Алексей Колышевский - Патриот. Жестокий роман о национальной идее
— Имя?!
— Э-ээ… Герман Кленовский.
— Проезжайте.
Тяжеленная труба бесшумно пошла вверх, и Гера уже без приключений въехал на территорию дачи генерала Пети, которая использовалась Сеченовым для собственных, одиноких «раздумных дней», была его «личным медвежьим углом», и знали о ее существовании всего несколько человек из тех, кому знать об этом было положено по службе.
Их разговор начался не сразу, и после короткого приветствия генерал Петя указал ему на кресло, а сам вышел и с кем-то долго говорил по телефону, а вот о чем, Гере разобрать так и не удалось, как он ни напрягал слух. Окно в кабинете было открыто, вокруг становилось все холодней, и Гера уже пожалел, что оставил свое теплое, верблюжьей шерсти пальто внизу…
…- Вот, Петр, какое дело. Девушка эта, Кира, которая раньше у Поплавского работала, она…
— Да знаю я все. — Генерал Петя перекатывался с пятки на носок и, держа руки в карманах домашних полуспортивных брюк, улыбался. — Думаешь, что мне, старику, неинтересно, чем вы там, молодежь, забавляетесь? И про Киру эту знаю, и про то, как она тебя от жены утащила, как щуку на блесне. И еще кой-чего мне известно.
— Ну… я-то просто хотел поделиться… Так… В голову вот пришло…
— Делись, чего тянешь. Если с кем еще и осталось делиться, так это со мной, а все остальные как прореха в кармане: положишь словечко, ан его уж какая-то собака мусолит.
— Я же в Америку должен ехать, договор подписывать. Вот, поделился с ней, а она попросила, чтобы я встретился с какими-то ее людьми. Вроде бы как из периодики, только вот я подумал, а черт их знает, откуда они на самом деле. Может, я зря кипешую, вы уж не сердитесь, Петр. Просто вы тогда сказали, что будете рады, если я позвоню, и вот… Я подумал, чем не повод?
— Повод. Черт тебя угораздил связаться с этой бабой. Подмахивает, что ли, хорошо?
Гера напрягся. Он не любил обсуждать свои постельные дела, тем более если речь шла о близком человеке, но не возмущаться же он сюда пришел! Сдержанно кивнул:
— Да неплохо, вроде бы…
— Угу… Она, Гера, еще кой-кому подмахивает, будь здоров. Шефу твоему, Рогачеву Петру Сергеевичу. Ну-ну, — генерал Петя вытянул вперед руку, успокаивая собеседника жестом, — не надо так переживать. Сиди, где сидел, да и я, пожалуй, присяду. — Сеченов подвинул пустое кресло поближе к камину и с довольным покряхтыванием опустился в него. — Эх, косточки погреть. Хорошо!
— Петр, а можно как-то поподробнее?
— Да, конечно, можно, чего там. Вон возьми со стола конверт желтый, большой. Поковыряйся, может, найдешь пару фотографий эротического содержания.
Гера вскочил, бросился к столу, схватил большой желтый конверт и, оторвав от края полоску бумаги, запустил внутрь руку. Пальцами ощутил скользкий глянец фотобумаги…
На нескольких фотографиях, почти художественного качества, с близкого расстояния (видимо, аппаратура была с серьезным объективом) были запечатлены весьма довольные собой Брикер и Рогачев, сидящие в каком-то не то клубе, не то ресторане и целующиеся взасос. Также фотограф-невидимка запечатлел сладкую парочку возле дома Рогачева в Серебряном Бору: они нагишом бегали по двору, видимо, перед этим хорошенько прогревшись и поблудив в бане… Фотомонтаж, даже самый мастерский, исключался: слишком тесно на некоторых фотографиях переплелись тела главного идеолога и Гериной возлюбленной. Гера открыл рот и стоял посреди Петиного кабинета в полной растерянности, имея в одной руке пачку скабрезных фотографий, а в другой — конверт веселенького цвета.
— Ну, как фотки? Заценил? — Генерал Петя откинулся в кресле, закинул ногу на ногу, а руки за голову. — Да ты садись, чего стоишь, как будто шест проглотил.
Гера ссутулившись побрел к креслу, плюхнулся в него мешком и, облапив ладонью собственный лоб, глухо вымолвил:
— Вот сука, а…
— Да не то слово, — поддакнул генерал, — прямо двустволка. Тебе, небось, говорила, что к подружке за город ездила, а у той мама больна или еще что-нибудь такое?
— Говорила…
— Вишь ты, у нее какая мама-то. Это не мама, это целый папа, вон как яйца болтаются.
— Убью гадину.
— Да не гадина она, чего ты так на нее взъелся. Ты вон ради нее жену бросил с малышом.
— Это мое дело, — отрезал Гера.
— Увы, — генерал Петя поднялся, подошел к окну и задернул штору, — теперь уже нет. Теперь это мое дело. Пока что мое. Пока его не взяла себе моя бывшая служба, а они сейчас начали неплохо работать, недаром президент из наших ребят, дал им почувствовать, что всё еще нужны они своей стране. А разведчики, они же художники, натуры трепетные, ранимые, чуть их где-то недохвалишь, они уж и носы повесили.
— Разведчики? А при чем тут разведка и моя жена?
— Твоя жена ни при чем, как ты сам догадываешься, а вот Кира твоя — это занятный экземпляр. Хочешь, расскажу?
— Вы еще спрашиваете…
— Из дипломатической семьи, родилась в Калькутте, в девять лет отца перевели в Америку. Для дипломата перевод в Америку — это вершина карьеры. Девочка там выросла, окончила хорошую школу, потом МГИМО…
— Да, я все это знаю. Она мне рассказывала.
— А ты не перебивай. Ты слушай, что дальше было. Так вот, окончила она МГИМО, практику проходила при ООН, потом каким-то невероятным образом выиграла грант и еще два года проучилась в университете Джорджа Вашингтона на мастера делового администрирования. Казалось бы, чего назад, в Россию, возвращаться? Оставайся в Штатах, получай гражданство, делай карьеру, муж американец, семья, дети, все по накатанной. Так нет же. Вернулась обратно и пристроилась во в то время богом забытый ВЦИОМ на зарплату в две с половиной полушки.
— Что это такое, ВЦИОМ?
— Всероссийский центр изучения общественного мнения. Вся информация о стране, какая только нужна, и, что самое главное, пульс народа — это в умелых руках дорогого стоит. Понимаешь, к чему веду?
— Понимаю. Не дурак.
— А ВЦИОМ, он, помимо общедоступных, очень много закрытых исследований проводил, да и сейчас проводит. Настолько закрытых, что на них тут же ставится печать «Секретно», и они подпадают под действие закона о гостайне. Так вот, Кира твоя имела ко всему этому полный доступ, благо спала с одним старым козлом, а у козла, фигурально выражаясь, все ключи от всех замков… На хвост ей тогда сесть было некому. Из контрразведки все поувольнялись, да и чтобы полностью доказать факт шпионажа — надо вообще-то денег потратить хотя бы на то же наблюдение и наружное, и техническое, а денег тогда не было. А тут бац! И черт этот старый, все пропивший, отвалил наконец-то. И все вроде бы стало налаживаться. А все секретные исследования передали в новый фонд к Поплавскому. И так получилось, что Кира вместе с этой передачей оказалась «довеском» и перешла на работу в ФИП. У меня на тот момент на нее уже много чего было, но вот оснований для возбуждения дела, серьезных оснований для того, чтобы обвинить ее в шпионаже, — нет. Она никогда не встречалась здесь, в Москве, с теми, кто проходит у нас как кадровый иностранный разведчик. Максимум — какие-то туристы, и то всего раза два или три.
— А зачем сейчас встречаться с кем-то? Есть же Интернет, — вставил Гера.
— Совершенно верно. Короче говоря, девочка активно работала на ребят из ЦРУ, и все, что я смог сделать, — это попросить Поплавского уволить ее, занести в черный список, чтобы она уже никогда не работала в госструктурах, но, блядь, нашелся Гера Кленовский и еще один идиот, по фамилии Рогачев, который, как и ты, думает не головой, а головкой, и у нашей девочки снова все в порядке. Никакой информации она пока что передать не может, это при условии, что она не увела документы из ФИПа. Но вот она опять находится в правильном месте, так что скоро у нее будет чем отчитаться перед теми самыми знакомыми «журналистами», с которыми она просит тебя встретиться.
— Получается, она считает, что я настолько продажен, что соглашусь, если мне предложат приличные деньги?
— Получается.
— Вот дерьмо… Но чем я могу быть полезен ЦРУ? Хотя, конечно… Что я туплю-то… И что мне теперь делать со всем этим?
— А можешь ничего не делать, — генерал Петя равнодушно пожал плечами, — если тебя все устраивает, в том числе и то, что ты у Рогачева вроде как молочный брат теперь, то можешь вообще забыть этот разговор. Эта Кира, она не шпионка в полном смысле этого слова, понимаешь? На нее ничего доказанного нету. А за подстрекательство к встречам с сотрудниками Центрального разведуправления привлечь не получится. Да и сор из избы выносить как-то… В общем, твой выбор. Делай как знаешь.
Генерал Петя явно чего-то недоговаривал, и Гера понял, что он ожидает от него совсем другого ответа, нежели согласие на его последнее предложение.
— А вот вы, Петр, что вы сделали бы на моем месте?
