Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
- Еще пять минут Вымою руки и переоденусь...
Карен с готовностью кивнул и вернулся к брату. Все в доме казалось мирным и безмятежным. Маргарита переглянулась с мужем и предупредила Дусю, что вечерний кофе приготовит сама.
- Не перепутай чашки! - на ходу буркнул Ашот. - С тебя станется...
- Нет, ну что ты! - Рита прижала ладошки к груди. - А как твоя рука? Ты был у врача?
И Ашот неожиданно осознал, что Карен, его любимый драгоценный сын, даже не заметил повязки, резко выделяющейся белизной на смуглой кисти отца. Сын ведь ничего не спросил... Джангиров опустился на диван.
Маргарита испугалась.
- Разве она у тебя так сильно болит? Ты совсем не жаловался...
- Это не рука болит, рыжая, - с трудом ответил Ашот.
- Не рука? А что? - Маргарита недоумевающе наморщила лоб. - Мне кажется, тебе нужно заняться своим здоровьем. Ты мне не нравишься.
- Я сам себе тоже очень не нравлюсь. И довольно давно, - грустно признался Джангиров.
Маргарита села рядом и обняла мужа за плечи.
- Ашот, - тихо сказала она, - не терзайся ты так, пожалуйста... Пятнадцатилетнее упрямство - вещь опасная, но оно довольно быстро проходит. Главное - протянуть какое-то время. Я советовалась с врачом, от которого никто ничего не узнает, не беспокойся. И мне многое стало ясно.
- Ну что тебе стало ясно, ну что? - с бессильным отчаянием пробормотал Ашот. - Разве может здесь быть хоть что-нибудь ясно? И мы с тобой ведем себя как собственники...
Марго оскорбленно поджала губы.
- Ты нарочно все время стараешься представить нас какими-то изуверами, зверями в человеческом облике...
- А кто же мы еще, рыжая? Конечно, звери. Только ты не совсем точна: звери гораздо ближе к природе, чем мы с тобой.
Рита окончательно озлобилась.
- Это неправда, Ашот! Ты говоришь так назло мне! Я измучилась, совершенно не сплю и думаю об одном Карене! И как раз твое полное бездействие и равнодушие заставляют меня хоть что-то предпринимать! Ты удивительно спокойно относишься к происходящему, словно ничего не случилось! Все только "мальчик вырос" да "мальчик вырос"! Да, вырос, ну и что? Умнее от этого он не стал, а ты с утра до ночи занимаешься своими газетами!
Маргарита на мгновение замолчала, чтобы перевести дыхание.
- Ты завершила свою обвинительную речь? - холодно спросил муж. - Звучала замечательно! Лишь по нелепой случайности ты не стала прокурором! Впрочем, на эту должность годится любая женщина без всякой подготовки. Займись чем-нибудь, рыжая, хотя бы ужином, а я немного посижу один. Продумаю последнее слово обвиняемого. Или ты не предоставишь мне такой возможности? Не забывай, по закону я имею на него полное право.
Рита возмущенно передернула плечиками, взмахнула густой гривой и вышла. Рыжий ангел... Как все ангелы в конце концов оказываются близки к сатане!..
Ашот неподвижно сидел в кресле. Медленно темнело. Когда-то он больше всего любил это время суток...
Маргарита с безмятежным лицом подала кофе. Ашот равнодушно взял свою чашку, не глядя в сторону сына. Левон уже отправился спать.
- По пристрастию к напиткам люди делятся на три категории: чайники, кофейники и молочники. Алкогольные не учитываются, - объявил Карен. - Джангировы - все ужасные кофейники. По природе.
Ашот нехотя усмехнулся
- Как хорошо, когда ты дома... Без тебя вечера стали пустыми и бессмысленными...
- А ты совершенно напрасно, папа, сделал меня смыслом своей жизни, - возразил Карен. - Очень неосмотрительно и неразумно. Сыновья всегда уходят. Именно так и должно быть. Разве ты никогда не задумывался над этим? Ты просто не хотел.
Он пригубил свой кофе. Отец пристально посмотрел на его чашку.
- Не хотел, - подтвердил он. - Скоро весна, у тебя экзамены в университет...
- Я их сдам, - уверенно ответил Карен. - Неужели ты сомневаешься?
Еще один глоток кофе.
- Кто может в тебе сомневаться? - усмехнулся Ашот. - А что ты обещал Левону? Он ждет не дождется знакомства с девочкой по имени Полина, которой ты иногда носишь Сонечку.
- Я и вас могу с ней познакомить, - смело заявил сын. - И с ее мамой тоже.
- Нет уж, оставь! - резко вмешалась Маргарита. - Для чего нам такое знакомство?
- А вы по-прежнему думаете, что оно ни к чему? - Карен недобро осмотрел родителей.
Его взгляд неожиданно поймал правую перебинтованную руку отца, которую тот неловко держал на коленях, словно пряча от сына.
- Что у тебя с рукой, папа? - виновато, беспокойно спросил Карен. - Как же я не заметил раньше, прости... Ты порезался?
- Да, в машине, - быстро отозвался Ашот. - Выпало стекло, нас немного стукнул полоумный водитель шикарного "роллс-ройса" - куда-то несся как угорелый. На днях получу с него на ремонт.
- Ты попал в аварию? Когда? - неподдельно встревожился Карен. - Почему ты ничего мне не сказал? А что, машина сильно пострадала?
- Разве тебе можно о чем-то рассказать, если ты не бываешь дома неделями? - снова вмешалась Маргарита. - С машиной ничего страшного, вот только рука у отца...
Ашот наслаждался тревогой и заботой сына, теперь такими редкими, почти случайными. Хоть какая-нибудь малость на его несчастную отцовскую долю... Рита допила свой кофе. Ашот и Карен последовали ее примеру.
- Я пойду к себе, папа, - пробормотал притихший и пристыженный Карен. - Если ты еще не ложишься, зайди ко мне немного посидеть.
И он вышел. Родители сидели молча, не глядя друг на друга.
- Ну и как быстро действует твое снотворное? - спросил Ашот.
- Быстро, - еле слышно отозвалась Рита. - Я засыпаю как убитая через двадцать минут.
- Хорошо, - сказал муж и встал. - На всякий случай, подождем час. Проверь, пожалуйста, чтобы он крепко спал.
И Ашот тоже вышел. Маргарита судорожно нащупала в кармане ампулу и посмотрела на часы. Было только начало десятого.
Джангиров лежал в спальне на кровати в одежде, закинув руки за голову и внимательно изучал потолок. Занятие было более чем увлекательное, поэтому Ашот не расслышал, как в спальню вошла Рита.
- Уже половина одиннадцатого... Он спит очень крепко, я посмотрела...
- Потормоши его, - вяло отозвался муж. - Попробуй разбудить.
- Я пробовала, - сказала Маргарита. - Он не проснулся. Попытайся еще ты.
Ашот встал и взял со столика приготовленный шприц. Жена молча вложила ампулу в протянутую ладонь. Спокойное, ровное дыхание Карена показалось Ашоту оглушительным, каждый собственный шаг грозил столкновением со стеной: Джангиров стал неуклюж и совершенно ослеп в темноте.
- Тебе нужен свет? - прошептала Маргарита.
- Не помешает, - Ашот наклонился над мальчиком.
Как спокойно, безмятежно, беззаботно он спит... Джангиров тихо вздохнул и коснулся плеча сына.
- Карен... Ты слышишь меня?
Ответом было блаженное посапывание. Маргарита отодвинула штору. Холодное сияние вечерней улицы проникло в комнату.
- Так тебе достаточно или включить ночник?
- Обойдусь! - буркнул Ашот. - Очень неудобно с перевязанной рукой, но левой, боюсь, ничего не получится.
Маргарита стиснула кулачки. Конечно, можно было осторожнее, тактичнее ввести мужа в курс дела. Джангиров поднял шприц. В лиловом свете рекламы неприятно сверкнула игла. Рита отвернулась. В комнате резко запахло спиртом. Ашот смазал упругую мышцу на ноге лежащего навзничь сына и быстро уколол. Мальчик даже не пошевелился: снотворное матери действовало безупречно.
- А следа от укола не останется? - спросила Рита.
- Нет, - протягивая ей шприц, пробормотал Ашот. - Выбрось немедленно, и чтобы никто не видел.
Маргарита кивнула.
Родители Карена Джангирова не спали до утра, безуспешно стараясь скрыть бессонницу друг от друга. Они кололи сына еще несколько раз, когда он ночевал дома.
Карен проснулся с непривычно тяжелой головой. Все тело было непослушным, словно налитым металлом, вставать и двигаться не хотелось.
- Ты проснулся? - постучала в дверь его комнаты мать. - Пора вставать, опоздаешь в школу!
Карен продолжал лежать, с изумлением ощущая что-то странное, необычное, чужое в своих вдруг ставших такими неподатливыми мышцах. Он неохотно встал и поплелся в ванную. Поташнивало, голова медленно, упорно кружилась. Маргарита внимательно посмотрела ему вслед. Ашот уже давно уехал: в последние дни он особенно торопился утром по своим делам. "Конечно, - с возмущением подумала Маргарита, - все самое трудное и неприятное всегда достается на мою долю".
Дуся сразу заметила неладное в поведении своего любимца.
- Ты не заболел, Карик? Почему ты сегодня такой скучный и так плохо ешь?
- Мне что-то не хочется, - вяло отозвался Карен. - Лучше я пойду, а то опоздаю на автобус.
В школе стало еще хуже. Внимательная Дина тоже быстро увидела беду. Карен с трудом переставлял ноги, совсем не улыбался, темные глаза смотрели тревожно и недоумевающе. Что с ним случилось? А вдруг он тяжело заболел? Дина подошла ближе и заглянула мальчику в лицо. На почтительном расстоянии маячила окончательно притихшая и присмиревшая Люда.
- Мне кажется, тебе плохо, - с тревогой констатировала Дина. - Может быть, нужен врач?
