Юля Лемеш - Убить эмо
– А как твой учитель по рисунку?
Учитель оказался прикольным добродушным дядькой. Аль представила меня, словно я чертовски талантливая художница. Которой для полного счастья не хватает отполировать свой талант под чутким руководством.Просмотрев мои альбомы, дядька переместил брови на прежнее место. Зачем‑то постучал себя карандашом по передним зубам. Последующее за этим «м‑да» ничего не объясняло.
– Очень плохо? – Дрожь в испуганном голосе была слишком заметна.
– Да как вам, деточка, сказать?
– Лучше правду.
– Я не уверен, что вы нуждаетесь в каком‑то академическом обучении.
– Я хотела пойти на ландшафтного дизайнера, – робко пролепетала я.
– По вашим работам я не заметил нацеленности на эту специальность. Вы хоть немного представляете, чему вас там будут обучать? Уж не комиксам.
Аль резко хлопнула меня по плечу, призывая к оптимизму:
– А если отбросить лирику, как вам ее рисунки?
– Очень даже приемлемо. Но в нашей стране пока непопулярно. Я думаю, лет этак через десять повальная мода на такие художества переберется из Европы и к нам. Вот тогда… Я слышал, что в прошлом году проводился первый русский фестиваль по этой теме. Летом обещались повторить. Попытайте счастья. Быть может, вас заметят.
– А пока вы ее будете учить, – приговорила Аль на правах любимой дочери собственного отца, который был дружен с художником еще с давних времен.
Дядька снова начал барабанить по эмали зубов. Странно, что они у него пока целы.
– Мне надо подумать. Я мыслю, что мы поступим нестандартно. Ты будешь много трудиться, а готовое приносить мне. Я просто считаю глупым отучать тебя от твоего стиля.
– А он у меня есть? – Такое раньше мне в голову не приходило.
Надо же – у меня есть свой стиль! Вот Кирилл порадуется!
– Есть. Стиль и искренность. Но с композицией пока не ах. Хотя сюжетную линию вы выдерживаете четко и лаконично. И образы продуманы. Так что работаем.
Все это я рассказала Кириллу.
– Решено. Как только выдастся возможность – махнем в Париж. Там есть такие магазины, где завались комиксов на самые разные темы. Мой приятель, его Николаем зовут, часто там бывает. Говорит, там можно сидеть прямо на полу, прислонившись к стене, как ты любишь, и листать альбомы. Там это нормально. Сиди себе на полу и насыщайся впечатлениями.
– Шутишь?
– Нет. Но школу надо закончить.
– А у тебя сегодня ничего такого не случилось? – Я решила показать свою проницательность.
Мне показалось, что Кирилл сегодня какой‑то не такой. Смущенный, что ли?
– Потом расскажу. Или вообще не расскажу. Тебе про такое знать не стоит.
Ведь знает, что мое любопытство разгорелось, как сеновал от сигареты.
– Ну и не надо. Я тебе тоже ничего рассказывать не стану.
Молчу. Злюсь.
– Стасечка, ты еще тут? Сердишься? Зря. Ничего интересного.
– А ты расскажи, а я потом пойму интересно или нет. Гадость?
– Можно сказать и так.
– О! Кто тебя обидел?
– Никто. Скорее наоборот.
Как клещами приходится вытягивать каждое слово.
– Отец решил внести лепту в мое воспитание. Только не подумай, ничего криминального. Просто он посчитал нужным снабдить меня девочкой.
– Это как?
– Типа проститутки.
Я убью его отца. Отрублю ему голову и закину в помойку. Потом снова выкопаю и порублю на мелкие части. А глаза выну столовой ложкой, брошу на землю и затопчу ногами всмятку.
– И что? – с деланым равнодушием полюбопытствовала я.
– Ничего. Приятная девчонка. Не старше нас.
– Я не про это! – не выдержала я.
– Отец решил, что мне пора набраться опыта. Утверждает, что в моем возрасте он был активным кобелем. Хотя он и сейчас не прочь. Может, он решил проверить меня на ориентацию?
– А ты что?
– Стася, ты такая дура! Стал бы тебе про все это рассказывать, если б что‑то было. Мы просто поболтали, и все.
– С отцом? – не унималась я.
– И с ним тоже. Но после девочки.
– А мне он никого прикупить не может? Мне тоже просто необходимо стать опытной теткой. Ты не в курсе, почем нынче мальчики? Только мне красивого надо. Накачанного и чтоб пахло приятно.
Мы еще немного поругались. Я решила необходимым почувствовать себя страшно оскорбленной, несчастной, покинутой. И нищей. Моим родителям в голову не придет заняться сексуальным воспитанием Митьки. А со мной они это дело прекратили на версии «выйдешь замуж – он сам тебе все объяснит». Правда, мама один раз подсуетилась и, стыдливо пряча глаза, предложила почитать тощую брошюру. В которой оказалось много полезного о гонорее и прочих венерических ужасах.
– Не беспокойся. Я не собираюсь тебя предавать. Неужели ты этого еще не поняла? Спи. И пускай тебе приснится много вкусного.
Потом я попыталась представить, как все происходило. И мне стало интересно, а что чувствуют эти покупные девочки. Хотя не все клиенты такие красивые, как Кирилл. Наверное, он ей понравился. Он не может не понравиться. А он с ней только поговорил. Теперь она будет вспоминать его всю жизнь… И думать, как срубила бабки по‑легкому. А вдруг у них что‑то было?О!Вспомнила весь разговор, каждую интонацию и решила, что я ему верю. Не было. Или было?Блин, если бы я была на месте Кирилла, как бы я поступила? Наверное, сгребла бы эту девочку и набралась опыта. Или все‑таки Стася важнее? Представила себя со стороны. Как бы глазами Кирилла. И расстроилась.Оказывается, у меня временами случается заниженная самооценка.Интересно, а сколько его папаша отвалил за одноразовую девочку моего возраста?А быть может, я все‑таки не хуже? Быть может, я лучше. Раз так, я стою страшно много денег. Хотя до сих пор их мне никто не предлагал.Интересно, а как она выглядела? Наверное, красивая. Точно красивая. А вдруг красивее меня?Зевнув так, что щелкнула челюсть, я завалилась спать. И мне приснилось, как я брожу по магазину с ценником на шее. А меня никто не хочет покупать.
* * *
Выпускной вечер в нашей школе провели – зашибись. Раз на главной площади сгоняют неагрессивную выбракованную молодежь, значит, самая ненадежная должна быть надежно изолирована.Несчастные расфуфыренные выпускники понуро тащились в загодя арендованный ресторан вслед за своими родителями под предводительством директрисы, чтоб изобразить бурную радость. Которой под таким бдительным оком и быть не должно.
– Ах! Как хорошо, что эта девочка, как ее там зовут, подарила тебе такое красивое платье. Как у невесты! Ты в следующем году будешь самая красивая! – ворковала растроганная мама.
– В жопу. Никакого ресторана. Даже не мечтай.
– Ты как с матерью разговариваешь? Может, тебе и аттестат не нужен?
– Думается, от меня теперь мало что зависит. А если слухи не подтвердятся, то аттестат на стол – и баста. Даже не смей деньги отмаксать за эту ночную обжираловку. Лучше Митьке что‑нибудь купи. Или сама в салон красоты сходи. Я ни за что не намерена отмечать выход из тюряги.
– А как же последняя линейка, актовый зал?
– В жопу. Приду в рваных вельветовых штанах. Позорить тебя буду! Мама, да очнись ты ради бога!
Кого ты хочешь обмануть? Все прекрасно знают мое отношение к школе. Если б не ты – меня поперли бы…
– Вот. Наконец я услышала слова признания моих заслуг! Я ради тебя горбачусь в библиотеке, унижаюсь передо всеми, терплю обиды и оскорбления!
– Ура! В следующем году мы скопом сваливаем из школы! Папа! Мама решила уволиться из богадельни!
– Замолчи! Немедленно! Скоро Митьке образование получать.
– Быть может, он будет смирным и не выеживаться?
– Лишние гарантии не помешают. Мальчику будет полезно помнить, что шалить нельзя, а то маму опозорит.
* * *
Кирилл вернулся в день разгрома нашей футбольной команды. И как он сам сказал, первое, что услышал, было «писец России!». Толпы потерянных болельщиков приговорили к писцу свою родину.
– Господин, а кто вы по национальности?
– …дюк.
– А родом откуда?
– Из расписяченной России.
Шутка. Не мной придуманная. Это Кирилл бесновался.
– Подмена одного понятия другим! Скажи мне, чем можно гордиться в этой стране? Балетом? Не надоело? Нефтью? Которую мы загоняем втридорога своим согражданам? Что у нас есть качественного? Бедные ребята отпахали на поле как гладиаторы на арене. А теперь по их вине – писец России.
