Таня Валько - Арабская жена
— Но жизнь — это не только радости, это еще и работа, содержание дома, заботы, проблемы… — Я все время держу в голове советы Самиры. — Отпуск закончится, начнутся будни.
— Вот-вот. Поэтому нам нужен собственный дом. С моими родственничками мы, боюсь, свихнемся.
— Разумеется, — соглашаюсь я, пережевывая лист салата.
— Быть может, для начала поселимся на ферме? Это далековато от цивилизации, но зато там свежий воздух и простор. Пока Марыся не ходит в школу, мы вполне можем принять такое решение. Конечно же, я куплю машину и мы будем ездить в город, когда захотим.
В принципе, он прав. В дом на ферме нам не пришлось бы вкладывать больших денег, которых у нас, как я понимаю, нет. Достаточно все покрасить и освежить ремонт. Так что идея хороша, но лишь для начала. Надеюсь, это только на время! Ведь если мы уедем жить на ферму, то у меня отпадает вопрос насчет подруг, костела, посольства или польской школы… Я не смогу общаться с земляками! Гм… Да я вообще ни с кем не смогу общаться!
— Это ведь только на первых порах? — уточняю я.
— Несомненно. Думаешь, я хочу спрятать тебя в глухой провинции? «Я горожанин, я городом пахну», — цитирует он нашу любимую песню.
Я неуверенно улыбаюсь.
— Но мы там будем совсем одни. Кто будет приходить к нам в гости? Кому захочется ехать сотню километров?!
— Почему сотню? Я знаю короткую дорогу. Максимум восемьдесят километров.
— Тоже немало, — замечаю я.
— И Самира, и Мириам, и Малика, и любая другая твоя подруга сможет приезжать и оставаться на выходные или даже дольше. Увидишь, многие будут рады возможности вырваться из душного, закопченного города, особенно летом! А если мы еще и бассейн обустроим… Хо-хо!
— Значит, и другие мои подруги смогут приезжать? — переспрашиваю я, помня о советах Самиры.
— Ну да, а почему нет?
— Но откуда же мне их брать, этих подруг? Давать объявление в газету?
— Послушай, мы еще никуда не переезжаем. К переезду нужно подготовиться, это тоже займет какое-то время. Мои сестры возьмут тебя под опеку, и ты найдешь себе сотню приятельниц, поверь. Я ведь знаю, любой бабе нужна еще одна баба, чтобы наговориться и посплетничать вволю. Да и мужику приятели нужны.
О нет, только не приятели! Как-то он сам признался, что поддается чужому влиянию, и уж мне это известно доподлинно. В Польше я постоянно боялась, как бы не вернулись те ужасные времена, когда Ахмед расслаблялся с дружками; потому-то я и дала уговорить себя приехать сюда… Однако, должна признаться, его предложение поселиться на ферме меня привлекает. На ферме мне нравится абсолютно все, там я чувствую себя чуть ли не владелицей поместья.
— А в случае необходимости я буду подбрасывать тебя в город, и ты сможешь там проводить столько времени, сколько захочешь. Я же не хочу превратить тебя в отшельницу, — прерывает муж мои размышления.
Принесли шашлыки, но мысли о предстоящих переменах так захватили меня, что я потеряла аппетит. Мясо остывает, а я все в раздумьях.
— Да не переживай ты так, все у нас получится, — утешает меня Ахмед. — А ну-ка ешь, иначе все остынет и станет невкусным.
Он заказывает еще один сок и заботливо смотрит на меня.
— Значит, вариант возвращения в Польшу мы вообще не рассматриваем? — спрашиваю я.
— А ты этого хочешь? Куда ты хочешь вернуться? В маленькую съемную квартирку, в бесперспективную жизнь? Тебе уже известно, как настроены поляки к людям моей национальности, — у вас нечасто встретишь доброе отношение. Сегодня моя фирма процветает, но завтра полоса удач может закончиться, и тогда никто не поддержит нас. Кто возьмет на работу «вонючего араба», когда и среди поляков безработица все выше и выше с каждым днем?
— Почему же вонючего?! — возмущаюсь я.
— Да ладно тебе! Отношение к нам из года в год все хуже, — вздыхает он. — Да и на дядю работать — вариант не из лучших. Сколько бы я тогда зарабатывал? Триста зеленых, четыреста? И ты думаешь, на это можно прожить?
— Но я тоже могла бы пойти работать, — неуверенно предлагаю я.
— Со школьным образованием? Без специальности? Кем ты пойдешь работать? Уборщицей? Продавщицей? Или попытаешься сделать карьеру в «Макдональдсе»?
— Ты прав, — признаю я. — Ну хорошо… А здесь… здесь-то мы откуда деньги будем брать? — Покачав головой, я беспомощно развожу руками. — Воровать отправимся?
— Ты, наверное, успела догадаться, что тут, в Ливии, я не самый бедный человек. — Он загадочно поджимает губы. — Впрочем, финансовый отчет я тебе предоставлю исключительно после шашлыков. — Ахмед вдруг энергично ударяет двумя выпрямленными пальцами по столешнице — аж фарфор задрожал, а я подскочила на стуле. — Я серьезно! Ешь давай! И чтоб уши кверху… Кажется, так у вас говорят? — Он морщится, вспоминая. — Или — чтоб уши шевелились?.. — Он всерьез задумался. Как будто нет у него более важных дел, чем вспоминать польские поговорки. — О! Чтоб за ушами трещало! Какой же я молодец! — Довольный, он хлопает себя по бедрам.
Я заливаюсь смехом. Пью вкусное вино, хоть оно на самом деле и не вино вовсе, ем великолепные, пусть и немного остывшие шашлыки, провожу время с любимым мужчиной. В эту чудесную минуту я полна светлых надежд. О том, что наши планы могут не осуществиться и что-то пойдет не так, как нужно, мне думать не хочется. В конце концов, если что-то не сложится, мы всегда можем вернуться в Польшу.
Все важные решения и подсчеты мы отложили на другое время, когда у нас под рукой будет калькулятор, лист бумаги и ручка. Говорим — лишь в общих чертах — об обустройстве фермы, о том, где мы разместим бассейн и кого пригласим на новоселье. Для меня это будет первое собственное жилище на земле, первый дом для меня и моей семьи! Дом без мамы, свекрови и других любопытных родственников. Там я смогу делать все, что пожелаю, никто не будет наблюдать за мной и критиковать меня. Но когда же наступит этот счастливый день? Сколько времени нам понадобится, чтобы превратить довольно запущенное здание в приличное место, достойное того, чтобы жить в нем?
— Швейя, швейя, — говорит Ахмед, — понемногу, не все сразу. Поспешишь — людей насмешишь. — Интересно, он, изучая польский язык, начал со сборника пословиц?.. — Спеши медленно. — Да, похоже, так и есть!
Арабские будни
Деньги на жизнь
Несколько дней я почти не вижу Ахмеда — он где-то пропадает. А затем он просит меня сесть рядом с ним и поговорить о наших средствах.
— Я уже все выяснил. Обратился параллельно в две строительные фирмы, и каждая составила смету на ремонт фермы. Цены у них почти не отличаются, и, к сожалению, они достаточно высоки. — Он раскладывает на столе бумаги, и мы оба склоняемся над ними. — Вот банковские выписки. Похоже, в то время, пока меня здесь не было, моя семейка не слишком-то бережливо относилась к моим деньгам.
— К каким деньгам?
— У меня есть дом в эксклюзивном районе. Вилла. И много лет я ее сдаю — сначала ее арендовали нефтяные фирмы, затем, после ремонта и улучшения условий, — посольства. Они регулярно платят довольно высокую арендную плату. — Его лицо багровеет. — За все те годы, пока я был в Польше, денег должно было накопиться на вторую виллу, такую же или даже лучше, а осталось лишь на глинобитный домик в пустыне! — Возмущенный, он указывает мне на какие-то цифры в банковских распечатках.
— А откуда у тебя эта вилла? Ты в ней жил? — пытаюсь наконец хоть что-то выяснить я.
— Малика, как тебе известно уже, госслужащая, и она получила земельный участок в качестве премии.
— Еще одна премия? Хорошо же этим госслужащим! Машины, земельные участки, фермы…
— Ливия — богатая страна, потому и награждает достойно своих высших чиновников за их лояльность. Но здесь и более бедным слоям населения неплохо живется. Даже бездельники получают большие пособия, карточки на продовольствие, бытовую химию, товары для детей, технику для дома… Здесь никто особенно не бедствует. — Его слова звучат как оправдание для тех, кто оказался у государственной кормушки.
— Гм… — Мне даже комментировать не хочется.
— Такова политика правительства, милая моя. Правда, нефтяных месторождений никто никому не жалует, раздаются только земельные наделы в пустыне. Это называется заселением. Разумеется, все хотят жить в крупных городах, а тысячи квадратных километров песчаных земель остаются незадействованными. Думаешь, легко на таких наделах хозяйствовать? Знаешь, сколько воды должна вобрать в себя эта земля, прежде чем породить хоть один живой побег? Там даже кактусы не росли! Государство не хочет этим всем заниматься, потому и раздает земли своим предприимчивым гражданам — а вдруг кто-то из них все же превратит свой надел во что-нибудь путное!
