Ирвин Уоллес - Слово

Прежде чем ответить, Джеффрис долго разглядывал его.

— Дорогой мой ученик, людские существа склонны к несовершенству, а их творения всегда могут оказаться ошибочными. Ошибки прошлого — равно как и неизвестные доселе знания, полученные при археологических раскопках и филологических исследованиях — и заставляют ученых делать новые переводы Библии. Попытаюсь объяснить получше, чтобы вам стали понятны проблемы, с которыми столкнулся и доктор Найт. Возьмем, к примеру, слово «pim». В Библии оно встречается всего лишь один раз, в книге пророка Самуила. Переводчики всегда считали, будто «pim» означает какой-то инструмент, и они относили его к плотницким. Сравнительно недавно переводчики выяснили, что на самом деле «pim» означает меру веса, равно как и «шекель», посему, последующие издания Библии используют это слово уже правильно. Другой пример. В старых английских изданиях Библии стих 14 главы 7 Книги Исайи приводился в таком звучании: «Итак, сам Господь дает вам знамение: се Дева во чреве приимет…» <Так в каноническом русском переводе — прим. перев.> Многие годы стих этот рассматривался как пророчествующее рождение Христа. Переводчики «Пересмотренной Стандартной Версии» этот стих переделали, и теперь его следует читать следующим образом: «Се, девица во чреве приимет…» Теперь они переводили с древнееврейского оригинала, где слово «almah» означает «молодая женщина, девушка». Ранние же Библии переводились с неточного греческого текста, где использовалось слово «parthenos», которое означает «девственница, непорочная Дева».

— Превосходный материал для рекламной кампании! — воскликнул с благодарностью Ренделл.

Доктор Джеффрис склонил голову набок и предостерегающе поднял палец.

— Но, мистер Ренделл, бывает и так, что переводчики заходят слишком далеко в осовременивании, и новые значения даются уже неверно. Например, Павел передает нам речение Господа: «Благословенно более давать, чем получать». Именно так звучит буквальный перевод с греческого. Но вот переводчики «Новой Английской Библии» проявили рвение провести параллель с английской идиомой, так что теперь у них это речение читается как: «Больше радости в том, чтобы отдавать, а не получать». Так что теперь это место стало неудачным не только по переводу с точки зрения буквальности, но оно еще поменяло и смысл. Утверждение превратилось в случайное, чуть ли не ленивое замечание. Сильное высказывание стало слабым, никаким. Более того, имеется ведь принципиальная разница между тем, чтобы быть радостным и быть благословенным. Так вот, доктор Найт никогда не был виновником подобных инноваций. Обдумывая всю нашу прошлую работу, я никоим образом не смог бы осудить проделанное Флорианом. Позвольте мне объяснить…

Доктор Джеффрис задумался, и Ренделл ожидал, когда же тот продолжит свои выводы, надеясь отыскать в них хоть какой-нибудь намек, способный открыть тайну болезни Найта.

— В то время, как я руководил коллективом ведущих ученых-библеистов, готовящих английский перевод вновь открытых текстов для «Международного Нового Завета», доктор Найт работал здесь, в Музее, в качестве моего «ридера». Он никогда не упускал случая копнуть поглубже, чтобы уточнить современное значение древних слов. Большинство библеистов как-то забывает, что Христос жил и проповедовал среди крестьян. И весьма часто они пренебрегают тем, чтобы покопаться в значениях слов, бытующих среди палестинских селян первого века нашей эры. К примеру, наш коллектив перевел одно выражение как «хлебные колосья». Доктор Найт не был удовлетворен им. Он вернулся к исследованиям и выяснил, что в Христовы времена земледельцы говорили, что у пшеницы, овса и ячменя не «колосья», но «макушки», и он доказал нам, что использовать выражение «хлебные колосья» было бы не правильно. Он же бросил нам вызов со словом «скот». Найт доказал, что в библейские времена оно означало не только крупный рогатый скот, но включало в себя всех животных: ослов, кошек, собак, коз, верблюдов. Если бы мы воспользовались словом «скот», оно могло привести к неприятным ошибкам. Так что доктор Найт спас нас от неточности. — Доктор Джеффрис поглядел на Уилера, затем на Ренделла. — Господа, мало похоже, чтобы столь живой и блестящий ум стал кандидатом на нервное расстройство.

— Полагаю, что вынужден согласиться с вами, — уступил его умозаключениям Ренделл.

— Можете быть уверены, что в этом я не ошибаюсь, — заметил Джеффрис дружески. — Но, если и был человек, работающий в обстоятельствах, способных привести к нервному расстройству, то это именно Флориан Найт.

— Что же это за обстоятельства? — нахмурил брови Ренделл.

— Дело в том, что многие месяцы бедному парню никогда толком не сообщали, над чем же он, собственно, работает. Не забывайте, что мы были вынуждены держать все в тайне. Пускай мы и доверяли доктору Найту, равно как и другим «ридерам» так же, как и руководителям, тем не менее, было принято решение, что, чем меньше людей будет знать о находках в Остиа Антика, тем лучше. Потому-то мы и не посвящали доктора Найта в нашу тайну, как не посвящали в нее и всех других.

Ренделл почувствовал себя сбитым с толку.

— Но как же он мог работать для вас, если вы не показывали ему новооткрытых фрагментов?

— Мы никогда не показывали ему, как и любому другому, их во всей полноте. На перевод доктору Найту передавались крошечные кусочки текстов, другим же — отдельные стихи и фразы. Флориану я сообщил, что получил несколько фрагментов апокрифического Нового Завета и собираюсь написать о нем статью. Я вынужденно скрывал от него правду. Те обрывки материалов, которые я передавал ему, были настолько неполными, путаными и сбивающими с толку, что он явно должен был быть обескуражен назначением всего целого. Тем не менее, Флориан был настолько исполнителен и послушен, что никогда не задал мне лишних вопросов.

Вся эта история начала интриговать Ренделла.

— Так вы хотите сказать, что ваш помощник, доктор Флориан Найт о «Воскрешении Два» не знал?

— Да, я хочу сказать, что он не знал. До вчерашнего дня. Когда я приехал из Оксфорда на встречу с ним, чтобы подготовить его к занятию должности вашего консультанта в Амстердаме, то почувствовал — гораздо безопаснее будет раскрыть правду во всей ее полноте. И действительно, Новая Библия уже печатается, а для того, чтобы Найт был полезен для вас, мне следовало представить ему все факты монументального открытия профессора Монти. Вот зачем я прибыл сюда, к нему, и впервые рассказал Флориану про Евангелие от Иакова и Пергамент Петрония. Должен сказать, что он был потрясен.

— Потрясен? То есть как…?

— Ну, точнее сказать, застыл на месте. Не мог сказать ни слова. Он был чрезвычайно взволнован. И это понятно. Библия была для него всей жизнью, и рассказанное мною, конечно же, ошеломило его.

Любопытство Ренделла достигло предела.

— И после этого он почувствовал себя больным?

— Что?… Нет, при мне он больным себя не чувствовал.

— Ну хорошо, выходит, что это случилось после того, как он расстался с вами и вернулся домой?

Доктор Джеффрис снова подергал себя за усы.

— Ну да, полагаю, что так оно все и произошло. Мы должны были встретиться вечером, чтобы вместе поужинать. Мне хотелось подробно обсудить его назначение в качестве вашего консультанта. Незадолго до ужина я имел странный телефонный звонок от его девушки, мисс Хьюгз. Флориан не мог придти на ужин. Он не может принять нового назначения. Его врач запретил ему даже думать про это. Более того, неделю-другую он даже не может принимать посетителей. — Джеффрис покачал головой. — Нехорошо, очень нехорошо. Это нарушает все наши планы. Только у нас нет никакой возможности узнать что-либо больше, во всяком случае — пока. Мы не можем положиться на Флориана Найта. Что нам делать? Полагаю, имеется только один выход — найти ему замену. — Тут он обратился к Уилеру. — У меня есть еще два-три «ридера», которые работали на нас. Весьма положительные молодые люди. Думаю, что можно будет послать одного из них с мистером Ренделлом и надеяться на лучшее. К сожалению, с доктором Найтом из них никого сравнить нельзя, ведь он в своем деле просто чародей.

Уилер, постанывая, поднялся со стула, тут же вскочила и Наоми.

— Не нравится мне это, искать замену для лучшего, профессор, — сказал издатель. — Полагаю, что это неизбежно, но, ведь следует понимать, что мы обязаны располагать самой лучшей возможной информацией для представления «Международного Нового Завета» в наиболее привлекательном виде. Так, у меня уже почти нет времени до самолета. Вот что я вам скажу. Почему бы вам не обсудить эту возможную замену вместе со Стивом? Ведь он пока что остается здесь, в «Дорчестере». Так что он сможет поговорить с каждым из кандидатов, и завтра кого-нибудь из них выберет.

Доктор Джеффрис поднялся, чтобы провести издателя и Наоми до дверей.