорили: «Не берут». Привезли на своей машине те же две с половиной тонны, встали рядом с магазином и продали по той же цене за два часа. Люди спрашивали: «Когда еще привезете?» Но возить и самим продавать было некогда. Пришлось площадь под помидорами уменьшать.
В год нынешний у Чичерова с Ляпиным стало больше земли на 150 гектаров. Взяли ее в аренду. Купили еще один трактор, комбайн. Купили и просторный крытый ангар, куда будут ссыпать зерно, ставить технику. Рядом с вагончиком, первым приютом, на пустоши возле Ванюковой балки поднимается первый дом. По задуманному их будет здесь три, чтобы жить на своей земле, а не дежурить по очереди всю зиму в вагончике да не мотать утром и вечером долгие километры к селу.
Все складывается у Чичерова с Ляпиным по-доброму. Ушли с конторских насиженных мест их жены, чтобы не разрываться, а стать хозяйками дому и в работе помощницами. Их уход с прежней работы – показатель уверенности. Помню, весной жаловался мне один из фермеров: «Говорю жене: уходи из конторы. Она свое: подожди, пусть пройдет референдум, подожди, поглядим…» Взрослые сыновья Ляпина работают вместе с отцом. Юрий окончил зимой фермерские курсы при сельхозинституте. Валерий – студент, будущий агроном. Его знания в хозяйстве будут нужны. В планах семенное производство. Думают заняться картофелем на поливных землях.
– Будем прикидывать, пробовать, – говорит Ляпин. – Чтобы все уметь и тогда заниматься тем, что выгодно, что приносит доход.
Зачастую новых хозяев обвиняет молва в стремлении «сорвать вершки», быстро обогатиться. Вспоминаю упрек бригадира из Клейменовки: «Накупили себе машин, женам – бархатных платьев». У Ляпина с Чичеровым не увидел я ни того, ни другого. И, как сказали они, на личное потребление много не берут. Не бедствуют, в необходимом себе не отказывают, но основные доходы идут на производство. И мечтают не о заморских курортах, про которые телевизор трубит, а о нормальном отпуске, чтобы «хоть месяц дома посидеть и отдохнуть». Потому что много работы. И ответственность.
– Раньше как было, – вспоминает Ляпин совхозную жизнь. – Пришел утром, тебе сказали, что делать. Сделал, не сделал, к вечеру – домой. И голова не болит, в долгах совхоз или в шелках. В долгах – значит, спишут или еще дадут. (Прямо в «Голубинский» совхоз попал, хоть и далеко от него.) А нынче нам надеяться не на кого. Лишь на себя – на свою голову да на свои руки.
На стан к Ляпину и Чичерову я приехал из колхозной конторы, где шла обычная утренняя планерка. И как в любом хуторе ли, селе шел там разговор «по-крупному», с укорами и упреками: «Кто за вас думать будет? Не хотите головой работать – давайте руками! В субботу-воскресенье чтоб не вылезали! Кровь из носа, а дайте воду!» Не зря потом директор сказал, провожая меня к Чичерову с Ляпиным: «Я им завидую».
В истоке Ванюковой балки, у новых хозяев, ясный день поднимается нешумно. Слышится птичий пересвист. Ветер шуршит по непаши в высоких травах. Анатолий Григорьевич Ляпин улыбчив, приветен. Прошлогоднюю бородку он сбрил и помолодел, глядится чуть не впору взрослым своим сыновьям. Мира им, здоровья и доброй работы.
А наш путь к Виктору Николаевичу Амплееву, звеньевому арендного звена колхоза «Мариновский». Поля его соседствуют с землей Чичерова и Ляпина. Но нынче звеньевой в селе, возле своего дома, где стоят рядком комбайны и тракторы – техника амплеевского звена. 1000 гектаров земли, из них половина орошаемой, на семерых механизаторов, в подмогу им двенадцать тракторов, пять комбайнов, двенадцать дождевалок и грузовик. В подмогу, но и в нагрузку, потому что весь технический уход и ремонт делается своими руками.
С Амплеевым встречались мы в прошлом году. О нем я рассказывал: недавний казахстанский житель; новые времена, межнациональные розни привели его с братом в село Мариновка. Получили жилье, начали работать. В прошлом году я спрашивал Амплеева о фермерстве. Уйти в новую жизнь Виктор Николаевич тогда не решился. С одной стороны, страшась неопределенности в стране, зыбкости фермерского бытия, с другой – не хотел в трудную минуту бросить хозяйство, которое хорошо его приняло. И вот новая встреча год спустя. Мы сидим в доме Амплеевых, сюда же – как без нее! – собралась детвора: сыновья-школьники да милая Олечка.
– Помощники? – спрашиваю я.
– А как же, – отвечает отец. – Скотина, поливка. Одного навозу с базов тонн двадцать выгребли. На огород его – тоже работа.
Детишки у Амплеева милые, и сам он молод и крепок. Тяжкий воз, что он тянет, по силам ему. В половине пятого – подъем. Скотину напоить, накормить, в стадо отправить. Две коровы, телка, бычки, свиньи да птица. Управился – ступай на колхозную работу, которая не бывает легкой и короткой. Она до ночи, тем более у звеньевого. И сколько в той работе часов, пятнадцать ли, восемнадцать, никакой рабочий табель не скажет. Сколько надо. А надо много, когда на семерых – 1000 гектаров, половина с поливом. А земля у Амплеева – это не степь с пахучей полынью да чабором, какие сами растут, а 200 гектаров пшеницы, столько же ячменя, 100 гектаров картофеля да 200 – кукуруза да пары. С весны и до поздней осени паши, боронуй, сей, культивируй – одно за другим. За последние два месяца в звене Амплеева было три выходных дня. И то из-за дождей. Все остальное – работа. А что до прошлогоднего разговора о фермерстве, то нынче Амплеев более категоричен:
– Конечно, у Чичерова с Ляпиным дело идет. Я им завидую. Люди они работящие, но и получают по труду. А у нас – копейки. А ведь работаем, нас никто не укорит. И сердце у меня за землю, за урожай болит не меньше. Но из колхоза меня не пустят по-доброму. Я с директором говорил, он сказал: отпусти тебя – значит, всех надо распускать. С голыми руками я ведь не пойду. А землю, на которой я работаю, и технику мне не дадут. Теперь мы работаем и вроде получаем неплохо, но в завтрашнем дне уверенности нет. Ну получил я сто, двести тысяч рублей. Во-первых, мне их обязательно на месяц-другой задержат, а значит, третью часть заберет инфляция. Остальное на прожитье нашей братии, – обвел он добрым взглядом своих детей. – Три года здесь работаю день и ночь, в поле и дома, но даже задрипанный «Запорожец» не в состоянии купить. На одну-две зарплаты не купишь. Деньги копить – они пропадут. Один раз уже накопил на машину, десять тысяч на сберкнижке, – посмеялся он. – Теперь ученый… Ладно, были бы живы и здоровы.
На том и кончился разговор. Ребятишкам пора было бежать на речку, а их отцу – к работе: комбайнам осталось недолго ждать, скоро уборка. А мой последний разговор с директором ли, председателем колхоза (как теперь величать?), словом, с Михаилом Николаевичем, давним моим знакомым.
И в прошлом году и в нынешнем говорит он:
– Впереди – туман. Что будет, не знаю. На мой взгляд, нужен союз кооперативов, фермеров, выросших из аренды. Но моя задача – строить. Совхоз новый, не успели мы многого сделать. А при любой организации будет нужна мастерская для ремонта техники, которой пока нет, нужны дороги, животноводческие помещения, крытые тока. Этим и стараюсь заниматься. И ежедневная текучка. Сейчас с водой плохо в детском садике. Заведующая пойдет не к фермеру, хотя их дети тоже там, а ко мне. Рожать ли, хоронить – не в сельсовет, а ко мне. Так и живем.
