Ира Брилёва - Приключения Шоубиза
Часто киношники, и вообще любые специалисты затуманивают голову непосвященной публике, говоря, что создание настоящих компьютерных эффектов — страшно дорогое и страшно сложное занятие! Не верьте! Это все ерунда. В Голливуде — да. У нас — нет.
Мне уже приходилось сталкиваться с изготовлением компьютерных эффектов в своей пестрой жизни. Только в небольших объемах. И, представьте себе, почти обыкновенный компьютерный народ, который хорошо в этом ориентировался, смог таки сообразить, как решать такую задачку. Главное — найти идею. А техническое исполнение приложится само собой.
И вообще, любая творческая мысль может быть воплощена в жизнь при помощи русской смекалки и не очень больших затрат. Большими затраты становятся тогда, когда вы обращаетесь к человеку с мировым именем. Конечно, он будет стоить кучу денег. А если обратиться к менее известной личности, то можно обойтись малой кровью. Просто у нас на Руси Левши никогда не переведутся. На зависть всем заморским Спилбергам. И результат будет замечательный. Никогда не догадаетесь, что это было сделано почти на коленке. Мне не поверят сейчас заядлые скептики. А и не надо. Я не для них стараюсь!
Я раз и навсегда усвоил одно простое правило — работать только с профессионалами. Они всегда вывезут тебя и твои идеи с помощью своих мозгов. Самое сложное — отыскать их в огромной куче людей, бьющих себя пяткой в грудь и заявляющих, что они и есть настоящее «то, что надо». Но тут только время и совместная работа ставит все на свои места.
Я проснулся не очень рано — компьютерные гении обычно любят поваляться в кровати до обеда, и поэтому торопить свою встречу с ними не стоит. В районе двенадцати дня я позвонил.
— Привет, — ответила «труба», — сто лет тебя не слышал.
— Дело есть, — коротко сказал я.
— Ок. Приезжай.
Через час я беседовал с Веней — лучшим по моим прикидкам компьютерным дизайнером. Я точно не знал, как называется его профессия. Я и до сих пор не знаю этого наверняка. Но это на процесс никак не повлияло. Я объяснил задачу. Он почесал лохматый затылок.
— Кино, говоришь? — Веня задумался. — Я знаю, что где снимают кино, там есть деньги. Мы люди не жадные, но один я не справлюсь. За пять зеленых червонцев я подгоню тебе команду дивных, как ты говоришь, хакеров. И мы чего-нибудь наколдуем. Только нам нужно будет оборудование и прикид к нему. Ну, там всяко-разно, программы, в общем, все что надо. Часть мы у фирмачей сопрем, у них там в ихних голливудах все уже давно придумано, чего нам свои мозги напрягать. Но кое-что придется покупать. А то качества не будет. Нам американские ребятишки по дешевке любую «лицензию» прямо со студии сольют. Там народ тоже кушать хочет. За всю операцию я отвечаю. Идет?
Конечно, идет! Я уходил от него спокойный, как олимпиец перед стартом. Этот меня еще никогда не подводил.
Прошло четыре месяца. Я дико устал, но проект явно приближался к концу. Уже запускались на телевидение анонсы, уже играли по радио главную музыкальную тему из будущего киношлягера. Кстати, основной трек к фильму спел тоже Герка. А кто же еще? Нам же потом и клип снимать, такую миниверсию фильма — это было уже решено.
За время съемок Герка насобачился очень прилично играть. На мой взгляд, он прямо на глазах превращался в настоящего стоящего киноактера. Что поделать, талант! Я стал подумывать о тех временах, когда фильм уже станет нашим прошлым, а для Герки наступит горячее время гастролей. Это мне было так же очевидно, как и то, что за окнами уже лежал снег. Приближался день премьеры. Мы все мандражировали, как и положено настоящим артистам. Только Палпалыч демонстрировал чудеса хладнокровия. А чего ему бояться? Деньги всегда утешат человека, в любой беде. Но я верил в успех. Я не первый год был одной из гончих моей обширной Вселенной — шоу-бизнеса. И мой собачий нюх говорил мне, что профессионалы, заботливо собранные мной в команду, и на этот раз не подвели. Музыка была приятна слуху и запоминалась с одного прослушивания. Фильм был наполнен современностью и одновременно ставил перед зрителем проблемы разумного-доброго-вечного. Игра актеров была прекрасна, это уже было видно по тем смонтированным и озвученным эпизодам, которые пошли в прокат в качестве анонсов. Я договаривался о премьере в самом лучшем киноконцертном зале страны. Таково было пожелание Палпалыча. Кто бы сомневался!
И вот этот день настал. Мы были похожи на персонажей из мультфильма «Фильм, фильм, фильм». У всех стучали зубы, и на лбу выступал холодный пот. Вся съемочная группа сбилась тесной кучкой в кафушке перед зрительным залом и нервно пила уже третье ведро кофе.
Почти три часа ожидания закончились полным триумфом. Теперь мы стояли на сцене, окруженные плотным кольцом прессы и зрителей. Все аплодировали. Кеша, гордый и сияющий, давал интервью. Композитор кланялся и раздавал автографы. Он и до этого не был безвестной личностью. Но этот фильм закрепил за ним почетное звание мэтра. Он сиял от счастья и суммы гонорара.
Мои киношные хакеры, одетые как всегда в драные джинсы и растянутые во всех местах свитера, сбились в стайку около края сцены. Они с интересом и плохо замаскированной робостью рассматривали пространство вокруг себя, а журналисты, хищно оглядывая свежее, стоящее на сцене «мясо», уже готовили атаку на вновь испеченных медийных персон.
Я скромно стоял сбоку и любовался творением рук своих. Бобер сидел в зале и не высовывался. Ему важен был факт, а не известность. Он был весьма доволен и благосклонно кивнул мне, когда мы случайно встретились с ним глазами. Это было самым важным событием для меня за последние несколько лет моей жизни. Этот кивок означал действительно обеспеченную старость и банановые острова. Но до них надо было еще дожить. У меня от нервного истощения уже не осталось никаких посторонних чувств, кроме воли к победе. Я шел к ней, как солдат времен Великой войны. И я дошел. Как солдат. До самой Победы. Теперь я знал — мое будущее с этих пор не во мраке. Теперь у меня есть постоянная работа, потому что у меня теперь есть персональная звезда первой величины — Герка. Это было ясно по той реакции, с которой поклонницы лежали у его ног, а пресса, гроздьями висевшая на нем, выспрашивала у ничуть не растерявшегося пацана подробности его биографии. Но самым главным было то, что мне уже позвонили целых два очень маститых продюсера и, поздравив с премьерой, поинтересовались моими планами в отношении пацана. Я ответил уклончиво, а они попросили о встрече. Вот это было главным показателем успеха. Конечно! Имя Герки раскрутилось в мгновение ока, а это уже имело свое денежное выражение. Слетелись, вороны! Эх, ребятки, где же вы были раньше? Я теперь ни за что не отдам вам моего золотого мальчика. До тех пор, пока он сам не захочет от меня уйти.
Будущее было светлым и радужным.
А пока я стоял на краешке сцены и наблюдал за Геркой. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда его взяли в кольцо толпы разношерстных журналюг. Всем хотелось быть первыми в открытии этой потенциально новой звезды. А он вел себя так, словно давно знал, что он и есть новая мегазвезда нашего дорогого шоу-бизнеса. Он был спокоен, собран и доброжелателен. Таких все любят. И он играл эту роль играючись, так же, как до этого роль главного героя в нашем фильме.
Вечером был банкет. Потом я спал три дня подряд. Когда я включил телефон, то обнаружил на нем сразу десяток неотвеченных вызовов от Бобра.
— Тебе что, деньги не нужны? — миролюбиво проворчал он, когда я ему перезвонил. — Да, ладно, ладно, не оправдывайся. Знаю, что ты устал как собака. Как приведешь себя в божеский вид, приезжай ко мне, — и он продиктовал адрес.
Чудеса бывают! Одно дело — работать на Бобра. А совсем другое — приехать к нему в гости. Это даже круче, чем к Донне! Такие люди вообще не пускают в свою жизнь никого лишнего. Мое сердце билось в груди как паровой молот. Ура! Я всегда верил в себя. Я никогда даже ничуточки не сомневался в своих замечательных профессиональных и организаторских способностях. Но неужели я действительно вытащил тот самый счастливый лотерейный билет, о котором мечтают все люди моей профессии? Это действительно было чудом. Талантливых и инициативных много. Но вот везучих… А это было настоящим везением.
Я приехал к Бобру, и вежливая охрана проводила меня в его кабинет. Это был огромный выложенный малахитом зал с золочеными вензелями на стенах.
Почему-то бывшие советские люди питают особое пристрастие к большим открытым пространствам. Я не понимаю этого, но могу предположить два варианта. Либо ностальгия по огромным архитектурным излишествам времен соцреализма, как то: холлы гостиниц, предусмотренные для создания огромных очередей пространства магазинных торговых залов, часто заполненные только пустующими громоздкими прилавками, и любые аналогичные помещения. Либо, напротив, крохотность хрущевско-брежневских квартирушек, и вообще, отсутствие любого жилищного комфорта, узаконенное строжайшими распоряжениями партии и правительства.
