Викас Сваруп - Вопрос — ответ

— Так вот кому, по-вашему, должны были дать ПВЧ? Да он самый великий мерзавец, какого я только встречал! Будь моя воля, свернул бы его свинскую шею собственными руками!

— Не смейте так выражаться о нашем герое! — возмущается миссис Дамле.

— Это он-то герой? Не смешите меня! Ваш Бальвант Сингх — предатель и дезертир. Стоило начаться волнениям, как он испарился из сектора Чамба, Больше скажу: это самый великий позор на честном имени нашего полка. Четырнадцать лет самого строгого режима, вот что ему светило. Жаль, истек срок давности, а то бы я прямо сейчас упек подлеца за решетку.

— Что вы говорите, полковник? — поражаемся мы. — Как же так? Он дотошно рассказывал нам о той битве… И про потерянную ногу…

— Бессовестная ложь. Хотите узнать его подлинную историю? Она действительно заслуживает жалости. — Армеец поправляет ремень гимнастерки. — Когда началась война, Бальвант Сингх находился не в лучшем состоянии духа. Накануне жена родила ему сына, и солдат буквально сходил с ума, желая повидать семью. Так велико было это стремление, что при первой же заварушке, как только ударили пакистанцы, ваш мнимый «герой» оставил свой пост и трусливо бежал. Вернувшись к себе в Патханкот, он укрылся в доме родных и думал, будто навсегда сможет позабыть войну, однако та не оставила его в покое. Два дня спустя пакистанские воздушные силы атаковали нашу наземную базу в Патханкоте. Самолеты в ангарах совершенно не пострадали, зато две бомбы, каждая весом по тысяче фунтов, угодили в частные владения неподалеку от аэродрома. Как выяснилось, там-то и прятался Бальвант. Жену и младенца убило сразу, сам же хозяин из-за шрапнели остался без ноги.

— Но… Откуда он взял такие подробности?

Полковник брезгливо морщится.

— Не знаю, чего вы тут наслушались, однако двадцать восемь лет — достаточный срок, чтобы начитаться чужих воспоминаний о великой битве. И вот негодяй решил покрасоваться перед простыми гражданами, упиться дешевой славой, потчуя вас россказнями о ложных подвигах. Сказать по правде, встреча с ним совершенно испортила мне настроение. Не самый приятный выдался день. Прощайте.

Покачав головой, армеец уходит прочь в обществе длинного и толстяка. Ну а мы возвращаемся в бункер. Нынешний день и впрямь не из приятных. Интересно, что теперь чувствует Бальвант Сингх? Вечером он так и не спускается к нам.

Наутро его находят в собственной комнате. Бутылка с молоком и свежая газета лежат на пороге нетронутыми. Костыли аккуратно поставлены у стены. Деревянная койка задвинута в угол. В кружке на столике плавают остатки листьев черного чая. Единственный стул валяется перевернутым посреди пола. Бальвант Сингх висит на потолочном вентиляторе. Мужчина все в той же оливкового цвета форме; у шеи болтается розовая тряпка, голова упала на грудь. Безвольное тело вяло покачивается из стороны в сторону. Вентилятор тихонько поскрипывает.

Мигая красными огнями, на место прибывает полицейский джип. Констебли роются в пожитках покойного, переговариваются, машут руками, грубо расспрашивают соседей. Фотограф то и дело щелкает вспышкой. «Скорая помощь» доставляет врача в белом халате. У комнаты Бальванта собирается приличная толпа.

Обитатели чоула наблюдают в молчании, как на каталке вывозят прикрытого свежей простыней самоубийцу. Дханеш, Путул, Салим и я робко выглядываем из-за спин взрослых. Смотрим на труп и тупо киваем головами. Осознание медленно обжигает нас изнутри, наполняя сердца испугом, сожалением и стыдом. Эта война для нас первая, но сегодня и мы все поняли. Сражения — дело серьезное. На них умирают.

Смита невесело хмурит брови. Похоже, солдатская история глубоко затронула ее чувства.

— Где ты была во время войны? — говорю я.

— Здесь, в Мумбаи, — отзывается девушка и тут же меняет тему: — Давай посмотрим следующий вопрос.

Ведущий разворачивается в кресле в мою сторону.

— Мистер Томас, вы правильно ответили на семь заданий и стали обладателем двух лакхов. Интересно, удастся ли вам одолеть наш восьмой вопрос, цена которому — целых пятьсот тысяч рупий. Готовы?

— Готов, — киваю я.

— Итак, задание номер восемь. Как называется высший знак отличия, вручаемый за доблесть, в рядах вооруженных сил Индии? Повторяю вопрос: как называется высший знак отличия, вручаемый за доблесть, в рядах вооруженных сил Индии? Варианты: a) Маха Вир Чакра, b) Парам Вир Чакра, c) Сурья Чакра и d) Ашока Чакра.

Звучит напряженная музыка. Слышно, как под столом громко тикает бомба.

В зале стоит легкий гул. На меня поглядывают с искренним сочувствием. Дескать, жаль земляка-официанта, неплохо играл…

— В, — произношу я, — Парам Вир Чакра.

Прем Кумар поднимает брови:

— Это догадка, или вам известен ответ?

— Мне известен ответ.

— Вы совершенно, на сто процентов уверены?

— Да.

Барабанная дробь достигает наивысшей точки крещендо. На экране загорается правильный вариант.

— Совершенно, на сто процентов верно! — восклицает ведущий.

Зрители от души ликуют. Раздаются подавленные хлопки, крики «Браво!».

Я улыбаюсь. А Прем Кумар — нет. Смита понимающе кивает.

МИЛЛИОН РУПИЙ:

ЛИЦЕНЗИЯ НА УБИЙСТВО

Немало разных опасностей подстерегает на улице рассеянного пешехода в Мумбаи. Можно, к примеру, не заметить банановую кожуру, споткнуться и ободрать себе кожу. Или же вляпаться ногой в кучу теплого собачьего помета. Бродячая корова может пребольно боднуть вас в зад, подкравшись незаметно со спины. А еще давно потерянный друг, встречи с которым вы так старательно избегали, может чудесным образом выскочить прямо из беспорядочной толчеи, чтобы с радостью заключить вас в объятия.

Именно так и случилось в субботу семнадцатого июня неподалеку от ипподрома Махалаксми. Салим Ильяси налетел на меня счастливым ураганом. Спустя пять лет после разлуки.

Три месяца назад, вернувшись в Мумбаи, я принял твердое решение не разыскивать давнего друга. На это нелегко было пойти. Долгие годы, работая в Дели у Тейлоров, затем скитаясь по Агре, я скучал по Салиму, и мысль о том, чтобы не видеться с ним, ходя по улицам одного и того же города, легла на плечи тяжкой ношей. Но я не собирался посвящать приятеля в свои планы относительно известного телешоу.

— Мохаммед! — воскликнул Салим, узнав мое лицо среди толпы. — Что привело тебя в Мумбаи? Давно приехал? Где ты пропадал все эти годы?

Пожалуй, повстречать утраченного друга — то же самое, что пробовать любимую еду после долгих лет воздержания. Вы уже не уверены, будут ли вкусовые рецепторы реагировать, как раньше, сохранило ли блюдо прежнее очарование. Пять лет мы не виделись, и меня разбирали смешанные, неясные чувства. Станем ли мы так же близки, как были когда-то? Сможем ли столь же открыто общаться, ничего не скрывая?

Поначалу мы просто присели на первую попавшуюся скамейку. Над нашими головами кружили белые чайки. Но мы не слушали их надрывных криков. Не замечали детей, что гоняли мяч посреди дороги. Не обращали внимания на процессию верующих, которая протянулась в сторону Хаджи Али. Ничего не видя, не слыша вокруг, мы сидели обнявшись — и плакали. О днях, проведенных вместе, и годах, потерянных в горькой разлуке. Потом понемногу разговорились. Салим рассказывал о себе, а я слушал.

За это время мой друг подрос и сделался еще красивее. В неполные шестнадцать лет он смахивает на любого из положительных киногероев. В отличие от меня жестокая городская жизнь его ни капли не испортила. Парень по-прежнему страстно увлекается фильмами хинди, обожает звезд Болливуда (конечно, за исключением некоего зеленоглазого артиста), прилежно ходит по пятницам на молитву в церковь Хаджи Али. Но самое главное: пророчество ярмарочного шарлатана действительно начинает сбываться. Салим уже не разносит зажиточным господам коробки с обедами. Вообразите: он учится в очень престижной актерской школе, постигая навыки избранного ремесла.

— Знаешь, кто платит за мои занятия? — спрашивает приятель.

— Нет. А кто?

— Аббас Рицви.

— Известный продюсер, который выпускает одни блокбастеры?

— Да-да, он самый. Аббас обещает взять меня на роль героя, когда я проучусь два года и достигну совершеннолетия.

— Потрясающе, Салим! Но как ты этого добился?

— Долго рассказывать.

— Дружище, для меня не бывает слишком долгих рассказов. Ну-ка давай, выкладывай все по порядку, с самого начала.

И вот вам история Салима, изложенная его собственными словами.

— После того как ты внезапно исчез, я остался в чоуле совсем один. Четыре года работал на том же месте, разносил обеды, а сам не переставал мечтать о карьере актера.

Как-то раз я был у заказчика по имени Мукеш Равал и невзначай разговорился с его женой. А на стенах их дома висели красочные снимки клиента вместе с разными знаменитостями. Тут я возьми да и полюбопытствуй: не занят ли он, случаем, в кинобизнесе. Нет, объяснила мне миссис Равал, супруг торгует в аптеке, а в фильмах подрабатывает иногда статистом.