Ника Сафронова - Соло на троих
Делать было нечего. Мы доехали до «Китай-города». При этом он каждый раз заботливо придерживал меня, когда поезд трогался и когда, наоборот, тормозил. И каждый раз я ловила себя на мысли, что уже не испытываю к нему неприязни. Просто я осталась совершенно равнодушной к тому, что провела эту ночь с мужчиной. И это был первый признак того, что я на верном пути. Я не жду от этой ночи никакого продолжения. Я независима! Во всяком случае, Толстая Овца рассуждала бы иначе…
Я пошла на пересадку. Толик – на выход в город. Перед тем как разойтись, мы обменялись легким, незапоминающимся поцелуем в губы. Договорились созваниваться.
И вот я уже спешила к родному НИИ. Меньше чем за десять минут я пробежала от начала и до конца узкую улочку, зажатую с обеих сторон церквями и административными зданиями. Вбежала в офис. Бросила, как попало, свой плащ. Мне не терпелось поскорее заняться квартирой.
Я засела за телефон. Сделала кучу звонков. Рассказала, кажется, всем агентам в городе, чего ожидаю от своего будущего жилища. Так сказать, кинула боевой клич. Теперь оставалось ждать результатов.
Когда в офис ворвалась Ирка, я уже преспокойно работала. Точнее, делала вид, сидя перед компьютером. Размышляла о том, что можно предложить Лихоборскому в качестве долгосрочного проекта.
Думалось так.
В каких-то мелких рекламных услугах он не нуждается. У него на это есть рекламный отдел. Попытаться навязать ему проведение фокус-группы? Тоже не то. Слишком энергозатратно, да и средства не оправдывают цели. Это должно быть что-то вроде сдачи в аренду. То есть Лихоборский арендует у нас нечто пока неизвестное. Допустим, в течение полугода. Он платит стабильные деньги, а мы при этом имеем время и силы заниматься другими заказами. Да! Это было бы супер! Только вот нет у нас ничего. Разве что доисторическое пресс-папье, пылящееся в продуктовой тумбочке.
Я мучилась. Никак не могла найти достойного предложения. И тут как раз Ирка и ворвалась. Схватила свою забытую накануне косметичку. Вывалила все ее разнообразное содержимое на стол.
– Гад! Сволочь! – зло шипела Ирка, копаясь в куче мелких аксессуаров.
Потом цапнула что-то и убежала.
Отсутствовала она где-то еще около получаса. Когда вернулась, выглядела уже менее возбужденной, скорее, подавленной.
– Что опять? – уныло спросила я.
– Сволочь Талов! Какая же он сволочь, Оксанка! – Чижова уселась на стул рядом со мной, уставившись в одну точку. Из глаз ее текли слезы…
Конечно же Мишанин букет не мог не растопить льда в Иркином сердце. Уже на следующий день они были вместе. Я увидела их по чистой случайности – в окно. Когда она садилась к нему в «Гранд Чероки».
Случайность произошла чуть раньше, чем Ирка успела выйти на улицу, поэтому я стала свидетельницей Мишаниного ожидания. Оно на этот раз происходило снаружи.
Талов, нервно прохаживаясь, без конца одергивал свой пиджак. То запихивал очередные розы в салон, то опять доставал их обратно, то закуривал, то, не раскурив, бросал. В общем, всячески изводился. Когда, наконец, Ирка вышла, он на секунду застыл, закуривая по новой. Потом, отшвырнув сигарету в одну сторону, букет – в другую, пошел ей навстречу. Стал безудержно целовать ее куда только можно: в глаза, в волосы, в щеки. Одно только то, как он раскружил ее, наталкивало на мысль, что Талов влюблен, как мальчишка…
– Так что же между вами произошло? – попыталась выяснить я.
Ирка вытащила из пачки гигиеническую салфетку, промокнула глаза.
– Не могу, Оксанка. Не сейчас… Мы помолчали.
«Как странно, – подумала я, – отношения с представителями фармацевтической фирмы закончились для нас с Иркой одинаково. В буквальном смысле плачевно. Интересно, чем обернутся они для Полины?»
– А ты знаешь, – неожиданно для самой себя сказала я, – ты была права. У Балагуры роман с Лихоборским.
У Ирки отвисла челюсть. Глаза моментально высохли.
– Да ты что?!
– Вот так… – подтвердила я. – Только ты смотри не проболтайся! Я тебе ничего не говорила. И вообще, поменьше на эту тему. Я от Полины скрыла, что мы с Лихоборским были близки.
– И ты что, правда, думаешь, что она ничего не знала?
– Я не думаю, я уверена.
– Ну ты и дура, Оксанка! – Чижова постучала пальцем по лбу. – Да знала все твоя Полина прекрасно! Просто решила увести у тебя Лихоборского! Измором его берет. Мне же Талов рассказывал, как она ему по десять раз на дню названивает! И возле офиса караулит!
– Тьфу ты! Что за бред сивой кобылы? И Талов твой – сплетник похуже бабы!
– Говорю тебе: подумай! Ради чего ты отказываешься от классного мужика?
– Ну, во-первых, не такой уж он и классный, как ты думаешь. А во-вторых, не ради чего, а ради кого…
– Что, ради Балагуры?
– Ради себя, Ирочка! Исключительно ради себя…
Тут мне на мобильник раздался звонок.
– Алло, Оксана Александровна? Это Наталья. По поводу вашего запроса на квартиру.
– Да, слушаю вас, Наталья.
– Тут есть два неплохих варианта. Как раз в интересующем вас районе. Можем сегодня вечером проехать посмотреть.
– Да, конечно.
Мы договорились о встрече на семь часов вечера.
Повесив трубку, я вспомнила о нашивках. Стала звонить. Потом еще пришлось ехать их забирать. Отвозить в фирму, которая занималась непосредственно униформой. В общем, в офис я вернулась ближе к трем.
Полина уже была здесь. Просматривала содержимое каких-то здоровенных коробок, занимающих полкомнаты.
– Привет, зайчонок! – обрадовано воскликнула Поля при виде меня. И я заметила, как Ирка метнула в нее быстрый полный презрения взгляд.
– Привет! Это что за хлам?
– Кое-что из сувенирки привезли: ручки, зажигалки и ежедневники. Я посмотрела, вроде бы нигде никакого брака.
– Так! Это все срочно надо отсюда вывезти! И так развернуться негде.
– Витька напрячь? – спросила Ирка.
– Ну разумеется. А кого же еще?
Ирка стала набирать Витькин номер. А я пока суд да дело спросила:
– Ну и как там твой Лихоборский?
Поля сделала мне выразительные глаза.
– Идем, расскажу, – шепнула она.
Мы вышли в коридор, и я вдруг ощутила, что во мне напряжен каждый нерв, каждая клетка. Я не могла совладать с дрожью рук. Что уж было говорить о сердцебиении…
– Как он себя чувствует? – слегка осипшим голосом спросила я.
– Намного лучше. Дня через три-четыре уже должны выписать, – Поля взглянула на меня виновато. – Ты извини, зайчонок, я не передала ему привет от тебя. Мы заговорились, и я совершенно забыла.
– Да ладно, нужен ему мой привет, – чуть грустно, чуть раздраженно сказала я.
Поля успокоилась.
– Знаешь, мы с ним сегодня разговаривали об астрологии. Всеволод рассказывал мне разные легенды, связанные с возникновением знаков Зодиака. А потом сказал, что по гороскопу мы с ним идеально подходим друг другу.
– Здорово, – теперь уж точно раздраженно ответила я.
– По мнению Всеволода, настоящая любовь чаще всего возникает между несовместимыми знаками. Конечно, к нашему случаю это не относится, но его теория меня очень заинтересовала. Надо будет действительно поискать информацию в Интернете.
– Теория о чем? – запуталась я.
– О людях, несовместимых по гороскопу, но испытавших настоящие, глубокие чувства. Как пример, Высоцкий и Марина Влади…
– Так, достаточно! Пойдем! А то Чижиха затоскует!
Поля явно была разочарована моим невниманием, но противиться не стала. А я решила для себя однозначно: больше никогда и ни при каких обстоятельствах не заведу разговор о Лихоборском.
Ровно в семь я стояла возле метро, ожидая женщину в длинном белом плаще. Она появилась минут через десять. Полноватая, стильная. И запыхавшаяся.
– Простите, пожалуйста, Оксана Александровна! Ездила на показ квартиры аж в Звенигород!
– Да ничего страшного, – заверила я. – Кстати, можно просто Оксана.
– Так, куда пойдем сначала? Есть первый этаж в кирпичной пятиэтажке в пяти минутах от метро. И есть десятый этаж в блочном доме, но туда придется проехать.
– Да без разницы. Давайте сначала куда поближе.
Мы направились мимо нарядного супермаркета в глубь дворов. Здесь и впрямь все больше ютились старые невысокие домишки. Я выросла в этом районе, но жила в другой стороне от метро. Эти места были мне совсем незнакомы. Дворы тихие. Пожалуй, даже слишком. Это навевало на мысль о затишье перед бурей. Как правило, в таких дворах собирается всякая пьянь и мирно закладывает за воротник до тех пор, пока дело не доходит до поножовщины.
Нужный нам дом стоял торцом к проезжей части. В нем было всего три подъезда. Мы вошли в средний. Поднялись по ступенькам и постучали в ничем не обитую дверь. Вместо звонка из стены торчала какая-то ржавая загогулина с бумажным бантиком на конце.
Нам долго никто не открывал. Потом, наконец, послышались чьи-то шаги. Сложно было определить, кому они принадлежат, но этот кто-то весил, по меньшей мере, вдвое больше, чем комбайн «Русь».
