Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story
Ой, брехня.
Смотрю на Графиню. Да она просто глаз не может оторвать от чашки Джареда.
Я типа:
— Блин, Графиня, мать твою, будешь, что ли?
Вытаскиваю кинжал у Джареда из-за голенища, хватаю слюнтяя за руку и колю ему палец.
А вот визжать так совсем не обязательно. Китаец за стойкой начинает страшно суетиться и кричит что-то мне. Разве можно так тараторить, когда кричишь? И откуда мне знать, что ты от меня хочешь, по-китайски я ни бум-бум.
Выжимаю кровь из Джаредова пальца в его чашку, затем — в свою. Пододвигаю чашки вампирской парочке.
Все вдруг успокаиваются, даже китаец. После того как Джаред заплатил ему еще за два кофе.
Можно начинать совещание Бессмертных Королев.
Интересно, Графиня с Фладом ответят наконец хоть на один вопрос насчет образа жизни носферату? Сами, что ли, не знают ни хрена? Это типа как я ходила в школе на занятия для продвинутых кулинаров (хавчик для ботанов). Начинались они после обеда, и я сразу засыпала. Так и продрыхла весь курс про суперпродукты, всякую экзотику и все такое. Оно и для здоровья полезнее. Но вот настал конец семестра — и мамик оттянулась на мне по полной.
— Эллисон, — говорит, — я тут купила продукты, приготовь обед для меня и Ронни. Покажи, чему научилась на занятиях. Это будет забавно.
Всякий раз, когда маман говорит «это будет забавно», можно не сомневаться, что тебя замучают насмерть. Так получилось и на этот раз. Что это было? Артишоки? И какой придурок будет жрать такую дрянь? Лично я их приняла за гранаты, когда увидела в первый раз.
Просидели мы у китайцев целую вечность и еще чуть-чуть, потом отправились на новую квартиру. По словам Графини, там меня ждал рождественский подарок.
Подходим к дому. Ни копов, ни медиков, все вроде чисто.
Графиня открывает навороченную дверь. На ступеньках сидит старый вампир, совершенно голый.
Госпожа и Флад подпрыгивают на шесть метров от земли. Я писаюсь. Чуть-чуть, но все-таки. У Джареда начинается приступ астмы — дыхание перехватывает. Его как заткнет — и тогда привет.
— Мне надо было постирать бельишко, — сообщает старикашка Илия.
Должна сказать со всей определенностью, что за последние двадцать четыре часа я столько нагляделась на старческую наготу, что на моей хрупкой психике наверняка останутся шрамы. Не удивляйтесь, если как-нибудь повстречаете меня в полночь на болотах, бормочущую нечестивые речи про обвислую мужскую задницу. С психически травмированными такое бывает.
Тут Флад кидается на дверь и кричит:
— Бегите, я его задержу!
А я уж начала в нем сомневаться. Мне стало казаться, что никакой он не Темный Повелитель, а обычный лох, нахватавшийся поэзии. И вот он показал себя — мой доблестный вампир-герой.
На бегу слышу слова Илии:
— Он обмочил мне весь комбинезон.
И, наверное, старается выбить дверь. Я не видела. Целых два квартала пробежала не оглядываясь.
Графиня такая:
— Мне надо вернуться за ним.
Только она и шагу сделать не успела, как Темный Повелитель фигарит из-за утла.
— Вперед, вперед, не останавливайтесь! — кричит.
Мы хором:
— Куда? Куда? Куда?
Графиня раскинула руки, поймала Флада и стиснула в объятиях.
— Дыши, парень, дыши, — заладил Джаред.
Тут часы Графини забибикали. И часы Флада тоже.
— Ой-ой-ой, — дружно застонали вампиры.
Оказалось, у нас всего десять минут, чтобы заложить их на хранение в темное место. Денег на гостиницу ни у кого нет.
Мчимся на стройплощадку у Бей-бридж.
Как бы их там в асфальт не закатали! Вот напугаются-то!
Графиня на бегу кричит Фладу:
— Как тебе удалось вырваться?
А Флад ей:
— На сушилке сигнал запищал.
А она:
— И он оставил тебя в живых только потому, что белье высохло?
— Повезло, правда? — И ведь никакой одышки, хотя мчится во весь дух.
Прибегаем на стройплощадку. Спрятаться негде. Завернуться не во что. Начнется работа, все равно раскроют.
Графиня смотрит на балки (стропила?) моста и приказывает:
— Туда!
И мы лезем. Тащу с собой брезентовые чехлы, которые прикрывали генератор. Вместе с нашими вампирами-производителями забираюсь на балку и заворачиваю их в брезент.
Еще чуть — и было бы поздно.
Светает, и мы с Джаредом видим, что это место безопасным никак не назовешь. Под мостом обитают толпы бездомных. Стоит им приметить брезент или унюхать мои конфеты… Да и какие из нас бойцы, в нашем-то нежном возрасте?
Так что Джаред ломится домой за тачкой, мешками для мусора и клейкой лентой (если повезет, вернется на мачехином мини-вэне). Отвезем их в реальное укрывище.
Ах да, прежде чем Графиня погрузилась в мертвый сон, я у нее спросила:
— Так что вы припасли мне на Рождество?
— Десять тысяч долларов, — отвечает.
А я:
— А у меня для вас ничего.
— Не страшно, — говорит.
— Зато ты наша любимая услужающая. Все нормально.
Вот почему я люблю ее и буду охранять до самой смерти.
Она типа поцеловала вампира Флада и отошла. Их любовь переживет века. Если только мы с Джаредом не облажаемся и не поджарим их при перевозке.
ОГ! Мы же забыли покормить Чета!
Двадцать четыре
Половинчатая жизнь принцессы сыра
Принцесса красоты (по версии производителей сыра «чеддер») из Фон-Дю-Лака спеклась. Мало того, что она вся покрылась хрустящей корочкой, тут еще и мозги свернулись — столько марихуаны оказалось в крови Дрю. И вкус у крови был мерзкий. А когда Синь попыталась прополоскать рот апельсиновым соком, ее минут пять выворачивало наизнанку. Всухую.
Синь чешет руки. Обгоревшая черная кожа отваливается целыми кусками, обнажая свеженькие, заново наросшие участки. Кровь Дрю — отличное лекарство, хоть и не слишком быстродействующее. И наверняка с побочными эффектами. Как, впрочем, и сама жизнь.
Надо бы ванну принять.
Помещение отделано гранитными плитами и зелеными стекляшками. Обнаженная Синь открывает воду и наполняет ванну, соскребает с себя почерневшие клочья платья и вместе с сожженной кожей бросает в унитаз. По черному кафелю тянется серый след. Насыщаясь, Синь таскала бывшего хозяина по всей квартире. В ванной все окончательно завершилось. Полотенцем вампирша заметает прах в угол. То-то она удивилась, когда ее первая жертва рассыпалась в пыль прямо у нее в руках. И вообще удивляться приходилось чуть не на каждом шагу.
— Ух ты!
И как она похорошела! Стоило только выйти из квартиры Леша в одном бюстье и туфлях на платформе, как рядом с ней тормознул «мерседес». Двух минут не прошло. Находиться на улице с голой задницей — ерунда, дело житейское. А вот когда громадные силиконовые полушария полезли из ее тела наружу… Тут хочешь не хочешь, проснешься. Такая куча денег. И ведь назад имплантанты не впихивались, как Синь ни старалась. Перли себе и перли (будто инопланетяне какие), пока не шлепнулись на пол, мерзко колыхаясь. Конечно, тут закричишь. Правда, разверстые полости моментально затянулись, грудь налилась, боль превратилась в легкое пощипывание, только почему-то стал дергаться рот. Синь вытерла губы — и в руке у нее оказались две силиконовые личинки, закачанные много лет тому назад. Только сейчас до новоиспеченной вампирши дошло, что синий цвет с нее сошел — ладони были девственно белые. Синь кинулась к зеркалу. Руки, ноги, тело — все побелело. Старая знакомая глядела на нее — принцесса красоты по версии производителей сыра «чеддер». Давненько Синь с ней не встречалась — с момента окончания школы. Молочно-белая кожа, очень светлые волосы — не девушка по вызову с большим стажем, а мечта подростка. Даже татуировки, которые она сделала сразу по приезде в Вегас, пропали.
«Я жива, — подумала Синь. И немного погодя: — И я буду жить вечно. — И еще немного погодя: — Но без денег жизнь плохая».
Синь кинулась в ванную Леша. Косметички с деньгами нет! Ее кинули!
Синь обежала квартиру и бросилась вниз по лестнице, словно рассчитывая увидеть хоть хвостик уносимого ветром вороха зеленых бумажек и понять, в каком направлении двигаться. Но, очутившись на улице, она недолго думая устремилась к универсаму «Марина» — единственному известному ей месту.
Тут и «мерседес» подоспел.
Окно с электроприводом опустилось.
— Прокатиться не желаешь? А то для такого наряда холодновато.
Его звали Дэвид. Состоял при каких-то финансах. Да и сам явно был при деньгах. Костюм за две тысячи долларов, квартира-пентхаус в Раши-Хилл с видом на мост Золотые Ворота и могучий купол Дворца Искусств.
В лифте он дал ей свой плащ — прикрыться. В лифте же она впервые испытала голод. Бедный Дэвид. Они и о цене-то не успели договориться. В ванной, над раковиной из зеленого стекла, все и закончилось.
