Юрий Горюхин - Канцелярский клей Августа Мёбиуса

— Ну что вы мне все волосы растрепали.

— А почему молчит Мальчик? Как тебе танец Бизика?

— Я еще не привык к высокому искусству, поэтому лучше бы посмотрел борьбу.

— Что ж, вперед! Возможно, ты будешь приятно удивлен.

Афрон сел в глубокое мягкое кресло, Мальчику показал место по правую руку от себя, Маргулису — по левую. Огромный волосатый Ладыга почтительно потянулся вперед и спросил разрешение начинать. Афрон махнул рукой, и на квадратную площадку, огороженную железной сеткой, вышли два голых больших уставших человека со множеством кровоподтеков на теле, обхватили друг друга руками, засопели и затолкались.

— Эй! Живее! Мальчик, ты доволен?

— Не знаю.

— Маргулис, ты доволен?

— Да я что, лишь бы Мальчик был доволен.

— А Маргулис-то наш сердится! Не сердись, Маргулис, я тебе сюрприз подарю.

Один из больших людей поскользнулся и упал, тут же на него прыгнул второй, навалился и плотно прижал к полу.

— Так, победитель первой пары есть, теперь посмотрим на вторую. Ладыга, выпускай!

Первым на площадку выскочил крупный, но суховатый борец, вторым, не спеша, вразвалку вышел Виссон с черной повязкой на одном глазу.

— Мальчик, ты за кого будешь болеть?

— А что у него с глазом?

Виссон, услышав голос Мальчика, повернулся к зрителям и подергал железную сетку, просунув пальцы в ячейки.

— Знакомый голос! Мальчик, тебя интересует мой левый глаз? Он вытек, после того, как ты оставил нас с Трюфелем наедине с проклятой лампочкой. Правый тоже почти не видит — так какие-то пятна. Как живешь, Мальчик? Впрочем, и так понятно, что ты хорошо продвинулся.

— Эй, Виссон, хватит болтать!

Суховатый борец обхватил Виссона сзади и рванул на себя, железная сетка натянулась и затрещала.

— А это значительное пятно, наверно, надзиратель Афрон?

Суховатый борец оттащил Виссона от сетки и стал заламывать ему руку. Виссон зарычал, вывернулся, коротко взмахнул локтем, разбил борцу губы и раскрошил ему два коренных зуба.

— Эй, ты! Положено только бороться!

— Ничего, Ладыга, пусть.

— Мальчик, а как твой Афрон, чего-нибудь может?!

Суховатый борец лягнул Виссона и тут же взвыл, потому что Виссон откусил ему половину мизинца на руке и выплюнул в лицо.

— Виссон, ты мне нравишься!

— Афрон, а тебе не кажется, что твоя железная сеточка очень хилая!

— Как ты смеешь тыкать надзирателю, ублюдок!

— Ладыга, пусть его. Виссон, ты, когда победишь, попробуй нашу сеточку на прочность.

— Непременно, Афрон. Ведь я так соскучился по Мальчику.

Маргулис охнул и нервно заерзал, когда Виссон со всего размаха швырнул суховатого борца на сетку.

— Мальчик, у тебя нет для меня грибочка?

Под коленом Виссона хрустнули ребра суховатого борца.

— Мальчик, Трюфель перед тем, как я его съел, передавал тебе привет.

Виссон отбросил обмякшее тело суховатого борца в угол.

— Мальчик, ты меня хочешь?

Виссон сильно рванул на себя железную сетку, потом еще рванул и еще рванул. Сетка затрещала и поползла.

— Афрон, ты совсем не заботишься о собственной безопасности.

— Забочусь, Виссон, забочусь.

Виссон прорвал в сетке дыру размером в собственный кулак. Ладыга опомнился и стал бешено колотить по пальцам Виссона дубинкой, но Виссон поймал дубинку и свирепо вырвал ее у Ладыги.

— Афрон, Мальчик и ты, слизняк под номером два, смотрите, как я сейчас дорву вашу сеточку, а потом сломаю хребет этому волосатому жирному кастрату.

Виссон стал растягивать дыру в разные стороны, и она легко и быстро расширялась, заставляя исступленно колотиться неокрепшие сердца и постукивать чуть чаще, чем надо, окрепшие.

— Что-нибудь сделайте!

— Слизняк, ты что вскочил? Боишься? Меня ты интересуешь в последнюю очередь.

Афрон повернулся к Ладыге и опустил веки. Ладыга подошел к красному ящичку на стене, открыл его и поднял какой-то рычаг. Виссон страшно затряс просунутой в дыру головой, задергался всем телом и после того, как Ладыга вернул рычаг на место, упал на спину с застывшим, перекошенным лицом.

— Что, Мальчик? Опять одним другом меньше стало?

— Стало.

— Пойду-ка я в массажную отдохнуть, а вы с Маргулисом отправляйтесь в бассейн поплескаться.

Голубая вода доходила в самых глубоких местах бассейна Маргулису по шею. Мальчик там захлебнулся бы, поэтому сидел на мелководье, несмотря на настойчивые приглашения Маргулиса взбаламутить воду именно там.

— Маргулис, я не хочу помогать тебе меня утопить.

— Нужен ты мне, Мальчик. Думаешь, я боюсь, что тебя назначат первым? Ошибаешься, потому что любовники при Афроне — это давно формальность, строгая тайна, о которой знают все, кроме новеньких, вроде тебя.

— Так ты, значит, в состоянии томления, в таком же, в каком был Вассерман?

— Мальчик, ты о своем томлении заботься, а о себе я сам позабочусь и уж, конечно, не так, как Вассерман, который после одного идиотского поцелуя с Бизиком ползает по лабиринтам вентиляционных труб, впрочем, его уже наверняка перерубило где-нибудь пропеллером насоса.

— Что же нужно Афрону от меня, если, как ты говоришь, ему уже ничего не нужно?

— Глупый Мальчик. Афрон возлагает на тебя надежды. Он предполагает, что ты вернешь ему молодость. Вернешь ее тем, что дашь возможность быть первым. Привлекательно в тебе то, что, несмотря на опыт камерной жизни (скучные, наивные, хнычущие слюнтяи из инкубатора Афрону до смерти надоели), у тебя не было ни одного товарища и ты чист.

— А что остается тебе, Маргулис?

— Мне остается мой второй номер. Наивная вера в тебя, Мальчик, у Афрона быстро иссякнет, и он вернется ко мне — печалиться и перебирать мои шелковистые волосы.

Маргулис нырнул и к восторгу Мальчика поплыл под водой, пуская из надутых щек пузырьки воздуха. Маргулис вынырнул у самых ног Мальчика и подмигнул ему.

— Как это у тебя получается, Маргулис?

— Я тебя научу, Мальчик, если мы будем достаточно долго около Афрона вместе.

Маргулис сладко улыбнулся, прижался к Мальчику мокрой кожей, легонько задрожал и вкрадчиво предложил:

— Мальчик, а давай я буду первый? Ты не пожалеешь, я столько всего знаю в этой науке, у?

— Маргулис, а как же лопасти вентилятора, превращающие молодые, стройные, гибкие, красивые тела в винегрет?

— Я пошутил, Мальчик.

Маргулис опять нырнул и вынырнул на другом конце бассейна.

Афрон медленно спустился в бассейн, поежился и, плавно оттолкнувшись от дна, заскользил по поверхности воды, пофыркивая и покрякивая. Афрон плавал долго и с удовольствием, Мальчик сидел на мелководье и бултыхал ногами, Маргулис время от времени нырял из одного угла бассейна в другой. Потом Афрон подплыл к Мальчику и предложил Маргулису размять мышцы в массажной. Маргулис понимающе пожал плечами, незаметно подмигнул Мальчику и вышел в раздевалку. Афрон погладил Мальчику колени и поцеловал живот.

— Какая у тебя приятная кожа, Мальчик.

— Наверно, вам попадались и с более приятной кожей.

— Может быть, и попадались, но прошлое так туманно.

— Настоящее мимолетно, а будущее непредсказуемо.

— Все-то ты знаешь. Я тебя назначу первым любовником.

— А как же Маргулис?

— Забудь о нем — он мне надоел, и он в списке. После массажной его ждет труба.

— Тебе его не жалко?

— А разве он не пытался соблазнить тебя?

— Значит, рано или поздно мне надо тоже готовиться к трубе?

— Мальчик, не загружай мне голову, давай о хорошем и радостном. Если бы ты знал, как мечтают о моем бассейне резервные любовники и как… О Мальчик! Я чувствую, как во мне что-то! Мальчик! Сидоров приготовит мне блюдо, и я, Мальчик… ты будешь счастлив, и я тоже буду счастлив.

— И мы умрем в один день.

— Непременно, Мальчик.

Повар Сидоров мелко строгал морковку, смешивал ее с нарезанными орехами, хорошо промытым изюмом, ровными колечками лука, дольками чеснока, мелко порубленной капустой, маленькими крепкими грибами, какими-то пучками палочек и листочков и все это бросал в булькающую на раскаленной плите маленькую кастрюльку. Мальчик неслышно подошел и заглянул в кастрюльку:

— Чего тут варишь, Сидоров?

Сидоров вздрогнул и бросил Мальчику в лоб кочерыжку капусты:

— Напугал, негодяй! Кто тебе разрешил быть на кухне?

— Тот, кто запрещает, тот и разрешил.

— А-а. Со вступлением в должность, Мальчик.

— Сидоров, мне нужен оранжевый сок.

— Сейчас.

Сидоров открыл закрытый на два замка белый железный ящичек и вытащил оттуда прохладный графинчик с яркой оранжевой жидкостью.