Владимир Кунин - Русские на Мариенплац
– Это верно, – говорит Яцек. – Он у нас за последнее время такой нервный стал – чуть что, бах-трах-тара-рах!
– Интересное кино получается, – говорю. – А если я откажусь?..
– Тогда для тебя кино сразу и кончится, – говорит Саня. – Извини, Эдик, хоть ты у нас там был и заслуженный артист, и по телевизору выступал, и в газетах про тебя было, но здесь ты никто и звать тебя никак. Здесь ты один из ста тысяч азилянтов, беженцев… Чем меньше вас здесь останется, тем Германия вздохнет свободнее. И искать тебя никто не станет, а если и найдут, то всем будет до фонаря – кто тебя замочил.
– Ну, зачем уж так мрачно? – говорю, а сам стараюсь унять дрожь в голосе. Ничего себе, думаю, попал…
– Я тебя не пугаю, браток. Если бы я хотел тебя пугнуть, я бы тебе сейчас пушку в рот сунул и никакие твои мускулы тебе бы уже не пригодились. А я тебя в партнеры приглашаю. И десять косых плачу. И вообще… Можно сказать, открываю тебе перспективы.
– Перспективы – лучше некуда! – говорю. – Или дырка в голове, или небо в крупную клетку.
– Твоими же словами, Эдик, – не надо так мрачно. Ты же видишь, мы с Яцеком живы-здоровы и гуляем, где хотим. И с хорошими бабками! Чего и тебе желаем… Мы тебе предлагаем работу, о которой люди могут только мечтать! Ты можешь принять наше предложение или отказаться – твое дело, но сегодня ночью ты с нами отработаешь. За это я тебе ручаюсь! У тебя просто нет другого выхода…
– Честно говоря, у нас тоже, – добавляет Яцек, вглядываясь в темноту несущегося на нас автобана. – В этой ситуации нас должно быть трое, Эдик.
…Позавчера они с Яцеком выехали из Гамбурга. В четырнадцати километрах от Ганновера, у придорожного мотеля на автозаправочной станции к ним должен был присоединиться их немецкий партнер. Он должен был выйти из мужского туалета и, не привлекая внимания посторонних глаз, просто сесть к ним в машину на заднее сиденье.
Втроем они должны были доехать до Швайнфурта, там свернуть с автобана влево и уйти через Кобург и Кронах прямо на Плауэн.
Там, между Плауэном и бывшей границей ФРГ с ГДР, в соответствии с графиком вывода американских и советских войск с территории Германии, уже вторые сутки грузилась русская танковая дивизия.
Совместное предприятие, на которое работали Саня, Яцек и тот немец, по своим каналам получило информацию о том, что на последней платформе первого эшелона какой-то большой военный начальник будет вывозить новехонький «мерседес-500», полученный им в результате различных комбинаций с оставляемым и списанным военным имуществом.
Таких случаев было уже предостаточно и стратегическая служба предприятия за несколько часов разработала операцию по изъятию этого «мерседеса», ознакомила с разработкой исполнителей – Саню и Яцека и придала им в помощь того немца, который должен был ждать их под Ганновером, так как гамбургская полиция последнее время стала проявлять к этому немцу излишний и нездоровый интерес.
Роли распределились следующим образом: через тридцать минут после отправления воинского состава, ровно в два часа пятнадцать минут ночи, Яцек должен был догнать его у небольшого разъезда, выйти из машины и остаться у стрелки разъезда, ведущей на заброшенный тупиковый запасной путь.
Саня пересаживается за руль и гонит машину параллельно идущему эшелону. Там есть участок в семь километров, где шоссе почти вплотную примыкает к железнодорожным рельсам. Все эти семь километров идут на подъем, эшелон идет с небольшой скоростью, и поэтому немцу будет нетрудно на ходу перебраться из машины на последнюю платформу и отцепить ее от основного состава. Тем более что немец – парень тренированный, бывший верхолаз.
Саня же разворачивается и гонит обратно к запасному пути.
Отцепленная платформа с «мерседесом» на подъеме теряет инерцию и вместе с немцем-верхолазом начинает скатываться под уклон – назад. Набирает скорость, подходит к разъезду, и Яцек переводит стрелку на запасной путь. Там на рельсах уже лежат тормозные башмаки, которые поставил туда Саня, а у буферного тупика – крепкая деревянная аппарель, по которой «мерседес» можно будет согнать с платформы.
Дальше – дело техники. Сорок пять километров до Чехословакии, а там чешские коллеги, по предварительной договоренности, уже обеспечат «зеленый коридор».
Казалось, все было учтено и продумано. Итальянский клиент, заказавший этот «мерседес-500», уже рыл копытом землю на австрийской границе, но…
Все начало рушиться уже в Ганновере, где была назначена встреча с немцем-верхолазом.
Пока Саня и Яцек заправляли машину бензином, не сводя глаз с дверей туалетов, оттуда с дикими воплями вылетел какой-то старикашка. Он, видите ли, открыл дверь кабинки, чтобы взгромоздиться на стульчак и погадить после дальней дороги, а там в луже крови уже лежал тот самый немец-верхолаз – с глоткой, перерезанной от уха до уха!
– Наверное, за какие-то старые грехи, – сказал мне Саня. – А может быть, стучал в ихнюю ментовку. В нашем деле все может быть.
Конечно, они с Яцеком не стали ждать полицейских разборок и помчались прямиком в Мюнхен, который знали по прошлым делам, как свои пять пальцев. До отхода воинского эшелона оставалось ровно сутки. Операция была четко рассчитана на троих, и им срочно нужно было найти третьего «разового» партнера.
И тут они случайно встретили меня…
Когда я все это услышал, то понял, что приговорен.
Жить мне осталось всего несколько часов. Вряд ли они меня не шлепнут после того, как я отцеплю им эту платформу. Уж слишком много они мне рассказали!
Об обещанных десяти тысячах я уже и не вспоминал, а мечта о белом «форде-скорпио» просто превратилась в дырку ствола Саниного пистолета.
Но я все еще на что-то надеялся. Можно было попытаться спрыгнуть с этой платформы, когда Яцек будет у разъезда на стрелке, а Саня с тормозными башмаками – на запасном пути. Но они же меня потом все равно вычислят и «уберут» как источник возможной опасности. Даже если я им сейчас поклянусь, что буду молчать, как рыба.
С двумя такими вооруженными пареньками мне самому, наверное, не справиться. А вот если прихватить их по одному – очень может быть. Несмотря на их пистолеты.
Но тогда… Но тогда… Но тогда, значит, я должен буду их «убрать»?! Чтобы – концы в воду.
Боже мой! Черт побери!.. Господи, помоги мне хоть раз в моей дурацкой жизни!.. Я же от всего этого из дому уехал! Ну, зачем, зачем мне здесь все это?!
А в башке – старики Китцингеры, Наташа и Петер… Руди со своим азилянтским хаймом… Николай Иванович с Волжского автозавода, по пьянке оказавшийся на Унтербергсштрассе…
– Значит, вы и есть – мафия? – спрашиваю. Чего, думаю, церемониться? Сколько мне жить-то осталось, чтобы дурачком прикидываться…
– Ну, Эдик! Начитался журнальчиков, насмотрелся телевизора!.. – ухмыльнулся Саня, а Яцек, тот просто от смеха чуть баранку из рук не выпустил. – Мафия!.. Надо же такое сказать?! Мафия в Москве раньше на Старой площади сидела, а потом распихала свои бабки по швейцарским банкам и чуть ли не в полном составе в Кремль и в парламент переехала. Вот где мафия!
– И в нашем польском сейме заседает, – добавил Яцек. – А мы не мафия, мы всего лишь – деловые…
– Это они там, суки, народы стравливают, а мы работаем в тесном интернациональном контакте. У нас все четко – мы ежегодно помогаем немецким коллегам ввозить в Германию семьсот пятьдесят миллионов контрабандных сигарет, а они нам – угнать из Германии сорок тысяч автомобилей в год!.. – повернулся ко мне Саня.
– Мы, Эдик, регулируем экономический баланс по всей Европе, – мягко так говорит Яцек. – В Болгарии, Румынии, Норвегии, Грузии или Азербайджане хотят иметь недорого хорошие автомашины – получите. Немцы, французы, разные там голландцы мечтают достать русские иконы, оружие, наркоту из Афганистана или Пакистана – пожалуйста! Травитесь – нам не жалко! Итальянцу нужен «мерседес-500» – нет вопросов!.. Швед хочет «феррари» за полцены – на тебе «феррари». Что ты думаешь, у нас так себе – тяп-ляп? Нет, Эдик. У нас только под Гамбургом три учебных центра по угону автомобилей. И экзамены посерьезнее, чем в Варшавском университете!
– Нас старейшие сицилийские семьи уважают и побаиваются, а это тебе не баран начхал!.. В таком мы сейчас авторитете, – сказал Саня. – Вот мы недавно были в Палермо на переговорах…
– Ладно, хватит, – прервал его Яцек. – Подъезжаем. Саша, камзелку надень, на вшелький выпадек. То есть, на всякий случай…
Саня достал из-под своего сиденья бронежилет и, посмеиваясь, стал его на себя напяливать:
– Это по-польски жилет называется. Ну, умора! «Камзелка»… А ты, Яцек? Где твоя камзелка?
– А я в ней уже от Мюнхена еду, – усмехнулся толстощекий Яцек.
– Извини, Эдик, – говорит мне Саня. – Третьего жилетика нету. Третий был на том немце, которого какие-то козлы замочили под Ганновером. Но ты, Эдька, не огорчайся. Как видишь, когда дело доходит до серьезных разборок – никакой бронежилет не спасет.
