Джон Рэй - Спаситель мира
— Хочешь прикол? — спросила Эмили. — Я никогда не считала то происшествие твоей выходкой. Всегда думала, что так получилось само собой. — Девушка посмотрела на Ерша. — Однако с платформы меня столкнул ты.
— Я не сталкивал тебя с платформы, — улыбаясь, ответил Ёрш.
— Что?!
— Эмили, я не сталкивал тебя с платформы.
Лицо девушки приобрело оттенок, название которому Ёрш дать не мог.
— Не говори так, Хеллер! — прошептала она. — Пожалуйста, не говори!
С ловкостью и изяществом опытного любовника Ёрш наклонил голову и поцеловал плотно сомкнутые губы Эмили. На сей раз тело девушки напряглось, как струна, но вкус шершавых губ ничуть не изменился. Состав отошел от станции — платформа отпустила поезд так же легко, как заключила в объятия, — и беззвучно приближался к месту рокового события. Там, где полтора года назад Эмили обняла его за плечи, стояла женщина и ковыряла в носу сразу двумя пальцами. Ёрш взглянул на подругу, но та закрыла лицо руками.
— Эмили, мы ныряем в туннель. Максимальная вместимость вагона — сто восемьдесят пассажиров, но сейчас он пуст больше чем наполовину. Места хоть отбавляй! Мы сейчас на пересечении Лафайет-стрит и Девятой улицы, ровно в пятнадцати футах под землей. Раньше вагоны этой линии называли Кардиналами, помнишь? Их красили в красный, чтобы отвадить любителей граффити, и гоняли по всем старым линиям Межрайонной скоростной системы перевозок — второй, четвертой, пятой и седьмой. Знаешь, что с ними случилось? Их сбросили с барж на глубину сорок футов, и они превратились в рифы. В подводные рифы, представляешь? Как в фильмах Жака Кусто! Вагоны, в которых ездили мы с тобой, стали царством рыб. В кабине машиниста живет акула, рядом — кальмар. Эмили, тебе не смешно? Что, шутка не прикольная?
Ёрш прижал девушку к себе, и она не сопротивлялась. Легонько касаясь подбородком ее темной макушки, Ёрш задумчиво смотрел в окно. Вот отражение дверного косяка, вот бетонная стена туннеля, а между ними — его собственное отражение. Ёрш видел себя в мрачном, как черная дыра, пространстве стоящим в обнимку с Эмили. Мимо проплыла Астор-плейс с кафелем цвета морской волны и терракотовыми бобрами, затем Бликер-стрит с ярко-зелеными кирпичными стенами и Канал-стрит с квадратной мозаикой. Ля-до звучало трижды, но Ёрш не слышал. С каждой станцией поезд пустел и наконец воспарил над рельсами. Температура в вагоне поднялась до двадцати двух целых шести десятых градуса.
Вскоре кроме них в вагоне не осталось ни души. Неожиданно ожило устройство громкой связи, однако Ёрш надменно проигнорировал его хрип. Он и так знал, что это конец маршрута.
— Где мы? — сонно протирая глаза, спросила Эмили.
— На Сити-холл.
Девушка близоруко прищурилась, разглядывая опустевший вагон.
— Тогда нужно выходить. Это последняя станция.
— Нет, Эмили, не нужно. Мы едем дальше.
— Зачем? Нас же…
— Тш-ш! — зашипел Ёрш, взял ее за руку и отвел в угол вагона. — Сядь рядом со мной и не поднимай голову.
— Хочешь, чтобы нас поймали? Машинист…
Договорить ей помешало божественное ля-до, на сей раз звучавшее громко, словно финальный аккорд.
— Мы едем в одно интересное место. Тебе там понравится! — пообещал Ёрш.
Девушка посмотрела на Ерша, но отвела взгляд прежде, чем проснулись его тревоги. Эмили наполняла сердце нежностью, и тревоги не укоренились в мыслях. Мысли Ерша были прохладными и гладкими, как фарфор.
— Не хочу, чтобы нас поймали, — объявила Эмили. — Хеллер, ты меня слышишь? Эй, Уилл!
До чего здорово слышать свое настоящее имя! Поезд снова бежал по рельсам, неуклюжий, всеми брошенный, обязанный своей сущностью им с Эмили. Без них это был бы не поезд! Ёрш представил, как среди ночи пустой, точно оболочка личинки, поезд мчится по маршруту за своим призраком. Мысли понеслись бешеным галопом, и Ёрш представил обугленную, хрупкую, как яичная скорлупа, планету, вращающуюся на орбите, словно поезд с автоматическим управлением. Никаких больше дуговых ламп, запасных путей и станций. Никаких больше пассажиров! Глаза перевернулись в глазницах, и, заглянув в себя, Ёрш увидел мертвый космос будущего. Сам он в нем тоже фигурировал, но в форме облака звездного газа. Вокруг ничего похожего на жизнь. Ни туннелей, ни спешки, ни зова, ни миссии, ни нужды чем-то жертвовать — лишь бесконечное пространство и бесконечное знание.
— Смотри, Хеллер! Ты только посмотри в окно!
Медленно и неохотно глаза Ерша сфокусировались на реальном мире. В темном окне слева ничего интересного не было, зато в окне справа виднелся озаренный потолочным светом могильник. Арки из красного, зеленого и оранжевого кафеля величественно изгибались над заброшенными лестницами. Вентиляционные трубы тянулись в никому не известный город. Яркие огни поезда тщетно пытались рассеять этот доисторический мираж. По стенам склепа, словно по днищу корабля, ползли крупные капли.
— Хеллер, что это?
— Старая станция Сити-холл, — услышал свой голос Ёрш. — Ее закрыли в 1945 году. Сюда я и хотел тебя отвести.
— Отведи меня туда, скорее! — хрипло попросила Эмили. Ее ладони оставляли на стекле влажные следы.
Чуть накренившись, поезд вошел в длинный вираж, а Ёрш поднялся и повел девушку из вагона в вагон. Эмили снова развеселилась и почти кокетничала с ним — первой подбегала к стальным дверям и каждый раз оборачивалась, якобы удивленная, что он за ней поспевает. «Она считает это подарком, — догадался Ёрш, — знаком любви и дружбы». Он вдруг понял, как много должен рассказать Эмили. В самом деле, она не знала практически ничего. Вспомнилась ее реакция, когда он вскользь упомянул зов и миссию, — нервный, грубоватый смешок. А какое лицо у нее было, когда он ее оборвал! Оно буквально дышало сомнением. Внезапно Ершу захотелось остаться одному.
Только он был не один — вагон наполняли свет, жара и шум. На фоне внешнего шума Ёрш слышал голоса.
Начались они с шороха, наползали из-под пола — из-под линолеума и волокон древесины, опасливо огибали двери и устройства громкой связи, приближались тихо, без предупреждения. Скоро едва уловимый шорох перерос в гомон разговора, точно доносящегося из соседней комнаты, а потом Ёрш четко различил три голоса. В них гудели турбины, шелестело его собственное дыхание, и стучал раскачивающийся на рельсах поезд. Каждый раз голоса звучали иначе, подобно радио, которое то включаешь, то выключаешь, и в них не было ни капли фамильярности, только печаль и какая-то настойчивость. Его имя не называлось, гибель мира не упоминалась, хотя ничто другое не обсуждали.
Значит, за дело. Как в джазовой композиции «Джелли Ролла» Мортона — «Скорее вставай, соблазнять начинай!» Ёрш распахнул дверь в конце вагона — по лицу хлестнул горячий вибрирующий воздух туннеля. «Еще чуть-чуть, — подумал Ёрш, и ему тотчас полегчало. — Ждать осталось совсем немного. Скорее вставай, соблазнять начинай!» Открыв следующую дверь, он увидел Эмили и машиниста.
— Вот ты где! — радостно воскликнула Эмили. — Похоже, нам не следует находиться на этом поезде!
— Похоже, ты права, — буркнул Ёрш.
Над правым глазом невысокого машиниста красовались две тонкие полоски пластыря. Кожа была нездоровая, землистая, а пластырь — точно такого же оттенка. «Как так получилось? — про себя удивился Ёрш. — Неужели ему пластырь по спецзаказу изготовили?»
Голоса не отреагировали.
— Что вы делаете на моем поезде? — осведомился машинист, глядя то на Ерша, то на Эмили.
Ёрш промурлыкал песенку из рекламного ролика о сосисках.
— Ты чего? — нахмурился машинист.
— Не знал, что это ваш поезд.
— Думал, он твой, да? — ухмыльнулся машинист.
Ёрш не ответил.
— Присядь на минутку, сынок. Вот сюда, рядом со своей подружкой. — Машинист похлопал по сиденью, совсем как сикх миллион лет назад. «Вроде бы не коп и не дежурный по станции, а форма красивая, цвета ночи, — отметил Ёрш. — И складки, и заломы, как на обычной ткани, только почему-то тени не отбрасывают».
Времени оставалось в обрез, но Ёрш кивнул. Машинист развалился на сиденье и едва не касался его локтями и коленями.
— Вам не следует находиться на этом поезде, — заявил он. — Но тебе это и так известно.
Ёрш нахмурился и втянул живот, превращаясь в щепку.
— Сити-холл — конечная станция, — продолжал машинист, часто дыша через полуоткрытый рот. Затем он прищурился и плотно сжал губы.
— Куда мы дальше поедем? — полюбопытствовала Эмили.
— Вы — никуда, — отрезал машинист.
— Я имела в виду, какая следующая станция?
— Сити-холл.
— Но вы же сказали, Сити-холл — конечная станция!
— Да, сказал, — парировал машинист. Теперь он смотрел только на Эмили.
— Кажется, мы действительно никуда не едем! — вздохнула девушка, откидываясь на спинку сиденья.