Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)
— Слишком поздно, мам. Она уже вошла со мной в контакт.
От странных слов и ноток обреченности в голосе дочери Вероника вздрогнула и подсела поближе, впиваясь взглядом в ее лицо.
— Кто она, милая?
Олеся прижалась к мамину плечу и ничего не ответила.
Днем Вероника с трудом вытащила дочь на прогулку. Квартира тетушки находилась в центре города: пройдя по тихой улице, они быстро оказались на набережной Волги.
Вероника застыла у парапета, залюбовавшись проплывающим мимо белым теплоходом, откуда доносилась веселая музыка. Мимо них, разговаривая и смеясь, шли принаряженные жители.
— Смотри, Олесь, как здесь здорово! — улыбнулась Вероника. — Какие белые пароходы. Когда все наладится, мы с тобой тоже поплывем куда-нибудь. А вон там старинная церквушка. — переполнявшая женщину неожиданная радость заставляла теребить дочку.
— Да, здесь красиво, — сказала Олеся, глядя себе под ноги.
Радость сразу погасла, в груди матери зашевелилось нехорошее предчувствие, заслонившее всю праздничность солнечного дня. Теперь ее уже раздражала эта толпа, в которой они двигались, а город стал чужим и враждебным. Рука об руку они дошли до угла набережной, в том месте, где две реки сливались в одну и, спустившись по ступенькам, сели у воды.
Легкий ветерок трепал волосы, от реки веяло свежестью. Солнечные лучи ласкали кожу, и Вероника закрыла глаза, наслаждаясь их прикосновениями. Вдруг она услышала тихий вскрик Олеси. Глаза девочки расширились от ужаса, рукой она показывала в сторону. Мать еле успевала разбирать ее быстрые слова.
— Все произошло здесь. Зачем он хочет убить медведицу? Они имели право верить. Нет! Не трогай! Нет! — крикнула, сжав кулачки, Олеся. Проследив за направлением ее взгляда, Вероника ничего не увидела.
— Он замахнулся, — как в бреду продолжала девочка, словно рассказывала какой-то фильм, который видела лишь она. — Я слышу ее рычание. Она умирает.
Олеся потерла глаза и сказала обычным голосом.
— Так вот как это случилось.
— Что случилось? — тихо спросила Вероника, еле живая от пережитого шока.
Девочка живо вскочила и протянула матери руку:
— Пойдем. Здесь нехорошее место.
Вероника не стала расспрашивать. Наверно, Олесю надо отвести к врачу. Может, это какая-то болезнь, она видит то, чего не существует?
— Ты не волнуйся, со мной все в порядке. — сказала вдруг Олеся. — Просто я не такая, как другие. Я умею возвращаться.
— Куда возвращаться?
— В прошлое. Давай посидим, — девочка показала на пустую скамейку на набережной, откуда открывался замечательный вид на Волгу. — Что ты знаешь о Ярославле?
— Только то, что он называется Ярославлем, и с тобой здесь происходят странные вещи.
— Вспоминай, мам. У нас сейчас какой год?
— Две тысячи десятый. А что? Ах да, скоро праздник — тысячелетие со дня основания города.
— Вот именно, тысячелетие! Медведица вернется отомстить.
— Какая еще медведица?
— Я расскажу, что увидела, — Олеся прикрыла глаза. — К высокому берегу подплывают деревянные лодки под парусами. Их много, больше десяти. В них вооруженные люди. Один из них, высокий, широкоплечий юноша — его называют князем — всеми командует. На берегу поселение. Жители спускают на князя священную медведицу, которой они поклонялись. Князь убивает зверя.
Некоторое время Вероника молчала, потом вдруг встрепенулась:
— Давай завтра уедем. Тетя Алла приютит нас, а потом я что-нибудь придумаю. Ты не зря не хотела сюда ехать. Прости, что я тебя не слушала.
Олеся резко повернулась к матери, в глазах зажегся звериный огонек, словно она собиралась укусить.
— Слишком поздно! Теперь мы должны остаться.
Вероника вздрогнула. Это был не первый раз, когда она чувствовала, что не имеет влияния на собственную дочь. Олеся никогда была ребенком, которого можно схватить в охапку и увезти силой. Ее можно было попробовать убедить или попросить, но никак иначе.
Дома, пока Олеся смотрела телевизор, Вероника включила ноутбук, скачала книгу о Ярославле и начала быстро просматривать. Одна глава заинтересовала ее больше, чем другие, потому что это было именно то, что увидела Олеся в том месте, которое до сих пор называется Медвежьим углом.
11
Молодой воин в медвежьей шкуре, запыхавшись, подбежал к Велимиру.
— Беда, вождь! Ладьи Ярослава на реке.
— Созывай племя к Велесу! — скомандовал волхв и направился к капищу. Под глухие удары бубна собирались к святому месту жители, оповещенные об опасности.
Волхв стоял у деревянного идола, глядя на собравшихся: многие воины уже успели надеть доспехи.
— Князь Ярослав хочет овладеть нашими землями, — начал Велимир. — Его ладьи уже плывут по реке.
Со всех сторон послышались выкрики:
— Мы будем биться!
— Не хотим Ярослава!
— Пусть убирается к себе!
Обветренное загорелое лицо волхва стало суровым. Настроение его племени было хорошо известно волхву, он знал, что его гордые и смелые люди не покорятся Ярославу. Он повернулся к капищу:
— Молитесь Велесу! Да не оставит он нас в беде.
Люди послушно пали ниц, губы зашевелились в знакомой молитве. Велимир молился вместе с ними. Пусть Ярослав оставит их в покое и уплывет в свой Ростов. Но захочет ли бог помочь им? Ведь не далее как этой ночью, один из старых волхвов заснул и не уберег священного огня и вот, пожалуйста, беда не замедлила прийти.
— Бог требует жертвы! — вскричал Велимир, выхватывая острым взглядом красивое лицо Олеславы из толпы, понимая что настал подходящий момент для мести.
* * *До сих пор не смог он вырвать из своего сердца любовь к этой девушке. С первого взгляда он почувствовал желание обладать ее телом. Желание, которого уже не могла возбудить ни одна женщина из его племени. И вдруг ему привели Олеславу: дерзкая, с горящими глазами, руки за спиной связаны, из разорванного выреза рубахи торчит молодая грудь. По спине струятся прямые черные волосы, голова гордо откинута назад — по виду и не скажешь, что пленница. В темных огромных глазах ни крупинки страха — только ненависть. Он сделал знак воинам, чтобы девушку привели в избу. Заперев дверь, он сразу повалил ее на лавку. Пришел в себя от жуткой боли: изловчившись, пленница вонзилась зубами в шею. В ярости Велимир наносил все новые и новые удары, пока ее прекрасное лицо не превратилось в кровавое месиво. И все равно в глазах Олеславы не было покорности, а с разбитых губ не сорвалось ни стона. Он выбросил ее из дома на улицу, надеясь что она умрет. Но добрые люди подобрали ее, выходили.
Как только зажили побои, она стала казаться ему еще желаннее, а раздоры юношей, возникающие вокруг красавицы, только распаляли Велимира еще сильнее.
Однажды, услышав веселый смех Олеславы, прогуливающейся с парнем, волхв вдруг осознал, что не сможет жить, если она полюбит другого.
* * *— Я выбираю Олеславу! — возвестил Велимир, наблюдая, как открытое лицо девушки исказилось от страха. — Из-за твоей красоты ссорятся лучшие юноши нашего племени. И, чтобы в Медвежьем углу воцарился мир, ты достанешься священному зверю.
Девушка заметалась, пытаясь бежать, но по знаку Велимира волхвы быстро схватили ее. Последний раз он скользнул взглядом по прекрасному молодому телу Олеславы, сводившему его с ума.
— Тебе выпала великая честь! — увещевали волхвы вырывающуюся девушку. — Ты станешь духом Велеса.
Она упиралась и кричала, пока ее волокли к пещере, где за толстыми железными прутьями, увешанными фигурками богов, жила священная медведица. Привлеченное шумом животное обхватило передними лапами решетку и зарычало.
— Пощадите! — взмолилась Олеслава. — Я не хочу умирать!
Велимир махнул рукой, и девушку бросили в пещеру.
Она прижалась спиной к решетке. В темноте ярко светились два желтых глаза. Еле живая от страха, девушка заставила себя смотреть прямо на огоньки.
— Ты не тронешь меня! — хотела крикнуть Олеслава, но губы так дрожали, что слова превратились в шепот.
Медведица зарычала и двинулась к ней.
Олеславу ослепил яркий свет, животное исчезло. Сначала она подумала, что в пещере появился кто-то из волхвов, так похож был на них этот маленький старичок с длинной седой бородой.
— Почему ты не захотела стать духом моим? — услышала девушка тихий дребезжащий голос.
В голове Олеславы заметались мысли: неужели это сам бог Велес? А куда делась медведица? Впрочем, понимание пришло быстро, она упала на колени, как она это привыкла делать на капище.
— Молю тебя, Велес, не дай погибнуть!
Велес улыбнулся:
— Да разве есть смерть, дочь моя? Разве не ведомо тебе, что достойные души пребывают со мной в лесах небесных? И ты могла отвести беду от людей твоего племени, но страх вошел в сердце твое.
