Анатолий Елисеев - Страна Эмиграция

— Расскажи мне об искусстве — неожиданно попросил он меня.

— Что ты хочешь знать, о каком искусстве?

— Вообще об искусстве. С древнейших времен до наших дней…

— Ариэль, это невозможно. Во-первых я не специалист, но даже для меня это необозримая тема…

— Расскажи всё, что ты знаешь и расскажи о самой идее искусства…

Как вам нравится такая задача? Я, помню, рассказал ему то, что знал, что помнил из книг, а он задавал вопросы, которые свидетельствовали о его действительном невежестве, но вопросы, как говорят всегда были «по делу», как-то математически выверены и всегда вели от периферии, из леса неинтересных ему фактов к центру, к сути, к идее.

Не знаю, много ли он вынес из моего сбивчивого рассказа от египтян до Малевича и Дали, но в конце концов он кажется остался доволен.

Такой он был во всем. Он хотел всё и немедленно. И нужно сказать, что многое ему удавалось.

Я помню один вечер в нашем ковчеге, в Aintree Flats. Ариэль тогда искал работу и на следующее утро у него было назначено интервью в какой-то из крупных компьютерных фирм.

— Всё в порядке, — сказал нам он — им нужен специалист по *** (он назвал какой-то из неведомых мне языков программирования).

— А ты его знаешь? (Этот неведомый язык).

— Нет! Ну и что, я одолжил компьютер, книги у меня есть — Ариэль указал на два или три толстенных тома лежащих на столе — вся ночь впереди…

Интервью он прошёл, получил приглашение на работу, правда не помню, воспользовался им или нет — мы честно говоря запутались в его бесчисленных работах. Но об этом позже…

«Время-не-ждет!» Лозунг героя Джека Лондона был лозунгом Ариэля.

Незабываема история его женитьбы, но об этом нужно рассказывать подробнее.

Её конечно не звали Дарлинг, но Ариэль приклеил ей это имя-прозвище и так её все и звали, потом и даже сейчас, когда она бесследно растворилась в знойном африканском воздухе и когда мы изредка вспоминаем эту историю.

Ариэль жил тогда в маленьком уютном котедже на склоне Northcliff'а, мы часто бывали у него, к нему наверное приезжали другие его знакомые, но казалось, что ему приятнее одиночество и мы даже cтали думать, что он так и проживет в своём уютном доме отшельником. Но случилось то, что изменило, если не сказать — переломило его жизнь.

Она появилась в наших краях так же странно, как и всё, что связано с ним. Приехала с мужем, «новым русским», в гости к подруге и вдруг осталась в Южной Африке, осталась без мужа, который как-то удивительно мирно уехал в Россию, осталась с Ариэлем.

Всё сразу было как-то не так. Как-то слишком бурно развивался их роман, как-то неожиданно они решили пожениться, хотя конечно в их решении не последнюю роль играл вопрос документов. Был ли их брак фиктивным? Уверен, что со стороны бедного Ариэля — нет. Слишком серьёзно он боролся за свое счастье, слишком безоглядно бросился налаживать семейный очаг. Возможно сыграло роль одиночество, наверное это оказалось не так просто иметь единственных компаньонов — ядовитых змей в стеклянных ящиках. Возможно права моя жена, она всё же врач, когда говорит, что всё это явные симптомы психического отклонения. Отсутствие реальных эмоций и вместо этого рассудочное понимание, что в таких обстоятельствах полагается делать то-то и то-то. Вместо чувства привязанности, необходимость поддерживать отношения, мысль, что нужно к кому-то быть добрым, вместо настоящей доброты, имитация любви, так как люди должны влюбляться. Отсюда и жестокость, так-как в глубине души эмоциональный холод.

С её стороны возможно было желание зацепиться, начать новую жизнь в Южной Африке. По всему было видно, что её российское замужество уже трещало по швам, а здесь, на краю земли, жил юный принц, который предложил ей если и не фамильный замок, то романтический домик на склоне Northcliff, а в придачу руку и сердце.

Женились они быстро, какое-то время были наверное счастливы, а потом так же быстро разошлись. Видимых поводов оказалось много, причин наверное не меньше, но о них мы можем скорее догадываться. Дарлинг оказалась транжиркой, что усугублялось ее довольно блядовитым характером и полным неумением его сдерживать. Ариэль в повседневной жизни оказался деспотичным и требовательным по мелочам. К тому же змеи… Но о них позже.

Короче говоря, по прошествии нескольких месяцев Дарлинг исчезла из жизни Ариэля, правда не полностью, а иногда напоминая о себе, вращаясь в кругу его странных знакомых. Мы знали их только по его собственным рассказам, и в них они курили «даху» и что-то покруче, носились на «байках», нигде не работали и были все, как один непроходимо тупы и неинтересны.

Почему при всём этом он приятельствовал с ними — это ещё одна загадка? Может быть для него было важно доказать, что он — пришелец из другого мира, эмигрант, иностранец, лучше, сильнее, удачливее их — аборигенов.

А может быть его просто тянуло к таким людям. Вряд ли он в Риге они входили в круг его знакомых. Он мало рассказывал нам о своём детстве, но из его коротких историй мы узнали кое-что о жизни рижского мальчика из порядочной семьи, о разводе родителей, о матери, в бешеных количествах поглощавшей снотворные и успокаивающие лекарства. Судя по Ариэлевым рассказам, она была занята в основном собой, но постоянно упрекала его в недостатке внимания и понимания. Мне кажется он просто сбежал от всего этого, сбежал от предсказуемого будущего, от провинциальной добропорядочности.

Да простят меня бывшие и нынешние рижане, но на меня Рига, при всей и несомненной красоте, произвела впечатление заснувшего и так и не проснувшегося города, впрочем сейчас, допускаю, все изменилось.

После исчезновения Дарлинга, Ариэль предпринял еще одну героическую попытку наладить собственную жизнь, он решил купить дом. К сожалению эта попытка закончилась неожиданным и грустным ничем. Их множества домов, которые мы смотрели вместе (он сначала приглашал меня, хотя хотел не помощи, не совета, а скорее соучастия), которые он находил сам, в конечном итоге был выбран неплохой на первый взгляд дом, большой и не слишком дорогой.

О, сладкие времена! О, забытые цены, когда хороший дом в неплохом районе мог стоить 250 000 рандов, а за 500 000 продавались полу-дворцы. Теперь цены выросли раз в 5 и о доме меньше, чем за миллион даже и мечтать не стоит.

Ариэль, безумно гордясь, пригласил нас на смотрины дома, и меня этот дом очень насторожил. Внешне все было в порядке — просторный вестибюль, милые спальни, столовая, гостиная с лёгкими выкрутасами, но вокруг дома ничего не росло, а на стене пристройки я обнаружил довольно заметную трещину.

— Это ерунда! — бодро сказал Ариэль, но в глазах появилась тревога.

Мне не казалось ерундой трещина в недавно построенной стене, к тому же внутри дома я обнаружил тщательно закрашенную треснувшую противоположную стену. Касалось, что дом что-то сгибает, ломает посередине.

Я вышел на улицу и обратил внимание, что облюбованный Ариэлем участок самый низкий, улица заметно поднималась налево и направо.

— Ариэль! Мне кажется тут когда-то протекала речка — сказал я ему. — Давай кого-нибудь спросим.

Хозяев в доме не было и обязанности Вергилия исполнял чёрный садовник, который жил тут же, в небольшом коттедже в глубине сада.

Поняв наш вопрос, садовник радостно закивал головой.

— Да, здесь когда-то протекал ручей, но теперь его спрятали в трубы. Правда если сильный дождь вода приходит оттуда — он показал рукой на противоположную сторону улицы.

— И много приходит воды?

— Много! — опять почему-то обрадовался наш гид. — Здесь, — он обвел рукой вокруг вокруг дома — все бывает залито…

Мне всё стало ясно. Дом практически стоял в русле временного протока, наполняющегося во время дождей, так как дренажная система всю воду (нужно знать, что такое Йоганнесбергские ливни летом) не вмещала. Было ясно, что построенный без участия мозгов дом подмывается каждым порядочным дождиком и рано или поздно пристройка должна рухнуть.

— Что же мне делать!? Я уже подписал контракт — растерянно спросил Ариэль.

— Расторгни его, это же скрытый дефект дома, который хозяева не указали!

Не знаю, легко или с трудностями, в конце концов контракт был аннулирован, но попытки обзавестись недвижимостью Ариэль оставил.

Потом было много разного в его жизни, периоды сменяли друг друга с возрастающим ускорением.

Менялись квартиры — Ариэль не мог усидеть долго на одном месте, к тому же рано или поздно соседи узнавали о его экстремальном увлечении — ядовитых змеях… Впрочем я обещал рассказать об этом подробнее.

Это не совсем преувеличение, столько лет он жил в одной комнате с этими милыми созданиями. Среди «питомцев» Ариэля была и египетская кобра, которая однажды изловчившись плюнула ядом ему в глаз, так что Ариэль, закрыв один глаз поехал в ближайший госпиталь (не знаю, как он мог доехать, но он это сделал) и какая-то песчаная гадюка и эфа… Змеи регулярно сбегали из клеток, Ариэль искал их, иногда удачно, иногда соседи вызывали специальные команды, когда обнаруживали смертельные создания ползающие по их участкам. В таких случаях Ариэль все отрицал, уж чему-чему, а искусству запираться и не признаваться страна Советов нас научила, но место проживания вскорости менял.