Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

ФОГРА (плача). Паразиты! Эгоисты! Фашисты! Вы не видите, что я всего лишь заблудившаяся маленькая девочка? Что мне нужно внимание. Не видите, какая я беззащитная? Если я сейчас наложу в штанишки, я даже не знаю, что делать с какашками. Коммунисты!!!

ВАРШВИАК (растроган слезами Фогры, кричит на Кламансэа). До чего ты довела мою невесту в день нашей свадьбы, старая карга?! Это наше личное дело! Катись отсюда ко всем чертям! (Выхватывает платье.)

КЛАМАНСЭА. Плевать мне на тебя! «Жених»! Мать — одна, а женихов — ого-го! Видали мы таких женихов! Так что мы еще посмотрим! (Выхватывает платье и протягивает Фогре.)

ФОГРА (сквозь слезы). Нет. Хефец.

ВАРШВИАК. Что-о?!

ФОГРА. Ты против? Уже пытаешься ограничить мою свободу?

КЛАМАНСЭА. Тебе бы только покапризничать. Я знаю — никто тебе меня не заменит. Но если Хефец тебе дороже, что ж, зови Хефеца. Пусть он тебе рассказывает, что делать с какашками. (Швыряет платье Варшвиаку.) Только боюсь, ему сейчас не до платьев. У него на носу похороны. Я возвращаюсь к своему мужу!

ФОГРА (переставая плакать). Куда? В ад?

КЛАМАНСЭА. Ад — здесь. Дорогу мне! Я иду играть в похороны Хефеца. (Уходит. Пауза. Варшвиак подходит с платьем к Фогре.)

ВАРШВИАК. Почему в день моей свадьбы меня так мучают? Я всю жизнь мечтал жениться. Не мешайте мне жениться! (Пауза.) Фогра! Теперь мы одни. Возьми платье. (Фогра выхватывает платье и швыряет его на пол.)

ФОГРА. Только Хефец! Он мой единственный возлюбленный!

ВАРШВИАК (затыкая уши). На кухню!!! (Убегает.)

Полдень того же дня. Комната в доме Тэгалаха. ТЭГАЛАХ в ночной рубашке Кламансэа примеряет ее шляпу. Входит КЛАМАНСЭА.

КЛАМАНСЭА. Идиот, ты мне шляпу растянешь.

ТЭГАЛАХ. Эта шляпа — моя. И ночная рубашка — моя. Сейчас я — Кламансэа. Предыдущая Кламансэа дезертировала к Фогре. Ну и пусть. Я и без нее обойдусь. Таких, как она, — полно. С сегодняшнего дня я сам себе Кламансэа. Сам буду играть с Хефецем и все роли буду исполнять тоже сам.

КЛАМАНСЭА (подходит к Тэгалаху и пытается снять с него шляпу, но он успевает отпрыгнуть). Ты мне ее всю растянешь. Шляпу мою. (Кричит.) Господи, мне шляпу растягивают!

ТЭГАЛАХ. Я растяну — я и стяну. Я сам себе Кламансэа.

КЛАМАНСЭА (бегая за Тэгалахом). Отдай мою шляпу, отдай!

ТЭГАЛАХ (убегая). Я — новая Кламансэа. Я — нью-Кламансэа!

КЛАМАНСЭА. Отдай!!!

ТЭГАЛАХ. Моя! Все мое! Я — Кламансэа!

КЛАМАНСЭА (останавливаясь). Я тебе покажу «Кламансэа»! Я тебе покажу! (Убегает во вторую дверь.)

ТЭГАЛАХ. Это не я все бросил, не я все предал.

Бежит за ней. Из первой двери появляется ХЕФЕЦ.

ХЕФЕЦ. Где же вы все? Я жду, жду… (Уходит во вторую дверь. Из первой двери выбегает Кламансэа с брюками Тэгалаха в руках.)

КЛАМАНСЭА. Я тебе покажу «Кламансэа»! (Из той же двери выбегает Тэгалах.)

ТЭГАЛАХ. Все тут мое! Отдай мои брюки! (Кламансэа убегает во вторую дверь. Из первой двери появляется Хефец.)

ХЕФЕЦ. А как же мои похороны? Когда мы начнем играть?

ТЭГАЛАХ. Сам себя хорони. (Убегает за Кламансэа.)

ХЕФЕЦ. Что значит «сам»? (Бежит за Тэгалахом. Через ту же дверь, брошенная рукой Кламансэа, на сцену вылетает шляпа, которая была на Тэгалахе. Тэгалах возвращается, чтобы поднять ее, следом за ним входит Хефец.)

ХЕФЕЦ. У нас мало времени. В шесть мне уже надо прыгать.

ТЭГАЛАХ (поднимая шляпу). Не путайся под ногами. Не видишь, я занят? (Убегает во вторую дверь.)

ХЕФЕЦ (бежит за Тэгалахом). Ты же меня сам все время торопил. (Уходит во вторую дверь. Из первой двери выходит Кламансэа в брюках Тэгалаха. В руках у нее шляпа Тэгалаха и его пиджак. Следом за ней выбегает Тэгалах.)

ТЭГАЛАХ. Брюки!

КЛАМАНСЭА. Я тебе покажу «Кламансэа». (Уходит во вторую дверь, из первой выбегает Тэгалах, а за ним Хефец.)

ХЕФЕЦ. Скоро уже шесть часов!

ТЭГАЛАХ (оборачиваясь к нему). Слушай, ты! Отстань от меня со своими похоронами. Собрался умирать — и умирай! Не можешь — не умирай. (Убегает во вторую дверь.)

ХЕФЕЦ. Не умирать? После всего, что вы мне сделали? (Убегает за Тэгалахом во вторую дверь. Из той же двери появляется Тэгалах с веером в руке, за ним вбегает Хефец.) Я же людей пригласил! (Из первой двери появляется Кламансэа в шляпе и костюме Тэгалаха. Тэгалах начинает махать веером у нее перед носом. Оба смотрят друг на друга.) Могильщики мои дорогие!

ТЭГАЛАХ. Цыц! (Обращаясь к Кламансэа.) Кто это, если не мой покойный дедушка, А. Б. Тэгалах?

КЛАМАНСЭА. Забавно. После двадцати семи лет замужества проснуться однажды и увидеть рядом с собой саму себя!

ТЭГАЛАХ (передразнивая ее, задирает рубашку и показывает свой зад). Вот как я тебя стыжусь!

КЛАМАНСЭА (передразнивая Тэгалаха). Какие туфли! На каких ногах! Упасть на землю и лизать!

ТЭГАЛАХ (передразнивая ее). Пришло время стать бабушкой.

КЛАМАНСЭА (передразнивая его). Вперед, к победе!

ХЕФЕЦ. Вы, наверное, забыли…

КЛАМАНСЭА. Ничего мы не забыли. Нам просто это уже неинтересно.

ТЭГАЛАХ. И чтоб я тебя больше не слышал.

ХЕФЕЦ. Не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу! Кламансэа, Тэгалах, дорогие мои могильщики! Я хочу, чтобы вы опять стали счастливыми. Я ведь именно для этого и умираю. Вы обязаны отравить мне последние часы моей жизни. Сбросьте Хефеца в могилу, утрамбуйте на ней землю.

Входит ФОГРА в трусиках, лифчике и летном шлеме.

Вот он — мой ангел смерти! Как хорошо, что ты пришла! Они не хотят играть в мои похороны.

ФОГРА. Значит, вы больше не играете в Хефеца? Ну ют, я как всегда в центре событий. Впрочем, иначе и быть не может.

ХЕФЕЦ. Но я хочу, чтобы они меня мучили.

ФОГРА. Не видишь? Они больше не могут. У них нет сил.

ХЕФЕЦ. Но мне это необходимо.

ФОГРА. Если тебе мало мучений… положи себе на голову стол.

ХЕФЕЦ (после некоторого размышления). Ладно. (Залезает под стол и, привстав, приподнимает его головой.)

ФОГРА. Это вы к свадьбе так принарядились? А что? Тебе, папочка, эта ночная рубашка очень к лицу. А ты, мамочка, в этих штанах просто очаровательна. Не будь я вашей дочерью, в жизни бы не догадалась, кто из вас мужчина, а кто женщина. Теперь вас можно называть Кламантэгалах и Тэгаласэа. Продолжайте, продолжайте.

КЛАМАНСЭА. Ты на себя посмотри — в этих трусах и лифчике. Сейчас тебе, конечно, кажется, что у меня никогда не было таких же белых и упругих бедер, а твой отец всю жизнь ходил в ночной рубашке… Ты не в состоянии представить, что он когда-то носил белые сорочки и черные облегающие брюки. Что у нас тоже были темные ночи и жаркие объятья. Ты не изобретаешь ничего нового, дорогая моя. Сейчас ты упиваешься собственной молодостью. Да, сейчас твое время. Но потом… Потом придут другие «Фогры», искромсают ножами и вывернут наизнанку твое нутро, и будут терзать тебя точно так же, как ты сейчас терзаешь меня.

ФОГРА. Даже не знаю, что и сказать, мама. Ты ничего не понимаешь. Разве ты не видишь, что мне хорошо? Просто ха-ра-шо.

ТЭГАЛАХ (закрывает глаза). Мне тоже хорошо. Я ни на что не жалуюсь. Мне хорошо.

КЛАМАНСЭА (плача). Давай, прыгай тут, скачи, радуйся… Я знаю, кто я теперь. Я — курица. Я пытаюсь отыскать на земле маленькие крошки счастья. Цып-цып-цып! Цып-цып-цып! А если вам так нужно, я готова и умереть. Может быть, тогда меня кто-нибудь пожалеет. И когда я буду лежать в могиле, можешь сколько угодно кричать «мама»! Мама тебе уже не ответит… (Горько плачет.)

ТЭГАЛАХ (продолжая заниматься самовнушением). Это плачу не я. Я даже и не собираюсь плакать. У меня все хорошо. Настолько хорошо, насколько может быть хорошо. (К нему подходит Фогра.) Что, ударить меня хочешь, да? (Фогра дает ему пощечину. Пауза.) Меня ударила собственная дочь. На глазах у моей собственной жены. А жена — в моих штанах. Это просто неслыханно! (Рыдает.)