Геннадий Сазонов - Марьинские клещи (сборник)
Получив от разведчиков точные данные о немцах, находящихся в деревне, их бронетехнике, командование батальона уточняло детали предстоящей атаки.
Младший лейтенант Иннокентий Щеглов, начальник штаба, пришёл на позиции, занятые бойцами, и последний раз проинструктировал командиров стрелковых рот и командира миномётной роты. В этой роте готовился к бою взвод миномётчиков старшего сержанта Николая Басова. Всё ещё переживая убийство любимой девушки фашистскими летчиками в Торжке, Николай горел злобой отомстить за Надюшку проклятым врагам.
Роты были усилены противотанковыми пушками и станковыми пулемётами.
— Внезапный, мощный удар — наш крупный козырь, — настраивал подчинённых начальник штаба. — Им и будем бить! И бить наверняка!
Как только немцы сели завтракать, был дан сигнал к атаке.
Батальон приготовил фашистам на завтрак изысканное меню — из разных мест ударили пушки, миномёты, пулемёты, автоматы. Деревню буквально накрыл шквал огня. Оглушённые, застигнутые врасплох, немцы метались от дома к дому, падали под пулями; раздавались дикие вопли, стоны, проклятия. Наконец, обезумевшие от страха, они побежали, бросая оружие, бежали в сторону соседней деревни Ново-Каликино. За убегающей пехотой покатили танки и бронетранспортёры. Пытаясь увернуться от наших пушек, они сворачивали с шоссе, но тут же вязли и глохли в глубоких кюветах; некоторые подорвались на минах, которые ночью предусмотрительно поставили наши сапёры.
В начале боя на широком лугу, что раскинулся перед деревней, неожиданно зашевелился большой стог сена.
— Что такое?» — удивился кто-то из красноармейцев. — Живой стог что ли?
Догадка солдата подтвердилась — стог оказался живым.
Из него, расшвыривая клоки сена, выполз немецкий танк и стал стрелять по нашей пехоте. Хорошо, что рядом оказалось противотанковое орудие артиллерийского расчета. Наводчик, бывалый артиллерист Ян Юлис, первым же снарядом попал в двигатель танка, он загорелся. Экипаж вражеской машины добили стрелки.
Использовать свою бронетехнику в этом бою фашистам так и не удалось.
Роты батальона под командованием Александра Чайковского взяли у врага Старо-Каликино практически без потерь.
Это был уникальный случай на четвёртом месяце войны.
Сибиряки, не давая опомниться немцам, стремительно преследовали их, одним ударом овладели и деревней Ново-Каликино. Два стратегически важных пункта перешли в руки наших бойцов. Выйдя затем к Ленинградскому шоссе и частично блокировав его, соединения 133-й дивизии заняли круговую оборону, как и требовал генерал Иван Степанович Конев.
Боевую задачу, поставленную командующим Калининским фронтом, части под началом генерал-майора Василия Ивановича Швецова с честью выполнили.
И её значение в тот день, без преувеличения, было великим!
Дело в том, что наши войска вышли в тыл 1-й немецкой танковой дивизии и 900-й моторизированной бригаде СС, которым накануне всё-таки удалось прорвать оборону красноармейцев и дойти до села Марьина в сторону Торжка. Теперь положение наступающих фашистов резко ухудшилось. Дивизия генерала В.И. Швецова фактически отрезала танки и бригаду СС от основных сил под командованием генерала-фельдмаршала фон Бока.
Предстояло прорвавшегося противника расчленить, взять в клещи и уничтожить.
12После мощных ударов Красной армии в Старо-Каликине и Ново-Каликине фашисты засуетились. Понимая, чем может обернуться блокирование их передовых частей, они попытались взломать круговую оборону нашей сибирской дивизии, усилили атаки свежих сил на её позиции.
Со стороны Калинина на Ленинградское шоссе выехала фашистская автоколонна и покатила в направлении на Торжок. Первым, кто её встретил на дороге, оказался взвод разведки Ивана Кандаурова из батальона Чайковского. Соотношение в живой силе было такое же, как и на подступах к Калинину 14 октября: на одного красноармейца приходилось примерно до десяти фашистов.
Смелый сибиряк, опытный разведчик Иван Кандауров любил всякие выдумки. Он вообще воевал как-то весело, с шуткой-прибауткой, без хмурости на лице и уныния, не думал о смерти и пули его не брали.
Получив данные о движении автоколонны, взводный начал соображать, как бы её встретить так, чтоб враги надолго запомнили. И он кое-что придумал.
Кандауров расположил взвод по обе стороны дороги. Он приказал через асфальтовое полотно протянуть провод, а двоим бойцам держать за концы; при необходимости они мгновенно натягивали провод.
Колонна приближалась к месту, где в засаде находился взвод разведки.
Впереди колонны катил на мотоцикле с коляской офицер, судя по всему, командир. В машинах солдаты играли на губных гармошках, распевали песни.
Кандауров дал условный сигнал — пора!
Двое бойцов резко натянули провод, как раз перед мотоциклом. Ударившись о провод, немецкий офицер, будто сдутый ветром, вылетел из сиденья и шлёпнулся на дорогу. Завизжали тормоза следовавшей сзади машины, но она не успела затормозить и смяла мотоцикл в лепёшку.
По фашистам с двух сторон ударили из автоматов и пулемёта, в них полетели гранаты. С криками выскакивали немцы из машин и разбегались по кюветам. Придя в себя, фрицы выкатили на полотно легкую пушку, развернули её и прямой наводкой снаряд за снарядом посылали туда, где укрылись разведчики.
Нашим становилось жарко, головы не поднять.
Иван не был бы Иваном, если бы вынес такую наглость от врагов.
Он и тут кое-что придумал, и сразу осуществил задумку.
— Второе отделение — вперёд, за мной, — отдал команду Кандауров.
И, пригибаясь в высокой сухой траве, побежал, за ним — несколько бойцов.
Скрытно, так, что их никто не обнаружил, подобрались разведчики к орудию фашистов, в короткой рукопашной схватке уничтожили расчет. Кандауров повернул против немцев их же пушку. Прицелился.
— Ребята, снаряды, живо! — крикнул он.
К орудию подносили снаряды, заряжали в ствол.
Иван осыпал фашистов их же шрапнелью из их же пушки.
Но немцы, несмотря на потери, значительно превосходили по численности наш взвод разведки. И они, конечно, не могли простить Кандаурову его дерзости.
Кольцо из фашистских автоматчиков сжималось. Наши солдаты, что пришли к пушке вместе с Иваном, были убиты.
Сам Кандауров даже не почувствовал, как его ранило в ногу. Он оглянулся и увидел, что остался один. И всё же сибиряк нашёл в себе силы, подтащил последний снаряд, втолкнул в ствол и выстрелил.
После гула и дыма наступила тишина.
Фашисты побежали к пушке, полагая, что там нет живых.
Но Кандауров, собрав уходившие силы, встретил их гранатами. Опять ранение, но уже в живот — Иван потерял сознание.
К счастью, в тот момент сюда подоспели роты пехотного батальона и батареи из противотанкового дивизиона, которые сходу открыла огонь по фашистам. Их колонна попятилась назад к Горбатому мосту в Калинин.
Товарищи осматривали место, где вели бой разведчики. И очень горевали о потере веселого командира, а больше всех горевал комбат.
Александр Чайковский подошёл к носилкам, где лежал Кандауров, откинул плащ-палатку, наклонился к Ивану, поцеловал его и сквозь слёзы проронил: «Прощай, дорогой друг, спасибо тебе! Мы тебя никогда не забудем».
Ивана Кандаурова, снова накрыв, понесли в деревню Рылово, там размещался медсанбат 133-й стрелковой дивизии. Следом несли и начальника штаба Иннокентия Щеглова, его тяжело ранило в бою.
Да, разведчика считали убитым.
Но вот чудо!
Получив три ранения, потеряв много крови, Иван после операций пришёл в себя, ожил. А, спустя какое-то время, выздоровел, вернулся на фронт и до конца войны воевал в разведке. Но об этом однополчане, считавшие, что он погиб в боях за Калинин, узнали только тогда, когда на родную землю вернулся мир.
Таких эпизодов, как с Иваном Кандауровым, в тот день были десятки на разных позициях 133-й дивизии. Фашистам так и не удалось прорвать её круговую оборону и придти на выручку своим отрезанным частям.
В расположение дивизии вскоре приехал командующий Калининским фронтом генерал-полковник Иван Степанович Конев. Он подробно расспрашивал, как проходили бои. Фашисты оставили на поле около трехсот солдат и офицеров. Батальон захватил три вражеских танка, десятки автомашин и мотоциклов, много оружия, взял пленных, в числе трофеев были и два штандарта Гитлера.
— Недаром в народе говорят, что не так страшен чёрт, как его малюют, — сказал генерал, обращаясь к бойцам и офицерам. — Спасибо вам! Дали по зубам немцам. И дальше так воюйте. Пускай фашисты знают — хода им нет, теперь у них дорога одна — назад, «цурюк».
Конев пожал руки Чайковскому и командиру полка полковнику Мультану.
Обратившись к полковнику, Иван Степанович спросил:
