Время Волка - Волкодав Юлия

– Девки эти, кто! – фыркнула Оксана. – Видела я, как ты на них пялился.

– Я?! Оксан, ты чего? Нужны мне эти провинциалки!

– А, ну да, ты же у нас москвич, как я забыла! Я, кстати, тоже не из Москвы, помнишь?

Лёня окончательно запутался в хитросплетениях женской логики.

– Я не понимаю, к чему весь этот разговор?

– К тому, что ты хотел их трахнуть! У тебя на морде было написано! Кобель! И если бы я не находилась рядом, трахнул бы!

– Да я не…

Была у Оксаны удивительная особенность переходить с высокого, чтобы не сказать высокопарного стиля, которым она общалась с большинством людей, на язык рабочих и крестьян в худших его проявлениях. Лёнька был растерян от свалившихся на него глупых, необоснованных обвинений. Ладно, почти необоснованных. Девчонки, конечно, были симпатичные. И соблазн воспользоваться их интересом к его персоне присутствовал. Но он же не пытался ничего такого предпринять! И вёл себя вполне пристойно, в чём же его обвиняют?!

А Оксанка тем временем накрутила себя и выдала:

– Видеть тебя не хочу! Все вы, мужики, одинаковые!

И демонстративно пересела на другое кресло подальше от Лёньки. И всё это на глазах сочувствующих товарищей, что особенно возмущало Лёньку, привыкшего тщательно оберегать личное пространство и скрывать свои душевные переживания.

Потом они, конечно, помирились, а по приезде в Москву Оксанка вдруг сообщила ошеломительную новость: она беременна.

– Вот тебе и причина её психозов, – философски заметил Борька, распивая чай в Лёнькиной комнатушке: на лето Костик уехал к родителям в деревню и комната была в полном Лёнином распоряжении. – Погоди, это только начало. Вас ждёт много интересного: её начнет тошнить в самый неожиданный момент, она будет полнеть и срываться на тебе по поводу и без.

– Ты откуда знаешь? – съязвил Лёнька, слегка пришибленный новостью. Он не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, ребёнок – это же потрясающе! А с другой, они так и не решили вопрос с квартирой, заработанные деньги внесли в кооператив, но когда ещё их дом построится. И нужно доучиться, впереди пятый курс. – Хотя ты прав, её уже несколько раз выворачивало ни с того ни с сего, я думал – отравилась.

Борька оказался прав по всем пунктам, особенно по последнему. Оксана с каждым днём становилась всё более нервной, на невинное Лёнино замечание могла залиться слезами, но хуже всего были её внезапные приступы ревности. Он уже боялся в её присутствии глаза поднять на любое существо женского пола, включая кошку Марусю, которую держала комендантша их общежития.

Спешно, чтобы успеть до начала нового учебного года, сыграли свадьбу. Странное получилось действо, сумбурное, нервное, натянутое.

* * *

Из дневника Бориса Карлинского:

Вообще-то они были очень красивой парой. Лёнька к тому времени вытянулся и уже начал приобретать тот лоск светского льва, который в дальнейшем всегда отличал Волка. Он научился улыбаться, стал увереннее в себе, чаще «включал» артиста. Он уже знал себе цену, понимал, что обладает хорошим голосом, его хвалили педагоги, а в институтских спектаклях и концертах он неизменно имел успех. Всё вместе это отлично повышает самооценку и, как следствие, внешнюю привлекательность.

Что касается Оксанки, то она была красавицей. Честно скажу, я ему завидовал. Теперь-то уж можно признаться. И только принципы мужской дружбы и зарождающийся роман с Полиной заставляли меня любоваться Бельчинской со стороны. Её огромные серые глаза, пухлые, чётко очерченные губы, чуть вздёрнутый носик и всегда высоко поднятая голова в обрамлении светлых льняных волос приводили в волнение любого встречного мужчину. Словом, я считал, что Лёньке сказочно повезло. Кто ж тогда знал, как оно всё обернётся.

А между ними искрило по-настоящему. Бывает такое, когда люди идеально подходят друг другу в сексуальном плане. Увы, совместимость в постели не всегда означает совместимость в жизни. Что они с Лёнькой творили, сейчас даже страшно представить. Как-то мы все вместе были в гостях на квартире у общего приятеля, собралась весёлая студенческая компания: портвейн, котлеты из «Кулинарии», сырки «Дружба» и песни под гитару. Народу было много, я и не заметил, что Лёнька и Оксана куда-то исчезли. Пошёл в туалет, открываю дверь, а они там. Ну, понятно, чем занимаются. Хоть бы заперлись! Лёнька потом рассказывал, что он её с той стороны ногой придерживал – щеколда на двери отсутствовала. А в процессе отвлёкся, забыл, и тут как раз я. Смеялись оба как сумасшедшие.

Так что неудивительно, что они «залетели». Удивительно, что не в первый же год. Но, несмотря на то что свадьбу играли в экстренном порядке, ничего в их браке не было насильственного. Напротив, Лёнька даже слишком, на мой взгляд, легко относился к предстоящему событию. Мол, а почему бы и не жениться! Сколько уж можно встречаться! Отговаривать его, влюблённого и счастливого, я не имел морального права, пусть и считал, что рано связывать себя брачными узами. Хотя сам женился на Поле год спустя.

Всё устроили по высшему разряду – регистрация во Дворце бракосочетаний, на Лёньке добытая по специальному свадебному талону белая рубашка и его лучший (из двух) костюм, Оксанка в платье из костюмерной ГИТИСа, взятом под честное слово не поставить пятно и не порвать в пылу торжества. И оба такие серьёзные-серьёзные, как будто в партию вступают. Я, естественно, был свидетелем со стороны жениха, со стороны невесты какая-то Оксанина подруга из Львова. Иногородних гостей вообще собралось немало: вся её родня из Украины, из Сочи приехали Серафима Ивановна и Олеся с мужем. Естественно, в полном составе присутствовала семья Лёнькиного отца, и старший Волк выглядел невероятно довольным и потом, во время застолья, проходившего, кстати, в его квартире, веселился больше всех.

– Красивую девочку нашёл, одобряю, – изрядно выпив, заявил он. – Но ты же не думаешь, что вы будете жить здесь?

Лёнька, на тот момент ещё абсолютно трезвый, побледнел. Конечно, он не собирался приводить жену в квартиру отца, да он и сам-то с ним не мог жить. Мы с ним много раз обсуждали этот вопрос, и уже была предварительная договорённость насчёт семейного общежития. Но Лёнька не успел ничего ответить, потому как решительный голос Серафимы Ивановны перекрыл весёлый гул гостей за столом.

– Конечно, не будет. У молодых должно быть отдельное жильё. А потому – вот, – она протянула Лёньке какой-то свёрток. – На строительство кооператива. А ты, Виталий, найдёшь им съёмное жильё, пока будут строиться. Больше от тебя ничего не требуется!

Как всегда, под властным взглядом Серафимы Ивановны старший Волк растерял всю свою уверенность и послушно кивнул.

– Найду, отчего не найти. Есть у меня товарищ, он на дачу в Подмосковье перебрался. Поговорю, поживёте у него пока. Коммуналка, конечно, но все с этого начинают.

Так Лёнька с Оксанкой оказались в коммунальной квартире, зато в самом центре Москвы на улице Горького. Им попалась очень интересная соседка, алкоголичка, которая имела обыкновение дома ходить абсолютно голой. Но, если не считать этой пикантной подробности, жили они тихо и мирно. Да и недолго пришлось обретаться по чужим углам, денег Серафимы Ивановны хватило, чтобы выплатить полную стоимость однокомнатной квартиры в Марьиной Роще, и вскоре молодые переехали в собственное жильё, хоть и у чёрта на куличках.

Всё было бы замечательно, если бы не одно «но». Я говорил Оксанке, что нужно взять академотпуск. Подумаешь, закончила бы институт на год позже Лёньки, ничего страшного. Но у них уже тогда зарождалась какая-то странная творческая конкуренция, они как будто пытались доказать друг другу, у кого больше шансов стать настоящим артистом. Полнейшая глупость, на мой взгляд: как могут соревноваться актёр музыкальной комедии и танцовщица? Но эти двое умудрялись, и Оксанка не собиралась бросать учёбу, надеялась дотянуть хотя бы до конца первого полугодия, а там уж как-нибудь. Ну и случилось то, что случилось.