Одного поля ягоды (ЛП) - Браун Рита Мэй
Кора никогда не запирала дверь, так что Селеста осторожно приоткрыла ее и вошла. Она не могла решить, что будет хуже - разбудить Кору или войти в ее дом непрошеной гостьей. Дочь покойной Лилиан Рассел, Мейбл Норманд[51], испустила хриплое мяуканье. Это напугало Селесту, она отшатнулась и наткнулась на стул. В темноте она ничегошеньки не могла разглядеть.
- Кто там? - отозвалась Джулия.
- Селеста.
- А-а, - Джулия в ту же минуту снова уснула.
Кора услыхала шум и голос Селесты, накинула халат, зажгла газовую лампу и вышла с ней в переднюю.
- Селеста?
- Да, это я. Кора, мне очень неловко... Пожалуйста, извини меня за...
- У тебя дома все в порядке?
- Да, все хорошо.
Кора поставила лампу на стол и заметила обеспокоенное лицо Селесты.
- Давай-ка я согрею тебе молока.
- Нет, нет. Кора, пожалуйста, ложись спать. Мне так неловко, что я явилась сюда и вот так тебя разбудила.
Кора приобняла ее за плечо, укутанное собольим мехом.
- Селеста, милая, из-за этого не беспокойся. Я часто вставала к детям по ночам. Давай я разведу огонь.
- Пожалуйста, не надо. Возвращайся в постель. Просто позволь мне остаться в твоем доме и посидеть здесь, - ее нижняя губа задрожала.
Кора не убрала руку, а наоборот, помогла Селесте подняться на ноги.
- Идем. Ты идешь спать со мной. Выглядишь так, будто вот-вот рухнешь.
- Не рухну. Наверное.
- Да у тебя просто легкий приступ ночебоязни. Пойдем.
- Ночебоязни?
- Конечно. Когда не можешь уснуть. В голову лезут всякие мысли. Драконы рычат у тебя под кроватью.
- Что-то в этом роде, да, - Селеста послушно пошла вслед за ней по ступенькам.
- У меня такое тоже бывает. Было совсем ужасно, когда умер Эймс.
- И что ты делала?
- Поднималась и бралась за работу, а если не могла работать от усталости, то лежала в постели и пыталась представить рассвет.
Кора с Селестой вошли в небольшую комнатку. Кровать была накрыта ярким лоскутным одеялом, и когда Кора откинула его, до нее вдруг в полной мере дошло, что Селеста занималась любовью с женщинами. "Ладно, рискнем, - подумала она. - Я ее все равно люблю, хоть и не в том смысле".
- Тебе ночнушка нужна? У Джатс есть запасная. Я-то в них никогда не сплю, они вечно запутываются.
- Я тоже не могу в них спать, - смущенно отказалась Селеста.
Она перебросила свое соболье пальто через спинку стула и поспешно разделась. Было так холодно, что ей хотелось забраться под одеяло как можно быстрее. Кора с восхищением посмотрела на ее прекрасное тело.
- Завтра я проснусь и сама посмеюсь над собственной глупостью.
- Бояться - это не глупо. Иногда страхи подкрадываются незаметно.
- Мои сегодня на меня просто набросились.
Кора рассмеялась.
- Знаешь, а ведь люди похожи на снежинки. Даже забавно - двух одинаковых не сыщешь, а порода одна.
- Да. - Селеста легла и замерла. Она боялась, что случайно коснется Коры и перепугает ее.
- До меня сегодня вечером дошло, что мне сорок три. Я не старая, но уже и не молода. И никогда больше молодой не буду, - она попыталась подавить тоску.
- Как и все в этом мире. Ты не понимаешь, как все было замечательно, пока не утратишь.
- Ты не боишься стареть?
- Ну, это еще когда будет! Мне тридцать семь... Черт, я радуюсь, что так долго протянула.
Селеста хихикнула. И ненароком задела грудь Коры.
- Прости! Я...
- Господи, солнышко, да ты вся натянута, как шкура на барабане. Снаружи и так холодно, так что не надо мне тут этой твоей ледяной вежливости. Иди сюда! - Кора притянула Селесту к себе и обняла. Божественная мисс Чальфонте не могла взять в толк, что же ей делать - до смерти перепугаться, сбежать или притвориться слепой.
- Селеста, расслабься. Я тебя не покусаю. Я просто буду тебя обнимать, пока ты не уснешь.
Селеста пристроила голову Коре на плечо и позволила ей погладить себя по голове. Она чувствовала, как колотится ее сердце.
- Кора, ты боишься смерти?
Это безмерно удивило Кору.
- Все в этом мире умирает. Я что, из другого теста сделана?
Измученная Селеста уснула под негромкие раскаты смеха в груди Коры. Кора поцеловала ее, словно спящего ребенка, и сама погрузилась в мирный сон.
22 мая 1980 года
Ив Мост ворвалась сквозь заднюю дверь. Ее мелкие кудряшки все еще были на месте, только теперь стали белыми.
- Джатс! Ты слышала новости?
- Какие?
- Ивел Книвел сообщил, что готовит новый трюк! Попробует перепрыгнуть через рот Орри на мотоцикле![52]
- Ха! - Джулия оценила шутку.
- План уже придумала? - прошептала склонившаяся к ней Ив.
- Частично. Нужно все разнюхать.
- Не то слово, - Ив потерла ладони друг об друга. - Кстати, из-за чего весь сыр-бор?
- Из-за денег. Знаешь, почему деньги зеленые? Потому что Луиза собирает их, пока они еще не созрели!
- Черт, Джатс, тоже мне новость! Тебя это только сейчас достало? - хмыкнула Ив.
- Так это же святая правда, так ведь? Я не стала рассказывать тебе по телефону, что у Луизы на уме - ну, понимаешь, нас могут прослушивать. От Луизы всего можно ожидать, а если это не Луиза, то вполне может быть ФБР. Они, знаешь ли, на Никель целое дело завели.
У Ив рот распахнулся от изумления.
- А чего она натворила?
- Вконец разозлила Никсона, я так понимаю. Она вытребовала эти бумаги для ознакомления. Видела их собственными глазами. "Николь Смит", прямо на каждой странице. Может, Луиза с ними связалась, чтобы нам досадить.
- Вот сомневаюсь я. ФБР наружу и словечка не выпустило бы. А Луиза с Орри изобрели свою систему, мимо которой ничего не проскочит - их болтливые рты.
- А она еще думает, что ее дерьмо не пахнет.
- Да уж... и не говори. Так что она задумала?
- Погоди минутку. Дай я удостоверюсь, что Никель снаружи и подстригает газон, - Джулия подошла к задней сетчатой двери. Ее дочь шла от дома, толкая перед собой косилку и насвистывала какую-то мелодию. Джатс понизила голос.
- Луиза решила выманить у Никель шестьдесят тысяч долларов. Ну, это она так себе придумала.
- Что?!
- Моя сестрица пытается продать мамину ферму за шестьдесят тысяч долларов. И вот это - самая святая правда. В голове не укладывается, да? Никель знает, что жильцы съехали, ну вот она и предложила выкупить мамин дом. Ты знаешь, он принадлежит нам с Лисси напополам. И он недостаточно хорош, чтобы Луиза там жила, но продать свою половину моей дочери она тоже не хочет. А моя дочь - единственный человек, который может довести эту ферму до ума.
- Да продаст она ее. Луиза всегда говорит одно, а делает другое.
- Она говорит одно, потом другое и не делает ничего, ты хочешь сказать.
- Она угомонится.
- Жадина-говядина? Да если она окажется посреди гоночной трассы, а кто-нибудь выронит десятицентовик, она мигом услышит и кинется его подбирать. Я так вижу, нас ждет настоящая битва.
- Может, ты и права. Ну должен же быть способ вбить немного здравого смысла в ее голову? Ты определилась, какую цену считаешь справедливой?
- Я думаю, от сорока пяти до пятидесяти тысяч - вполне честная цена. Дом немножко обветшал, сарай накренился, как Пизанская башня, а вот земля хороша, это да. И Никель может выплачивать мне мою долю помесячно. Никакого предварительного взноса за мою половину. Если я помру, то и так ей ее завещаю.
- А не можешь ты завещать ей свою половину сейчас?
- Думала об этом, но на что мне тогда жить? Эта небольшая арендная плата покрывает расходы на еду, а на доход от моего бизнеса с глажкой не проживешь. И я уже устаю долго простаивать у гладильной доски.
- А твои новые кроссовки что, не помогают?
- Они куда лучше, чем эти медсестринские шлепанцы, но если я выйду в них на улицу, Луиза вызовет пожарную охрану, потому что они красные.
