Сью Таунсенд - Мы с королевой
Наметанным глазом Анна сразу определила: Гилберт — жеребец что надо.
— Как его использовали? — спросила она.
— Мужик сказал, он туристов возил в Дербишире. Но последнее время он на отдыхе, потому как это дело с туристами лопнуло. А характер у коняги — золото.
Анна и сама это видела. Гилберт позволил ей провести руками по бабкам до самых копыт и осмотреть уши. А когда Анна заглянула ему в рот, он даже оскалил зубы, будто сидел в зубоврачебном кресле и очень старался помочь дантисту. Анна погладила его по коричневому носу, а потом, взяв уздечку, повела по боковой дорожке в заросший сад позади дома. Седла на жеребце не было, но она все же вскарабкалась Гилберту на спину, и они не спеша прогулялись до заднего забора и обратно. Закурив сигарету, Спигги уселся на кованую железную скамью, которую Анна привезла из Гатком-парка. Анна ему очень нравилась, она, черт возьми, ни капли не выдрючивается. И собой ничего — особенно когда волосы распущены, вот как сейчас.
То-то шуму было в Рабочем клубе района Цветов, когда они с Анной впервые появились там вместе! Спигги загордился еще больше после того, как Анна всех его приятелей обставила в бильярд. И Гилберта он подарил ей в знак любви.
Спигги считал, что у нее в саду места для Гилберта вполне хватает, надо только его хоть раз в день гонять галопом по спортплощадке. Анна нехотя слезла с лошади.
— У меня нет никакой возможности держать его, Спигги, — сказала она. — Я детей-то прокормить не могу.
— Кормить его буду я, — объявил Спигги. — Скажи, чего ему нужно, я достану. — Анна заколебалась, и он добавил: — Просто у меня не такой большой сад, как у тебя. Будем конем вроде как на пару владеть. Папаша мой был из цыган, и меня сызмалу к лошадям приохотили. Еще шнурки не научился завязывать, а уж верхом ездил. Ну, Анна, выручай. У тебя место для конюшни найдется.
Гилберт ткнулся носом Анне в шею. Разве могла она отказаться?
Днем зашел Джордж Бересфорд — надо было обмерить Гилберта, прежде чем ставить конюшню. Позже он забежал опять вместе с Фицроем Туссеном. Они притащили листы розового пластика, Джордж прихватил их из парикмахерской, которую он когда-то помогал ремонтировать.
— Ну не то чтобы прямо ворованные, — сказал он, когда Анна выразила сомнения в безупречном с точки зрения закона происхождении пластика. — Считай, приварок к заработку.
Фицрой смотрел на это так же; он сообщил Анне, что может бесплатно достать и ей, и детям бумагу для компьютера.
— Запросто, — говорил он, — когда угодно.
Анна набросала план конюшни, указав, на какой высоте нужно делать поилку и кормушку; она объяснила, что денник у Гилберта должен быть достаточно просторным, чтобы конь мог развернуться, и что необходим сток в полу, а сам пол должен выдерживать обильный полив конской мочой. Фицрой помог Джорджу принести еще пластика, а потом, извинившись, ушел: ему пора было возвращаться в контору.
Поверх забора за ними наблюдал Мистер Крисмас . Его выпустили под залог из тюрьмы — он попался на краже сферического клапана в магазине «Сделай сам», где его засекла телекамера внутреннего наблюдения. Достав из кармана штанов морковку, мистер Крисмас угостил Гилберта.
— А куда конское дерьмо девать станете? — спросил он у Анны.
Анна призналась, что еще не думала, хотя со временем, добавила она, решить данный вопрос будет отнюдь не легко.
— Хотите, возьму это дело в свои руки? — предложил мистер Крисмас, уже мысленно прикидывая, что навоз небось пойдет по фунту за пакет.
— Возьмите, возьмите. Я в свои руки его брать не собираюсь, — ответила Анна.
Они рассмеялись, и тут в сад вошла королева, неся седло, которое она и вручила дочери.
Королева не представляла себе жизни без лошадей. Несмотря на инструкции Джека Баркера, при переезде она привычно сунула в фургон седло.
— Сегодня утром вытащила из кладовки. Надо будет приладить, но мне кажется, оно ему впору, — сказала она, улыбаясь Гилберту и скармливая ему мятную конфетку.
— Как там сын-то ваш сидит? — спросил мистер Крисмас.
— Не знаю, ни одного письма еще не получила, — ответила королева, машинально теребя чепрак. — Я ему, само собой, уже написала и послала книжку.
— Книжку! — фыркнул мистер Крисмас. — Так ему ее и дали!
— Отчего бы нет? — спросила королева.
— Правила такие, — объяснил мистер Крисмас. — А вдруг вы на страницы наклеите микродозы ЛСД или насыплете кокаину в ту жесткую корку, которой страницы скрепляются…
— Корешок, — уточнила королева.
— Один из моих ребят в тюрьме пристрастился к наркотикам, — непринужденно сообщил мистер Крисмас. — А как вышел, пришлось ему лечиться, через фомку проходить.
— Через ломку, — поправила королева.
— Во-во, через ломку! Толку все равно никакого. Говорит, пускай себе молодым умру. Весь мир, говорит, ненавижу и жить не для чего.
— Это очень грустно, — сказала королева.
— Да он с самого рожденья какой-то малахольный. До года и не улыбался даже. Сколько я его ни порол, он все одно не улыбался.
37. Дорогая мамочка
На следующее утро, когда королева прочищала в саду перед домом дренажную канавку, к ней подошел почтальон и вручил письмо. Королева стянула с рук резиновые перчатки. Она надеялась, что письмо от Чарльза. Так оно и оказалось.
Тюрьма «Замок»
Пятница, 22 мая
Дорогая мамочка!
Как видишь, я вложил в письмо разрешение на свидание. Был бы страшно рад, если б ты меня навестила. Здесь отвратительно, а кормят так кошмарно, что описать невозможно. Подозреваю, что еда эта и свежеприготовленная мерзка, но до камер она доходит в таком виде, что хуже не бывает: липкая и остывшая. Когда поедешь ко мне, привези, пожалуйста, фруктов и овсяных хлопьев с орехами и изюмом, в общем, чего-нибудь питательного.
И прихвати, пожалуйста, книг. Мне пока еще не разрешают пользоваться тюремной библиотекой. Поэтому я целиком завишу от литературных вкусов моих сокамерников — Ли Крисмаса, Жирнюги Освальда и Карлтона Мозеса. А они отнюдь не разделяют моей любви к изящной словесности; собственно говоря, вчера мне пришлось объяснять, что такое баллада. Ли Крисмас, например, был убежден, что «баллада» — это то мерзкое пойло, которое нам приносят в обед. Пока что мы круглые сутки сидим взаперти. На трудотерапию и образовательные программы требуются надзиратели, а их не хватает.
Мы по очереди разминаемся в тесном проходе между нарами. Кроме, конечно, Жирнюги Освальда; тот целыми днями лежит и читает кулинарные книги, испуская ядовитые газы. Я обвинил его в том, что и он отчасти несет ответственность за разрушение озонового слоя, но он в ответ отмахнулся:
— Подумаешь, то ведь на воле.
Мамочка, на самом деле ад — это люди Я мечтаю погулять один или половить в одиночестве рыбку, чтобы только я, река и безъязыкая живность.
Занимается ли Диана моей апелляцией? Обязательно проверь, мамочка. Я вообще тут оказался по чудовищной несправедливости. В тот день я ни к какому бунту в переулке Ад не подстрекал. И не кричал «Убить свинью!». Карлтон сказал, что Иэн Ливингстон-Чок, мой адвокат, славится своей ленью и непрофессионализмом. В уголовных кругах он известен под кличкой «Чок-Мусорок», потому что симпатизирует полицейским. Непонятно, почему он выступает защитником. Попроси Диану подать на него жалобу в коллегию адвокатов и, пожалуйста, напомни ей, что огород необходимо поливать — помидорам в ящиках с перегноем, что стоят у кухонной двери, нужно самое меньшее по полтора литра в день на растение, а если погода очень жаркая, то еще больше.
Вчера директор тюрьмы мистер Фоссдайк сделал мне подарок — твой официальный портрет на церемонии коронации. Сейчас я пишу тебе, сидя под ним. Мои сокамерники этим сильно задеты. Теперь они требуют, чтобы мистер Фоссдайк вручил им живописные портреты их матерей.
Я бы очень хотел, чтобы мистер Фоссдайк относился ко мне с тем же презрением, что и к другим заключенным. Пожалуйста, будь добра, напиши ему и попроси его в следующий раз, как увидит меня, смотреть на меня свысока, разговаривать порезче и проч. Тебя он послушается; он, несомненно, ревностный монархист.
Обязательно передай от меня привет Уиллсу и Гарри, скажи, что папа прекрасно отдыхает за границей. Поклон отцу и обними за меня бабушку.
Ты, наверное, уже заметила, что, заполняя пропуск в тюрьму, я допустил ошибку. Я, конечно же, собирался после твоего имени вписать туда Диану, но по какой-то необъяснимой причине вписал вместо нее Беверли Тредголд. Сам не знаю, как это вышло. Надеюсь, Диана не против подождать недельку-другую.
Любящий тебя
твой сын Чарльз.
PS. Раз в неделю помидоры надо подкармливать навозной жижей.
