Уильям Тревор - Вечные любовники
— Нет худа без добра, Кити. — Дон склонила голову набок и улыбнулась, отчего ее мелкие черты лица смягчились. Перед ужином они ходили на озеро. Достаточно было нагнуться к воде, чтобы утки бесстрашно к ней подплыли. Перед тем как идти в ресторан, она переоделась в новое, специально купленное для поездки светло-бежевое платье.
— Завтра попробую еще раз набрать этот номер, — сказал Кит.
Видно было, что он так и не смирился. Он был ужасно подавлен, что, впрочем, на его аппетите не сказывалось. Стоило Дон упомянуть турфирму, где они покупали билеты, как Кит начинал злиться, поэтому больше на эту тему она не заговаривала, хотя ее и подмывало напомнить об этом мужу. Будет еще время разобраться в случившемся, а пока лучше отвлечься, не думать о том, что произошло. Этого, впрочем, она ему тоже говорить не стала.
— Как хочешь, Кити, — сказала она. — Попробуй дозвониться, если считаешь нужным.
Разумеется, он считал этот звонок нужным. Ему он был важнее, чем ей, — спрос ведь с мужчины всегда больше, чем с женщины. Ничего, обойдется, рано или поздно буря уляжется. В конце концов, будет что ему рассказать: и о вечеринке с фондю, и о посещении шоколадной фабрики. Тем наберется немало — и утки, и кофейни с пирожными, и поездка на поезде в горы.
— «Банана-сплит»? — спросил официант. — Или вы предпочитаете безе «Уильямс»?
Они не знали, что выбрать. «Уильямс», объяснил им официант, — это безе с грушами и мороженым. Очень вкусно. Сам бы он рекомендовал им безе «Уильямс».
— Звучит неплохо, — сказала Дон, и Кит тоже взял безе. Дон захотелось обратить его внимание на то, что все с ними очень милы, что миссис Фрэнкс очень им сочувствует, что мужчина, который подошел узнать, понравился ли им ужин, был очень обходителен, да и официант тоже, — однако она передумала. Часто Кит пребывал в мрачном настроении без всякого повода — не зря же Дядя называл его «безутешным» или «Китом, в воду опущенным».
Вокруг оживленно болтали старики. Большинство из них были старше Дяди — на десять, а то и на пятнадцать лет. Интересно, подумала Дон, Кит это заметил и от этого расстроился еще больше? Говорили старики о сувенирах, которые приобрели, о кафе, в которых побывали. Какие же они бодрые, оживленные, ничуть не менее энергичные, чем Дядя! «Готовьтесь, — любил говорить им Дядя, — теперь-то я в любой день могу сыграть в ящик». Какая чушь! Дон наблюдала, как старческие рты с аппетитом жуют «Банана-сплит» или безе, как смакуют лакомый десерт. Еще лет двадцать, а то и больше, Дядя вполне может протянуть, подумалось ей.
— Ну, не повезло, бывает, — сказала она.
— Как бы то ни было.
— Не говори этого, Кити.
— Чего не говорить?
— Не говори: «Как бы то ни было».
— Это еще почему?
— Потому. Прошу тебя, Кити.
Они оба воспитывались в детском доме — своих родителей ни он, ни она не знали. Дон помнила Кита, с тех пор как ему было одиннадцать, а ей девять, хотя в то время они еще толком не общались. Они встретились вновь много позже, когда пришли в детский дом на ежегодный бал, на «диско», как он тогда назывался. «Я получила работу в этом магазине», — сообщила она ему, не обмолвившись ни словом о Дяде, — в то время была еще жива его сестра, и он был просто ее работодателем. Всерьез оказывать влияние на их жизнь он начал, когда они уже поженились. За это время они научились угадывать его желания, малейшие перемены в его настроении, заранее знали, например, что близится его ссора с преподобным Симмсом, в чьей церкви Дядя иногда бывал. Один раз они попытались этим ссорам воспрепятствовать, повели борьбу с его переменчивым характером, его несносными причудами. Но это было давно. Всякий раз Дядя внимательно их выслушивал, однако никакого внимания на их слова не обращал — в конце концов, не он зависел от них, а они от него. Угрожал он им завещательными бланками из нотариальной конторы Смита и старой бильярдной, «лучшим, — как он любил говорить, — местом на всей земле». В бильярдной он встречался с друзьями, читал «Дейли экспресс», пил «Даббл даймонд», которое считал лучшим бутылочном пивом в мире. Было бы ужасно, говорил он, если бы мужчины всех возрастов лишились возможности играть в этой комнате на бильярде, если бы некому было давать на бильярдную деньги.
Миссис Фрэнкс сделала объявление. Попросив тишины, она подробно изложила программу на завтра. В программе было запланировано посещение горы Джеймса Бонда, и группа должна была собраться у входа в отель в половине одиннадцатого утра. Если кто-то ехать не собирается, сказала миссис Фрэнкс, просьба сообщить ей об этом сегодня вечером.
— Если не хочешь, можем не ехать, Кити, — прошептала Дон, когда миссис Фрэнкс села. — Мы не обязаны.
Беседа за столиками возобновилась; старики громко говорили, перебивая друг друга и возбужденно махая ложками. Вставные зубы, седые волосы, очки; Дядя вполне мог бы быть среди них — а впрочем, вряд ли: он утверждал, что стариков терпеть не может. «Вы что, хотите мне сказать, что отдыхали с этими динозаврами?!» Дон казалось, что она слышит его голос, улавливает издевательские интонации. «Выходит, вы приземлились не в той стране и провели отпуск с этим старичьем?! Вы это мне хотите сказать?!»
Миссис Фрэнкс им, конечно, сочувствует, но виду не подает. Она ведь понимала, не могла не понимать, что молодая тридцатилетняя пара оказалась в одном туре с пожилыми людьми по ошибке и не по своей вине. Но какой смысл рассказывать Дяде про миссис Фрэнкс? Про то, что Кит не поладил с администратором отеля и накричал на туроператоров в Кройдоне?
Он их выслушает, помолчит, а потом опять начнет говорить про бильярдную.
— Ну как, отлично провели время? — спросила их миссис Фрэнкс, выходя из ресторана. — Все хорошо, что хорошо кончается, верно?
Кит продолжал есть безе, как будто миссис Фрэнкс обращалась не к нему. По поводу «Уильямса» мистер Фрэнкс со смехом заметил, что для их фигур безе представляет смертельную угрозу.
— Надо сказать, — заметила миссис Фрэнкс, — что с погодой нам пока везет. Во всяком случае, нет дождя. — Миссис Фрэнкс, как всегда, была одета в кричащие цвета. Сегодня, похвасталась она, ей удалось купить брючный костюм от мадам Роша, и очень недорого.
— Про стариков ему говорить не обязательно, — прошептала Дон, когда Фрэнксы вышли из ресторана. — Совершенно незачем.
Дон погрузила ложечку в высокий стакан, чтобы извлечь мороженое из-под ломтиков груши. Кит наверняка считает, что она проговорится про стариков. Каждую субботу она мыла Дяде голову — самому ему, по его словам, это стало уже не под силу. Обычно он ворчал, что вода чуть теплая и он может простудиться, — приходилось поэтому развлекать его разговорами. Делать два дела одновременно ей всегда было трудно, и, когда Дон мыла ему голову, она часто забывала, о чем ему рассказывала. Однако теперь она дала себе слово больше не повторять эту ошибку — пообещала же она себе, что ни за что не собьется со счета, если Дядя вдруг задаст ей вопрос, когда она считает не проданные за день газеты.
— Ну что, нашли своих друзей из Виндзора? — поинтересовалась старуха с палкой в руках. — Плохо, когда теряешь друзей.
Поскольку старуха не имела в виду ничего плохого, Дон объяснила ей, как обстояло дело. Послушать, что она говорит, подошли и другие члены группы; некоторые были глуховаты и не раз перебивали Дон с просьбой повторить то, что они недослышали. Кит же продолжал молча есть безе «Уильямс».
— Кити, они же не виноваты, — робко начала она, когда пожилые туристы стали выходить из ресторана. — Они-то что могут поделать?
— Как бы то ни было. Не надо было их зазывать.
— Я их не зазывала. Они сами подошли. Так же, как миссис Фрэнкс.
— Какая еще миссис Фрэнкс?
— Ты прекрасно знаешь, кто это. Крупная женщина в очках. Мы же познакомились с ней сегодня утром, Кити.
— Когда вернемся, я с ними со всеми разберусь.
По его тону она поняла, что ни о чем другом он по-прежнему думать не может. И на пароходе, по пути в Интерлакен, и в кафе, и когда они шли по промозглым улицам городка, и в сувенирных лавках, и когда они рассматривали в витринах часы и шоколад, и сейчас за ужином в ресторане он только и думал, что сказать, что написать в следующей открытке, только и думал о том, что по возвращении обязательно подаст на турфирму в суд. Когда они вернутся, он будет с важным видом разгуливать по кухне и — спокойно, деловито — делиться с ними своими планами. Первым делом, заявит Кит, он «прямо в понедельник» договорится о встрече с адвокатом. А Дядя будет сидеть и молчать — он-то знает, что адвокаты стоят денег.
— Им придется вернуть нам всю сумму. Все до последнего пенни.
— Послушай, Кити. Давай сейчас не думать об этом. Будем радоваться жизни. На экскурсию в гору завтра поедем?
— На какую еще гору?
— Ту самую, о которой сегодня вечером говорила миссис Фрэнкс. Помнишь, эта гора изображена на открытке, которую мы сегодня ему послали?
