Александр Саркисов - Система (сборник)
Разобравшись с ситуацией, Замурин развил бурную деятельность. Уволил инженера по технике безопасности, заставил закодироваться технолога, провел субботник по уборке территории, завел секретаршу, громкую связь и повесил в кабинете портрет Путилина.
Как учили на флоте, он изучил всех начальников, от губернатора до мэра. Он знал, как они выглядят, фамилии, имена и отчества и даже краткую биографию каждого из них. Начальство надо знать в лицо!
Время шло, и дело спорилось. Замурин оформил пенсию и получил однокомнатную квартиру на улице Футбольная. Лесопилка расширялась, появились две новые сушилки, новые деревообрабатывающие станки, начали активно сотрудничать с ивановскими мебельными фабриками и даже стали производить нехитрую дачную мебель. Зарплаты выросли и стали регулярными. Устроиться на лесопилку без протекции стало невозможно.
А когда мэр обратился с просьбой устроить его племянницу, Игорь Павлович понял – это признание!
Личная жизнь тоже присутствовала, но не отягощала. Женского пола Замурин не чурался и к сексу относился как к необходимой медико-гигиенической процедуре. Состоянию его простаты мог позавидовать любой призывник.
Он часто цитировал героя известного фильма – «Я старый солдат, и мне не известны слова любви». Он понимал, что такое любить флот, что такое любить Родину, а как применить это в отношении женщины, Замурин себе не представлял.
Секретарша его боготворила и с радостью помогала справиться с этой проблемкой, справедливо решив, что у нее не убудет и вообще негоже добру пропадать.
Когда доходы лесопилки начали выходить за рамки приличия, как и водится, появились темные личности. Позвонил местный авторитет, чтобы назначить стрелку, ничего не смыслящий в понятиях Замурин добродушно откликнулся:
– Я сейчас свободен, подъезжайте, у меня и переговорим.
Он вызвал секретаршу:
– Сейчас ко мне приедут люди, ровно через минуту, как они войдут, сообщишь мне по громкой связи, что на проводе прокурор области.
Гости не заставили себя ждать, на территорию въехал потрепанный, но черный джип. Из него вышли люди специфической наружности. Возглавлял процессию тщедушный мужичок лет пятидесяти.
Секретарша пригласила их в кабинет. Мужичок сел и с вызовом положил на стол синие от татуировок руки. Он внимательно наблюдал, какое это произведет впечатление на хозяина кабинета. Замурин на руки посмотрел, но не впечатлился, у боцмана Петренко с Б-142 татуировок было больше, да и висевший за спиной портрет Путилина придавал уверенности.
Замигала лампочка громкой связи.
– Игорь Павлович, возьмите трубочку, вас просит прокурор области.
На слово «прокурор» гость среагировал как член на холодную воду. Он вжал голову в плечи, уменьшился в размерах, спрятал руки в карманах и практически скрылся в своем черном кожаном пиджаке.
Замурин, имитируя диалог, запел соловьем:
– Сергей Петрович, дорогой, добрый день!
– Конечно, как и обещал, все сделал.
– На охоту? Конечно, подъеду. А Смирнов и Шулин будут?
Он произнес фамилии начальника областной милиции и председателя Ивановского суда.
– Нет, проблем нету, никто не тревожит. До встречи, Сергей Петрович, поклон супруге.
Замурин повесил трубку и обратился к посетителям:
– Слушаю вас, уважаемые.
Медленно появляющаяся из пиджачного выреза голова промямлила:
– Да мы, собственно, познакомиться, может, помощь какая нужна?
Еще через полгода на лесопилку, как на образцовое предприятие, стали привозить заезжее начальство. Круг общения расширялся, Замурина уже знали в области.
Неожиданно его вызвали в Иваново к губернатору.
Губернатор принял его лично. Задав дежурные вопросы и получив дежурные ответы, губернатор перешел к делу.
– Игорь Павлович, в правительстве Ивановской области создан новый департамент – департамент промышленной политики, и я хочу предложить вам его возглавить.
Губернатор торжественно взирал на Замурина, ожидая безмерной благодарности и заверений в преданности.
Но, неожиданно для него, Замурин поблагодарил и вежливо отказался, потому что понимал – лучше быть головой у мухи, чем задницей у слона!
Дауншифтер
Что-то шло не так, не давал покоя душевный раздрай. При всем внешнем благополучии, в последнее время появилось стойкое желание что-то поменять. Москва угнетала. Это не было ни хандрой, ни минутной прихотью, это было сильное чувство, совсем как у перелетной птицы перед долгой дорогой на юг.
Сергей Иванович Моргунов отслужил на флоте в плепорцию, аккурат чтоб пенсия вышла, ни днем меньше, ни днем больше. На работу, сколько ни звали друзья-товарищи, не шел. Надоело подчиняться, решил организовать свой бизнес. Начинал с палатки на рынке стройматериалов, а теперь имел свой магазин «Мастерок» на Нахимовском проспекте. Упакован он был даже по московским меркам неплохо. Большая квартира на Новослободской, BMW Х-5, дети пристроены, жена – завуч в школе и кое-какие сбережения. С женой жили ровно, но уже давно без блеска в глазах.
Отпраздновав 50-летний юбилей, Сергей Иванович удовлетворения не почувствовал. Надоела до смерти эта московская тусня – у кого машина больше, у кого часы круче, у кого галстук дороже. Человеком себя только и чувствовал, что со старыми друзьями за рюмкой или на кладбище, хороня очередного неадаптированного к гражданскому бытию.
Потерял он к этой жизни интерес, такое бывает у людей, которые долго и тяжело болеют, ну не хочется больше жить, и все тут. Людишки вокруг пустые, ничего за ними нет, и поговорить с ними не о чем. Щебечут что-то на своем птичьем языке – шопинг, автопати, законнектиться…
И с досугом были проблемы, хобби он не имел, а сидеть у телека и смотреть голливудские фильмы уже не было сил, и от новомодных московских режиссеров тоже подташнивало. Купил он на блошином рынке диски со старыми советскими фильмами: «Чапаев», «Максимка», «Матрос Чижик», «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Нахимов». Смотрел вечерами в одиночестве, его от них перло, особенно момент, когда Чапаев вылетает на белом коне с шашкой наголо, на глаза наворачивались слезы, грудь распирало от гордости, и хотелось ему скакать рядом с Чапаем и рубать врага. А в фильме «Максимка» за душу брало старое доброе ныне не употребляемое обращение, принятое у матросов, – «братцы».
Решил Моргунов жизнь свою круто поменять, потому как ненастоящая она какая-то, фанаберия одна, прозябание духовное, так всю жизнь-то прозябешь и не заметишь.
Прочитал он статью про дауншифтеров, идея ему понравилась, только он не понял, почему для этого нужно ехать хрен знает в какие Филиппины с Таиландами. Почему не попробовать здесь, в России?
Преодолевая сопротивление семейства, натершего ему мозоль на шее, он принялся реализовывать задуманное. Продал бизнес, разочаровав семью и поставив ее перед необходимостью напрячься, и приобрел участок на севере Тверской губернии на берегу реки Молога. Название местечка ласкало слух. Это была не деревня, не поселок, не село, это было сельцо – сельцо Заботино. К обустройству земли новоявленный латифундист подошел серьезно, накупил книг по строительству, сельскому хозяйству и птицеводству.
Через два года участок превратился в идеально устроенное хозяйство. Небольшой добротный деревянный дом (благо выпендриваться не перед кем), баня, колодец, теплица, курятник, сад, ягодники, и все это обнесено забором. Забор не для того, чтобы отгородиться от соседей, а потому что хозяйство. Наконец он смог позволить себе то, о чем мечтал с детства, – завел собаку. Сосед, старый дед-охотник, подарил щенка лайки. Кобелька назвали по военно-морскому – Гюйс. Вообще связь с флотом Сергей Иванович не терял, на День флота поднимал военно-морской флаг, а огород копал исключительно в тельняшке.
Домов в Заботино было всего шесть, и люди жили дружно. В такой глуши без взаимовыручки нельзя, пропадешь. Дачников не было, места хоть и красивейшие, но непрестижные. Местные жили своей особенной жизнью, их не интересовала ни политика, ни экономика, когда начиналась программа «Время», они уже засыпали, наломавшись за день. Они представления не имели, кто такие Матвиенко, Познер, Навальный и, прости Господи, Обама, что такое стагфляция, евро и дефолт, но они точно знали, когда сажать картошку, были уверены, что нельзя воровать у соседа и что если сегодня не поработаешь, то завтра не поешь. И никто из них не догадывался о существовании снотворного и успокоительного.
Моргунов почувствовал полное единение с природой к концу третьего года дауншифтерства, когда начал гнать самогон. Было у него почти натуральное хозяйство. Автолавка два раза в месяц, а зимой и того реже, так что расчет только на себя. Работал он с удовольствием, получая от этого необыкновенный кайф. Наверное, это и было чувство глубокого удовлетворения, о котором так часто говорили вожди из прошлой жизни. Постепенно Сергей Иванович освоил охоту и рыбалку, Гюйс в этом деле был незаменим. Их отношения можно было выразить только одним словом – любовь. Единственное, что ели они из разных мисок, а так все общее. Ни телевизора, ни радио Моргунов не заводил принципиально, все больше читал и размышлял над смыслом жизни. Связь с внешним миром он осуществлял по мобильному телефону, раз в месяц он звонил жене и друзьям узнать, как дела. Позвонить ему было невозможно, потому что телефон он держал отключенным.
