Ласло Краснахоркаи - Сатанинское танго
Иримиаш сделал небольшую паузу и подал знак приютившемуся возле печки Петрине, который с готовностью подскочил к нему, держа в руках — спасибо женской заботе госпожи Шмидт — свежевыглаженный клетчатый пиджак. И в тот момент, когда они увидели, как Иримиаш достает из нагрудного кармана пиджака сигарету, Халич, Футаки и Кранер, разом, как один, подбежали к нему, чтобы дать прикурить. Трактирщик — он не смешивался с остальными, а оставался за стойкой, с напряженным, бледным как мел лицом — насмешливо посмотрел на них.
Что ж, теперь перейдем к делу. Начнем с того, что произошло вчера в полдень, когда мой юный друг, Шандор Хоргош, там, на хуторе, обедал вместе со своей младшей сестрой. По его словам, он не заметил в тот момент ничего необычного — верно, молодой человек? — одним словом, ничего… значит, вы обедали, верно?.. Понимаю. Да. Он не заметил ничего необычного, только… девочка вела себя несколько более взволнованно, чем обычно… Это волнение наш друг не может объяснить ничем иным кроме как тем, что шел дождь, я правильно запомнил? Поскольку… да… зрелище дождя… если я верно понял… всегда производило на нее дурное воздействие. Это, конечно, довольно странно, но, приняв в расчет всем известную слабость умственных способностей девочки, мы, без всякого сомнения, можем объяснить ее состояние тем, что в такого рода случаях любое событие может вызвать подавленное настроение, характеризующееся большим или меньшим смятением, которое по-научному называется депрессией… Ну а потом… до какого времени? до самой темноты жертва никому не попадалась на глаза, и снова ее увидели, когда наш юный друг между домом дорожника и трактиром… нет? словом, когда неподалеку от дома дорожника он вдруг встретился с ней… Наш друг Шандор чрезвычайно взволнованную… не лучше ли сказать — в отчаянии?.. Словом, он увидел ее в отчаянии и на вопрос, что она здесь делает, поскольку ей лучше быть сейчас дома, Эштике ничего не ответила… И наш очевидец, после долгих расспросов, в конце концов, велел ей немедленно идти домой, поскольку — как он сообщил во время вчерашней беседы с нами — беспокоился о здоровье своей младшей сестры, ведь из одежды на ней были только желтый кардиган и под ним кружевная занавеска… и она промокла до нитки и вся дрожала… С этого момента… поправьте меня, если я ошибаюсь… девочку больше никто не встречал. И в следующий раз ее увидели только вчерашним вечером, далеко отсюда, у замка Вейнкхейм… где, наконец, после продолжавшегося весь день следствия и поисков, почти напоминающих облаву, послушавшись предчувствия и предложения нашего друга Шандора, — не будем забывать об этом! — мы нашли ее в разрушенном помещении, заросшем сорной травой, мертвую… Теперь посмотрим, какое у вас мнение обо всем этом… Давайте по очереди… Мой друг Кранер считает, что случившееся можно объяснить только одним: произошло убийство… Его мнение основано на том, что, зная слабое умственное развитие девочки, просто невозможно представить, чтобы она собственными руками положила конец своей жизни… Поскольку — говорит мой друг Кранер — как у нее мог оказаться крысиный яд?.. И если даже предположить, что она его каким-то образом нашла в сарае Хоргошей, то откуда ей было знать, что это такое? Наш друг Кранер также не может представить, что с этим ядом в руках Эштике могла поплестись в такую непогоду, на расстояние нескольких километров, в заброшенное здание, чтобы… там… И еще… Наш друг Кранер спрашивает… зачем она потащила с собой кошку? Чтобы там ее отравить? Но каким образом? И зачем? Разве не проще было бы, если мы уж непременно подозреваем самоубийство, сделать это дома, на хуторе? Ведь ей никто не мешал… Старших сестер дома не было, брат после обеда ушел из дома и еще не вернулся, а мать жертвы так глубоко уснула, что не просыпалась до самого вечера, так ведь? нет? Да… Да? В общем, днем… когда она начала шуметь… понимаю… ее отослали поиграть… под дождем? Понимаю, она обычно играла под навесом… Может быть… днем она еще была… То есть она могла уйти с хутора незадолго до того, как, как наш юный друг встретил ее на дороге… Видите, общим напряжением сил мы уже продвинулись вперед… Но вернемся… У нас есть достаточно оснований полагать, что наш друг Кранер… ошибается… По моему мнению, мы должны единогласно исключить мысль об убийстве, поскольку для него попросту не было причины, никоим образом, в данное время не было никого, кто мог бы совершить столь ужасный поступок… Ведь все находились здесь, в трактире, не так ли… только наш подающий большие надежды друг и… господин доктор… Равно как и других членов семьи там не было, так ведь… Что касается доктора, то, думаю, никто из нас не будет спорить, его можно с полной уверенностью исключить из подозреваемых. Всем известно, что он по натуре домосед, человек со странными привычками, не говоря уже о его навязчивых идеях относительно плохой погоды… Старшие сестры девочки, как всем известно, ждали на мельнице… когда закончится дождь, а мой друг Шандор героически поджидал нас возле дома дорожника, что я могу лично засвидетельствовать… Что касается появления какого-нибудь постороннего бродяги, то эту возможность мы должны, несомненно, отбросить. Невероятно, чтобы бродяги с большой дороги с крысиным ядом в руках гонялись за десятилетним ребенком под проливным дождем… Таким образом, — к нашему огромному облегчению — мы не можем согласиться с нашим другом Кранером, но… тяжко признать правоту тех, кто полагают, что произошел роковой… несчастный случай… Поскольку если предположить, что жертва в подавленном, встревоженном состоянии духа… пошла к замку Вейнкхейм… но почему именно туда?.. кошка, дамы и господа, кошка, если то был несчастный случай, просто ничего не объясняет… Но не будем легкомысленно исключать такое предположение, друзья мои… ведь что сказал наш благодетель, достойный всяческого уважения господин трактирщик? Роковой, так ведь? В общем… роковой несчастный случай… так вы сказали? Я правильно запомнил, господин трактирщик? Вы знаете, вечером, когда мы принесли и положили на «бильярдный стол» (ведь так его всегда называют?) останки, чтобы отдать им последнюю честь, пока наш друг Кранер ладил гроб… и вы, очевидно под тяжестью случившегося, чуть не расплакались. Что-то подсказывает мне, что мы начинаем приближаться к истине… Поскольку это, дамы и господа, роковое… совершенно точно… Но разве рок может быть неожиданным? И раз случившееся было предопределено роком, то как мы можем говорить о случайности?
Женщины шмыгали носами. Госпожа Хоргош, в окружении своих детей, сидела чуть поодаль от остальных, вся в черном с головы до ног, не отнимая от глаз платка, спиной к «бильярдному столу», на котором еще валялись в беспорядке остатки веток клена и тополя, украшавших тело ребенка… Мужчины, оцепенев, смотрели на Иримиаша, прикуривая одну сигарету от другой, напряженно, без единого слова, хмуро ожидая продолжения, с возрастающим тяжелым предчувствием, прислушиваясь не столько к смыслу слов, сколько к их интонации, в которой все более ощутимо и грозно звучал металл, поскольку — несмотря на то, что в первые минуты они недоуменно отвергали эти многочисленные «ответственные» и «наша жертва», и огромное количество «обвинений» — в них вдруг окрепло ощущение вины. У Халича прямо заныло сердце, и даже Кранер, наиболее бестолковый из всех, подался назад, поскольку почувствовал, что в словах Иримиаша «действительно что-то есть…».
Ну да ладно, допустим, что перед нами не убийство, не несчастный случай… Тогда что же? Я надеюсь, никто не сомневается в том, что мы узнали: ребенок не потерялся, а утрачен навсегда. Я сделал все возможное, чтобы выяснить, что именно произошло. Не боясь усталости — можете поверить мне, что после ночи, проведенной в пути, под дождем и ветром, и изнурительных, казавшихся безнадежными, поисков, я смертельно устал — повторяю, не боясь усталости, я побеседовал вчера вечером беседы с каждым из вас с глазу на глаз. Таким образом, все собранные сведения находятся в моем распоряжении, и теперь не будет никаких сомнений в доверии к моим словам: эта трагедия должна была произойти!.. Жаль было бы терзать друг друга дальнейшими подробностями, поскольку, как я уже сказал, вопрос в том, что произошло, а не в том, каким образом!.. И все же последнему, дамы и господа, есть объяснение! И вы, друзья мои — я абсолютно уверен — тоже догадываетесь о нем! Ведь так, я не ошибаюсь? Верно, все без исключения уже догадались, что произошло?.. Да только недостаточно о чем-то догадываться, дамы и господа, так мы ни к чему не придем. Надо понять проблему и немедленно обозначить ее! Позвольте мне снять бремя с ваших плеч, поскольку я без всякого самомнения признаю, что у меня есть некоторый опыт в подобного рода делах… Так вот… В рассветные часы, от нашего прихода и до появления госпожи Хоргош, когда мы все вместе отправились на поиски девочки, вы, вероятно, помните, я был занят важным разговором с некоторыми из вас, главным образом, с нашим другом Футаки… И из этого в высшей степени поучительного обмена мнениями мне стало очевидным, что положение, дамы и господа, критическое… Вы сказали мне, что дела здесь идут плохо, но я тот час же понял: существует намного более серьезная проблема. Друзья мои, еще до моего прихода вы отдавали себе ясный отчет и лишь не осмеливались сказать об этом друг другу, что над поселком с давнего времени — гораздо дольше, чем полтора года, поверьте мне — довлеет злосчастный рок, и все вы чувствуете, как медленно исполняется неотвратимый приговор… И вы, друзья мои, глубоко увязли в этом погибельном месте, далеко от всего, что есть Жизнь… Ваши планы один за другим оканчиваются неудачей, ваши мечты слепо разбиваются, вы верите в какое-то чудо, которое никогда не произойдет, надеетесь на какого-то спасителя, который сможет вывести вас отсюда… Однако вы уже поняли: не во что верить, не на что надеяться, поскольку минувшие годы тяжко давят на вас, дамы и господа, так что, кажется, возможности безвозвратно утрачены, вами овладела беспомощность, день ото дня у вас все сильнее сжимается горло, и постепенно вы уже не можете вдохнуть воздух… Но что за… рок, жертвой которого вы стали, мои несчастные друзья? Я бы мог повторить слова нашего друга Футаки, который так настойчиво твердит об осыпающейся штукатурке… о разрушающихся крышах… покосившихся стенах… об отсыревших кирпичах… о кислом вкусе во рту… Но не лучше ли сказать пару слов об утраченном воображении, о рухнувших перспективах, о подгибающихся коленях, о полной… неспособности к действию?.. Не удивляйтесь, если я излагаю свои мысли более жестко, чем обычно… но я полагаю, мы с вами говорим откровенно. Манерничанье, робость, жеманство только ухудшат существующее положение, поверьте мне!.. И если вы действительно видите, как тихим голосом сказал господин директор — что «над поселком тяготеет проклятие», — то почему вы не осмеливаетесь сделать хоть что-нибудь?!.. Или вы полагаете, что лучше синица в руках, чем журавль в небе? Этот позорный, трусливый, легкомысленный образ мыслей приведет к тяжелым последствиям, уж извините меня, друзья!.. Ведь это беспомощность, преступная беспомощность, это слабость, преступная слабость, это трусость, дамы и господа, преступная трусость! Поскольку — и это вам следует хорошо запомнить — мы можем совершить нечто непоправимое не только в отношении других, но и в отношении самих себя!.. А это, друзья мои, куда более серьезно, ведь подумайте хорошенько, ведь всякое зло, творимое против себя — это позор!.. И что еще тяжелее, друзья, если вы хорошенько поразмыслите, все зло, которое вы совершите по отношению к себе, станет позором вам самим!
