Хироюки Ицуки - Капли великой реки
Человек не может ощутить весомость собственного существования. Это чувство, свойственное нашему времени. Но там, где нет уважения к собственной жизни, такова же цена и чужой, иначе не бывает.
Я хочу сказать, что между самоубийством и убийством грань очень тонка, это две стороны одной медали. Часто можно услышать, как люди с глубоким вздохом произносят: «Как много стало в последнее время жестоких преступлений!» Но ведь это неразрывно связано с ростом числа самоубийств. Даже более того, приходится признать, что эти процессы тождественны.
Кто-то, под влиянием импульса, вдруг обрывает свою жизнь, кто-то с лёгкостью отнимает чужую — мы живём во времена, когда смерть ходит рядом, почти как на войне. Разве можно назвать наше время мирным? А может быть, нам только пригрезилось, что мы живём в мирное время?
НЫНЕШНИЕ ВРЕМЕНА ПОХОЖИ НА ПРЕДДВЕРИЕ СМУТЫ ГОДОВ ОНИН
Лет десять назад я беседовал с одним бизнесменом, и он заявил: «Сетуют, что сейчас в Японии нет интереса к религии, а по-моему, в этом нет ничего плохого». Он объяснил это тем, что времена, когда религия была по-настоящему сильна, слово проповедника несло свет, а люди обращались к вере, всегда бывали временами, когда народу жилось тяжело.
Задумавшись над этим, я понял, что так и есть, и в особенности так было во времена Синрана, а потом и Рэннё. Считается, что Рэннё начал писать первую подборку своих «Писем» во втором году эры Кансё (1461 г.).
Случившийся в те времена неурожай годов Кансё повлёк за собой более восьмидесяти тысяч голодных смертей только в одном Киото. А тут ещё землетрясения, тайфуны, инфекционные болезни и эпидемии. По всей стране вспыхивали волнения крестьян, феодальные правители и самураи бесконечно враждовали друг с другом, политическая обстановка в стране была нестабильной.
В Киото русло реки Камо и земляные насыпи на её берегах были завалены горами трупов, так что по мосту через реку нельзя было пройти, не зажимая носа.
Когда прошёл ливень и вода поднялась, трупы смыло вниз по течению — жители Киото наконец-то вздохнули свободно.
Если посмотреть на художественные свитки, относящиеся к тому периоду, там среди городского пейзажа можно увидеть фигурки людей, прячущих за спиной верёвку и подманивающих кормом собаку. Тогда всё живое шло в пищу. Разве только собаки? Говорят, что нередко питались и человеческим мясом. А собаки обгладывали кости мертвецов.
Те, кто был жив, существовали в аду, а жизнь человеческая была не дороже речной гальки. И в такое время явился человек по имени Рэннё, который предпринял титанические усилия, чтобы нести в мир учение Синрана.
Похоже, что бизнесмен, о котором я упомянул в начале главы, одобрял нынешние мирные времена, не придающие значения религии. Но времена лишь кажутся мирными, а на самом деле сейчас обстановка ещё трагичнее, чем в прошлые века, ведь незримая «война в сердцах», о которой я говорил ранее, разгорается всё сильней и сильней.
ЕСЛИ БЫ ЖИВ БЫЛ СИНРАН
Если обратить взор к нашей действительности, то мы увидим, что экономика и политика пребывают в состоянии хаоса. Более того, по всему миру не прекращаются гражданские конфликты, тлеют искры национального и религиозного противостояния, в основе которого, как и во времена былых крестьянских бунтов, лежит экономическое неравенство. Но ещё страшнее становящаяся всё ожесточённее «война в сердцах».
Говорить о мире никак не приходится. Пусть это незаметно глазу, но наша ситуация конца века, пожалуй, не отличается от обстановки накануне смуты годов Онин, от тех времён, когда миру явился проповедник Рэннё.
Как на удивление, 1998 год пришёлся ровно на пятисотую годовщину кончины Рэннё. Это также послужило одним из поводов, чтобы в той или иной форме заговорить об этой личности. Помимо всего прочего, тут же прозвучали и критические суждения. На мой взгляд, это очень хорошо.
Ведь если человек велик, велики бывают и его заблуждения, а случается, что их как раз и возносят на алтарь для поклонения. Нет ничего хорошего в том, что соберутся сто человек — и все сто с благоговением глядят на личность из прошлого, словно эта личность начисто лишена была недостатков. Есть такое выражение: «выборы в поддержку верховной власти» — столь же бесплодна и вера во имя поддержки верховных авторитетов.
Я думаю, что Рэннё сейчас радуется оттого, что здесь и там оживлённо высказывают в его адрес хвалу и хулу. Ведь за пределами круга приверженцев его секты Рэннё до сих пор удостаивался лишь порицаний.
Однако если попробовать вообразить Синрана или Рэннё в контексте сегодняшнего дня, то что же может прийти на ум? Исторические разыскания и исследования того, каковы были на самом деле Синран и Рэннё, — это задача учёных и исследователей.
А я — литератор, и я размышляю о том, что сказали бы и как бы поступили Синран и Рэннё, будь они живы сегодня, в связи с тем или иным нашим событием.
Что сказал бы Рэннё, если бы был жив, по поводу преступления подростка Сакакибары? Синран полагал бы, что Асахара Сёко[62] в будущей жизни спасётся?
Выступал бы Синран, к примеру, на телевидении? Я думаю, что скорее всего — нет. Ну а если не в ток-шоу, а в программах новостей, вроде «Ньюс-23», — выступил бы? Нет, не стал бы. А Рэннё? Что касается Рэннё, то он бы, вероятно, пошёл и на дневную передачу ток-шоу для домохозяек. Но как он прокомментировал бы происходящее?
Мне кажется, что нет смысла в раздумьях о Синране или Рэннё, если не рассматривать их в свете сегодняшнего дня, как я здесь попытался это сделать.
Если бы Рэннё жил теперь, он, я думаю, всем сердцем и всеми силами восстал бы против навязывания авторитетов, и прежде всего восстал бы против секты Аум Синрикё. Ведь против культа какой бы то ни было личности он боролся наиболее страстно. Он и на телевидение пришёл бы, чтобы об этом поведать, и в самые разные средства массовой информации рассылал бы статьи. Ну а Синран? Про него не знаю. Вот бы узнать!
КАК БЫТЬ С ДУШАМИ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ СПАСТИ ЛИШЬ «ОБОДРЕНИЕМ»?
Во времена Рэннё уже несколько веков прошло после того, как жил Синран. Это была эпоха, когда учение синсю, которое проповедовал Синран, было искажено, измазано в грязи, почти что низвергнуто. Искажённое учение проповедовалось, и повсеместно процветали культы живого Будды, когда люди поклонялись своему религиозному лидеру, а также практиковалось выманивание пожертвований, когда людей уверяли, что чем больше золота они отдадут, тем вернее им гарантировано возрождение в Чистой земле. Были и такие религиозные группы, которые картинами ада раздували непомерный страх, чтобы привести людей к вере. Религия в целом пребывала в упадке, и в эпоху тщеты и непостоянства направляемые ложными учениями люди тщетно метались в поисках выхода.
Рэннё был тот человек, кто не смог смотреть на такое положение и принялся за дело. Я не сомневаюсь в том, что его жёг гнев, подобный бушующему пламени. Он даже исторг из уст жестокие слова, не подобающие религиозному деятелю, мол, шайку распространителей ложного учения следует порвать в клочья — и то будет мало.
Таких, как теперь, средств массовой информации в то время не было, и Рэннё писал письма, так называемые офуми, в них рассказывая людям об истинной вере. Когда люди обращались с просьбой его послушать, то, сколько бы их ни было, много или мало, как бы глубоко в горы ни пришлось забираться, он ночью шёл к ним.
Как проповедник учения Синрана в его истинном виде, Рэннё с позиций «праведности» противостоял и старым сложившимся религиозным группам, тяготевшим к застою, и новым культам. Рэннё старался помочь народу, измаявшемуся и истомившемуся в мире тщеты. Чтобы залечить душевные раны людей, он говорил с ними и протягивал им руку.
Залечить людские раны могут два рода слов. Первые — это слова ободрения, вторые — слова утешения.
Если у человека ещё остались силы и воля, чтобы подняться, ободрение поможет ему вновь двинуться вперёд.
Однако человеку, который уже не сможет встать, который знает, что для него всё кончено, слова ободрения будут казаться пустым звуком. Слово «гамбарэ», что значит «держись!», — это слово времён войны и послевоенных лет. Вот уже полвека нам твердят: «Держись! Держись!» Но ведь бывают ситуации, когда чем больше тебя подбадривают, тем тяжелее.
Что нужно нам в такие минуты? Не ободрение, но — утешение. Иначе говоря, «жалеть и горевать» — есть такое буддийское выражение.
Сам термин «горевать» пришёл из санскрита, там он звучит как «каруна» и означает вздох, стон. Хотя мы можем почувствовать чужую боль как свою, исцелить человека мы не в силах. Страдать вместо него мы тоже не в силах. Это так тяжело, что из глубины сердца невольно вырывается стон. Вот этот стон и есть «каруна». В Китае слово перевели как «горевать» и подобрали иероглиф «горе».
