Ольга Лукас - Тринадцатая редакция
Да и у самого Виталика в кабинете, несмотря на вчерашнюю яростную уборку, снова творилось чёр-те что: небольшая угловая комнатушка была засыпана бумагами, дисками, неопознанными бессмысленными предметами, образцами бумаги, распечатками макетов и плакатов – это хозяин с утра искал что-то важное в стенном шкафу и забыл его закрыть. Теперь из шкафа вывалилось уже всё, что только можно, – вчера Виталик недолго думая запихал в него то, что выбросить было жалко, а складывать некуда. Теперь этот герой труда приплясывал среди привычного бардака и беспредела, гипнотизировал мобильный телефон и напевал ему на известный мотив главное зарядное заклинание: «Хавай, мобила».
Дверь в кабинет Техника была распахнута настежь, так что Денис решил поинтересоваться, что происходит с электричеством и можно ли как-то с этим совладать?
– Траблы у нас какие-то с электричеством, – излишне жизнерадостным тоном сообщил Виталик. – А мой мобильный вообще разрядился и не желает кушать ток. Наверное, у меня тут агрессивные поля разбушевались. Может, захватишь малютку к себе, подкормишь?
– Захвачу, – согласился Денис, – если у нас у самих ток ещё есть.
– Есть, есть, у вас ещё есть, – засуетился Виталик, протягивая ему телефон вместе с зарядным устройством.
Денис вышел в коридор и огляделся по сторонам. За те пару минут, которые он провёл в кабинете Техника, атмосфера на втором этаже стала какой-то предгрозовой, что ли. За спиной у парня захлопнулась дверь, ключ (и как только Виталик не потерял его в этом бедламе!) дважды повернулся в замочной скважине. Где-то тревожно скрипнули половицы. Денис помотал головой: откуда здесь половицы, пол-то устлан линолеумом! Половицы неуверенно скрипнули ещё раз, потом затихли.
Кому-нибудь более впечатлительному могло показаться, что привычная реальность сдвинулась на несколько градусов в сторону и стала немножко чужой, чуть-чуть незнакомой. Вроде бы всё как всегда, но мелочи настораживают. А ведь самое страшное и необъяснимое начинается, как правило, именно с мелочей. Зелёная царапина на потолке стала почему-то фиолетовой; в коридоре ещё вчера приятно пахло озоном, как после дождя, а теперь здесь почему-то царит запах пыли и тлена; по крыше однообразно хлопает кусок листового железа, хотя никакого ветра нет, да и хлопать там нечему; стены покрылись слоем какого-то противного жира и стали липкими, как на коммунальной кухне в квартире, предназначенной к расселению, а ведь ещё вчера Дениса поразили эти стены – нежные, прохладные, как будто живые, к ним можно было прикоснуться ладонями, закрыть глаза и почувствовать себя в полной безопасности.
«Так, молодой человек, что-то я не понял, для чего вас сюда наняли? Стены трогать и к разным запахам принюхиваться? Или работать? Закрываем дневник наблюдений и откладываем его до вечера», – строго одёрнул себя Денис, развернулся и стремительно направился к своему кабинету. Ток здесь и в самом деле был, и вообще ничего не изменилось: Шурик погрузился в работу так, что его присутствие в комнате почти не ощущалось. Денис воткнул в стенку зарядное устройство и, случайно задев стул коллеги (и немедленно за это извинившись), направился на своё место. Шурик не отреагировал и на этот раз, хотя непременно должен был воспользоваться поводом отвлечься от работы и немного поболтать – как минимум, выяснить, чего от парня хотел Константин Петрович. Если бы Денис знал своего начальника чуточку лучше, он бы уже кинулся щупать ему пульс, проверять температуру и вызывать «скорую помощь», но он вместо этого пододвинул телефон к себе поближе и стал прилежно названивать Огибину Александру Анатольевичу, любимцу дам и половому гиганту, если, конечно, верить его автобиографическим заметкам. Выслушав пару десятков раз информацию о том, что аппарат выключен или находится вне зоны действия, пять раз получив отбой вместо приветствия, упорный и целеустремлённый мальчик всё-таки добился того, что автор внятно и без недомолвок назначил ему встречу. В ресторане, совсем недалеко от офиса, кстати.
– Ну, это, там тебя, конечно, не будут пускать, но ты скажи, что я тебя жду, и тебя сразу пустят, – поспешил уточнить Александр Анатольевич. – И не опаздывай, давай. А то знаю я вас, это, питерских. А у меня дела ещё сегодня будут, так что я тебя по часу ждать не собираюсь.
Денис мученически воздел глаза в левый верхний угол кабинета: вот уж кого следовало поучить хорошим манерам! По сравнению с господином Огибиным, позволяющим себе такое в разговоре с незнакомым человеком, Константин Петрович – само изящество и галантность.
«Значит, «Квартира самурая». Экое нелепое название – откуда у самурая квартира? Но, видимо, у посетителей вопросов не возникает, так что воображаю себе эту публику. Через сорок минут надо выходить, чтобы быть на десять минут раньше назначенного времени. И пусть только кто-нибудь попробует не впустить меня внутрь».
Денис потянулся к телефону, чтобы доложить Константину Петровичу о том, что миссия выполнена и свидание назначено, но тот как раз сам решил заглянуть в эту творческую лабораторию и даже остановился на пороге, наслаждаясь открывшейся ему картиной.
– Молодцы! Работают, не бегают каждые полчаса в приёмную, кофе пить и с Наташей кокетничать – так бы всю жизнь вами и любовался.
– Тебе нельзя. Ты тоже работать должен, – отозвался Шурик, не отрываясь от экрана.
– Ужас! И эту идиллию я должен своими руками разрушить, – вздохнул Цианид, рассматривая Виталиков мобильный телефон, скромно питающийся током в уголке. – Потому что ещё пара часов, и мы с вами останемся без света.
– Что-то серьёзное? – спросил Денис. – Может быть, нужно вызвать электрика?
– Не нужен тут электрик, – отмахнулся Цианид, – тут нужно понять, почему у Виталика сегодня плохое настроение.
– Нормальное настроение, – с вызовом отвечал Денис – он решил, что его разыгрывают. – Я сегодня его видел, Виталик как Виталик.
– Ты его до этого много раз видел? Давно вообще знаешь? – поинтересовался Шурик, отрываясь наконец от монитора и прикрывая рукой глаза.
– Ну, сколько бы я его до этого не видел, роли это не играет, – упорствовал Денис. – Я знаю, как ведут себя люди, у которых плохое настроение. Они уж точно не танцуют, не поют и не улыбаются во весь рот.
– Именно так они себя и ведут, чтобы скрыть от окружающих истинное положение вещей, – безжалостно прервал его Шурик. Вот уж у кого явно настроение портилось с каждой минутой – вернее, даже не настроение, а характер.
– Видишь ли, Виталик отлично осведомлён о существующем положении вещей, – поправляя очки, произнёс Константин Петрович. – И то, что в коридоре и на лестнице гаснет свет, вода в умывальниках еле капает, причём только холодная, душистое мыло превратилось в хозяйственное, кофе – в желудёвый отвар, у всех опускаются руки, и всё это – исключительно по его вине, не прибавляет ему радости. Он как-то пытается казаться весёлым, чтобы мы не догадались, мы, понятно, делаем вид, что всё в порядке, чтобы не усугублять ситуацию, но обычно всё заканчивается небольшой беседой с Даниилом Юрьевичем.
– Он что же, ругает Виталика? – возмутился столь вопиющей несправедливости Денис.
– Ты же вроде бы видел Даниила Юрьевича. Неужели до тебя не дошло, что этот человек никогда никого не ругает – в том смысле, в котором ты себе это представляешь? – максимально ядовито поинтересовался Шурик.
– Сашечка, я бы тебе порекомендовал сейчас положить ноги на рабочий стол, откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и попробовать посчитать до десяти. Вовсе не обязательно решать в уме уравнения с двумя и более неизвестными, как это обычно делаю я, просто расслабься, – метнулся к нему Константин Петрович.
– Почаще, что ли, Виталику настроение портить – ты сразу заботливый такой делаешься, любо-дорого, – нахально пробормотал Шурик, но ноги на стол, так и быть, положил, на спинку кресла откинулся и даже глаза прикрыл.
– Надеюсь, это не твоя работа? – сверкнул стёклами очков Цианид, даром что они у него с антибликовым покрытием.
– Ну, я, конечно, неорганизованное животное, ротозей, тунеядец, и что ты там в последний раз придумал?
– Трутень, – ласково подсказал Цианид.
– Вот да, и трутень – но не гад же я распоследний! И не враг сам себе. Ты же всё равно бы рано или поздно выяснил, кто во всём виноват, и выставил бы счёт за все сорванные планы именно мне. Дураков нет раскошеливаться. Да и потом – я понятия не имею, где у Виталика кнопка, отвечающая за его настроение.
– Кнопка-кнопка, – забарабанил пальцами по стене Константин Петрович и тут же убрал руку – стена явно дала понять, что ей такое обращение неприятно. – Планы у нас пока не срываются, но первый этаж, вся лестница и приёмная уже погрузились во тьму. Наташа поставила вокруг подсвечники, свечек в них натыкала. Очень романтично; если придёт эта милая барышня, которая написала «Роман с Вампиром», ей, безусловно, понравится. Но принимать и отправлять факсы в таких условиях невозможно, так что факсовый аппарат перекочевал на время в торговый отдел.
