Максим Кантор - Учебник рисования
Перформанс Струева состоял в следующем: Россия должна отступить в Сибирь. Борясь с западными нашествиями, Россия всегда отступала в глубь самой себя, оставляя противнику бесплодную территорию, в которой тот терял силы. То была стратегия обеих великих отечественных войн. Русская армия оставила Москву победоносному Наполеону и обрекла французскую армию на бессмысленные маневры по мерзлым дорогам. Столица России должна была быть перенесена в Куйбышев во время Второй мировой войны, во времена Смуты ополчение собиралось в Новгороде, в годы Белого движения альтернативную столицу замыслили в Омске. Нелепая география длинной и холодной страны и есть запасной вариант ее развития, стратегия ее укреплений — т. е. глубокий тыл, куда она уходит, чтобы собраться с силами. Сегодня именно это свое преимущество Россия теряет, бросая все силы на развитие Москвы и отдавая тыл — нашествию. Когда тыл будет оккупирован, Россия перестанет существовать, это ясно. Эту ситуацию надо сломать. Пришла пора воспользоваться географическим устройством России, чтобы преодолеть распад. Некогда Петр рвался прочь из Азии в цветущую Европу и переносил столицу ближе к благам цивилизации, к торговле, к деньгам. Теперь сама Европа в беде, цивилизация со всех сторон, а товар, коим торгуем, — в тылу. Столица государства должна быть перенесена в Новосибирск. Туда, в снег и холод, но в непосредственную близость к природным богатствам, обязано переехать правительство, президент, министерства и ведомства. Именно оттуда, то есть из Сибири, будет осуществляться контроль за ресурсами, в Сибири же и расположенными. Это немедленно ликвидирует самоуправство местной администрации, отменит локальное воровство, незарегистрированные формы добычи. Президент и правительство сами смогут осуществлять контроль непосредственно. В Сибири обязаны зарегистрироваться все существующие партии, их штаб-квартиры должны находиться там, выборы должны проходить только там. Парламент должен безвылазно сидеть в Новосибирске, и депутаты получат квартиры в местных общежитиях. Депутат обязан находиться в сибирском парламенте постоянно, за исключением необходимых командировок к избирателям (например, в Крым или Петербург). Развитие инфраструктуры снежного города будет способствовать в числе прочего и развитию науки — тому научному центру Новосибирска, который еще существует. Президент страны должен получить право на два каникулярных срока — по две недели каждый, — которые он сможет проводить вне своего рабочего места. В остальное время он будет ограничен в передвижениях, как китайский император или английская королева. В том случае, если Россия сделается парламентской республикой (то есть если премьер-министр будет представлять победившую на выборах партию и из нее формировать кабинет), к президенту перейдут лишь представительские полномочия — но представлять страну он сможет лишь в Новосибирске. Равно и премьер-министр все свои функции будет исполнять там же. Правительственные и депутатские должности перестанут быть символом вальяжной столичной жизни — но сделаются подлинно рабочими местами, не удаленными от производства. Работа есть работа — и чтобы быть примером населению, правительство и парламент обязаны взять на себя свою долю труда в полной мере — и в тех же условиях, что и большинство. Подобный образ жизни и труда естественным образом выбраковывает стяжателей — тех, что ищут легкой наживы и комфорта. Следует ввести законы, запрещающие члену правительства переезжать в европейскую часть страны в следующие три года после истечения срока его полномочий. Если в это время не будет установлено фактов коррупции и вкладывания средств в зарубежные инвестиции, он может передвигаться по своему усмотрению. Мера чрезвычайная, но и положение чрезвычайное.
Посольства иностранных держав также переезжают в Сибирь, как бы то ни было неприятно милым атташе и веселым консулам, освоившим прелести московской ночной жизни. Визиты руководителей иностранных держав окажутся осложнены расстоянием — однако летают же Тони Блэр и Жак Ширак в Китай или Японию, прилетят и в Новосибирск. И совсем недурно будет для Берлускони прокатиться в Сибирь — для разнообразия после Сардинии. Что же касается отношений с восточными странами, то контакты упростятся. Надо наладить отношения с русскими поселениями на Дальнем Востоке, в Харбине. Надо рассмотреть вопрос с рабочими местами, отданными сегодня китайцам, — переезд правительства создаст условия, при которых русские из бывших республик смогут переехать в Сибирь.
Москва остается финансовым центром, в ней присутствуют иностранные банки и представительства тех корпораций, что сотрудничают с сибирским правительством. Впрочем, все серьезные переговоры осуществляются в Новосибирске. Москва остается также культурной столицей, и Струев злорадно подумал, что Кремль следует передать в ведомство Центрального университета современных искусств и мейнстримного авангарда (ЦУСИМА) — для демонстрации прогрессивных инсталляций, видеоарта, шедевров минимализма. Передать Кремлевский комплекс в музейное ведомство — необходимая мера. Кстати говоря, это снимет проблему Мавзолея — его можно будет сохранить как арт-объект, наряду с произведениями Лили Шиздяпиной, Иосифа Стремовского и Филиппа Преображенского. Основные помещения Кремля следует, как дворцы в Лас-Вегасе, преобразовать в игорные дома. В Грановитой палате — открыть казино, привлекать богатых туристов. Интенсивность духовной жизни в городе на семи холмах только возрастет. Интеллектуалы, разумеется, останутся в Москве и Питере, но те из них, что захотят тесного сотрудничества с правительством, должны будут двигаться в направлении метелей и низких температур. Конечно, москвичи решат, что их бросили, отдали неприятелю, однако оккупировать город никто не станет, он и так уже оккупирован. А страну — спасем.
Эта, противная Петровской, концепция развития показалась Струеву убедительной. Осталось сделать немного — придумать, как взять власть. Очевидно, что надо воспользоваться имеющимися правилами — то есть принципиальным отсутствием таковых. Сегодня на царство назначается практически любой, без заслуг, опыта и знаний — если он удобен, если за его место заплачено. Газеты, телевидение, парламент — примут любую кандидатуру, надо только разыграть карту правильно. Очевидно, что за текущими назначениями стоит некая сила, себя открыто не проявляющая; депутаты и министры — ее наместники. Эта сила выбирает из общей серой массы удобного исполнителя и назначает его менеджером страны. Этой силой может быть совокупное банковское лобби, иностранные корпорации, бывшие партийцы или КГБ. Они находятся в постоянной конкурентной вражде, но кто-то один из них решает. Следует вычислить эту силу, нейтрализовать ее, воспользоваться ее методами — и внедрить своего человека. Это требует невероятных денег, сейчас все меряют на миллиарды. Впрочем, в условиях всеобщего кредита, когда наличных уже не существует, и этот вопрос можно решить. А на первоначальные траты деньги есть. В сущности, это не труднее, чем в условиях социалистической идеологии сделать антисоветское произведение, выставить его в Центральном выставочном зале и потом продать в Америку. Раньше делал это, теперь займусь другим. Все просто. И Струев закурил новую сигарету.
XVIIIПланы Струева носили кустарный характер, не были встроены ни в какую из существующих партийных программ — и обсуждать планы ему было не с кем. Надо было готовить представление, как обычно, одному, и союзников подбирать по ситуации. Впрочем, со свойственной ему самонадеянностью, он не сомневался в успехе. Они все думают, к кому бы примкнуть — а я иду напролом, думал он. Так только и можно сделать дело.
Большинство, однако, думало иначе. К кому примкнуть? Дискуссия на тему коллаборационизма, вспыхнувшая в баре парижского отеля «Лютеция», была вызвана сомнениями Гриши Гузкина. Мастер находился на распутье — сцена в баре предшествовала его лондонской встрече с Сарой Малатеста. Именно тогда, в Париже, среди друзей, Гриша и искал решения своей проблемы: с кем быть? Сделать это было непросто. Союз с каждой из трех дам имел неоспоримые преимущества. Призвав в советчики верных друзей, Гриша невольно спровоцировал ссору меж ними.
— Следует, — сказал Жиль Бердяефф, — руководствоваться чувством прекрасного. Графиня Тулузская — дама уникальная.
— История моей семьи, — сказал Власов сурово и отхлебнул коктейль, — показывает, что легкого пути к свободе нет. Слушай голос совести. Не выбирай никого, живи сразу с тремя — а сам возвращайся к жене. Родина — прежде всего.
— Все вы врете, — сказал грубый Махно. — У Барбары такие сиськи, что и рассуждать нечего. О чем говорить, когда сиськи налицо. Если сиськи есть, то и совести никакой не надо. А твой дед с Гитлером сотрудничал, и совести у него не было.
