Масако Бандо - Дорога-Мандала
Рэнтаро, не снимая поклажи, ошеломлённо смотрел вокруг. Освещённая летними полуденными лучами солнца, выжженная равнина казалась страшно плоской. Это был чёрно-белый мир. На дороге среди этих обломков метались люди в грязной одежде. Кто-то плакал, кто-то застыл, опустив голову. Вид у всех был подавленный, казалось, люди еле держатся на ногах.
Рэнтаро словно очутился в мире мёртвых. «А, я умер», — подумал он. Ему казалось, что он смотрит на блуждающих призраков. У него больше не было воскрешающего эликсира. Он никому не мог его дать. Никто не мог принять такой эликсир. Здесь уже никакие эликсиры не могли помочь.
Это мгновение Рэнтаро запомнил на всю жизнь.
С того момента начался отсчёт послевоенного времени. Все, включая и Рэнтаро, стали говорить о восстановлении и возрождении Японии. Но всякий раз, когда в его душе оживали выжженные равнины Осака, увиденные в день поражения в войне, ему казалось, что он умер ещё тогда.
Все люди знают, что когда-нибудь умрут. Но многие где-то в глубине души считают, что умрёт кто угодно, только не они. Рэнтаро раньше тоже так думал. Хотя он и умер в тот день, верил ли он, что всё ещё жив? Оккупанты разъезжали по городу на джипах, на каждом перекрёстке звучало слово «демократия», дети клянчили у американских солдат жвачку и шоколад, и молодые, и старики подбирали и курили выброшенные американскими солдатами окурки, начальные школы единодушно устраивали прибывшим с инспекциями американцам радушный приём. Когда он видел это, ему казалось, что всё происходит где-то далеко-далеко. Это ли не мир мёртвых?!
Рэнтаро смотрел на вьющуюся впереди горную дорогу.
Светившее сквозь листву солнце садилось, блиставший зеленью пейзаж никак нельзя было назвать миром мёртвых. Но Рэнтаро было трудно отделаться от этого ощущения.
В мире мёртвых не нужны лекарства. Хотя он и шагал с уложенной в пять ярусов кладью за спиной, в нём не было прежнего воодушевления. Он утратил душевный настрой раздавать лекарства, помогать людям, быть полезным в этом мире. В день накануне поражения в войне он полнее всего ощутил себя торговцем лекарствами, с поражением же в войне навсегда утратил это самоощущение.
Горная дорога чуть расширялась, крутой склон долины немного отступил, и показались поля. Появились люди, вскапывавшие промёрзшую землю. Постепенно среди зелени полей, в тени лесозащитной рощи криптомерий один за другим показались с десяток домов, крытых мискантом.
Рэнтаро зашагал по тропинке, ведущей к домам. Ближайший стоял у перекинутого через речку деревянного мостика. Под крышей веранды сушилась пережившая зиму редька-дайкон, свисавшая, как полоски бумаги, куры во дворе клевали насекомых. Привязанная к дереву хурмы собака спала, свернувшись калачиком. Когда Рэнтаро пересёк двор и подошёл к дому, ему в глаза бросилась табличка на столбе у входа в дом с надписью тушью: «Дом павшего на фронте героя». Некоторое время Рэнтаро смотрел на эту табличку, а затем позвал в темноту распахнутого дверного проёма: «Есть кто живой?» Изнутри доносился звук шинковки овощей, но никто не ответил. Он позвал ещё несколько раз, наконец нож перестал стучать, и из дома выглянула немолодая женщина с повязанной полотенцем головой. Завидев фигуру Рэнтаро с тюком за спиной, она засмеялась, обнажив редкие зубы.
— Торговец лекарствами? Давненько к нам не заходили. Как ваше здоровье?
Похоже, она спутала его с бывавшем здесь раньше торговцем.
— Я у вас впервые, вы, наверное, перепутали меня с прежним торговцем.
Женщина, кажется, была туговата на ухо, она энергично кивнула, по-видимому, не расслышав его.
— Да, здоровье прежде всего. А мы-то вас ждём не дождёмся.
Женщина, пригласив Рэнтаро зайти на веранду, поспешила в дом. Усмехнувшись её ошибке, Рэнтаро опустил тюк на пол веранды. Тут же у него за спиной распахнулись перегородки-сёдзи, и женщина принесла находившийся у неё на хранении пакет. На нём значился торговый знак «Сансёдо». Пакет был довольно старый, в коричневых пятнах, с протёртыми углами, кое-где порванный. В нём уже не осталось ни одной упаковки лекарств.
Погиб ли приходивший сюда торговец на фронте или сгорел при авианалете? А может быть, он потерял свою тетрадь с реестрами? Похоже, торговцы лекарствами давно не захаживали сюда. Если взяться за дело умеючи, я смогу завести новый реестр на окрестности Дороги-Мандала. В душе Рэнтаро затеплилась слабая надежда. Ещё раз повторив, что он впервые просит разрешения оставить здесь лекарства, он достал пакет с надписью «Лекарства дома Нонэдзава».
— А, спасибо огромное, а то этот пакет уже прохудился, — беззаботно рассмеялась женщина.
Оставив попытки объяснить всё, как есть, Рэнтаро достал из верхней корзины тетрадь с новым реестром. Спросив у женщины название деревни, имя домовладельца, он записал на самой первой странице: «Выйти в Авасуно, у Дороги-Мандала, деревня Хатисоко, нагорная часть, через мост направо, Китагава Кодзо».
Затем вложил в пакет основные лекарственные препараты: тонизирующее средство, лекарство от простуды, жаропонижающее.
— Нет ли у вас в семье каких-нибудь хронических заболеваний, лекарства от которых вы хотели бы получить? — спросил Рэнтаро, заглянув в дом.
На притолоке выходившей на веранду гостиной висели фотографии императора Мэйдзи и нынешнего императора. Над очагом в глубине комнаты поднимался лёгкий белый дымок от горящего валежника, в стоявшей перед очагом круглой соломенной люльке лежал младенец. В примыкающей к веранде соседней комнате была молельня, стоял роскошный покрытый чёрным лаком буддийский алтарь. На алтаре в чёрной рамке стояла фотография молодого мужчины. Кем приходился этот человек, ставший духом-героем, здешним жильцам? Был ли он главой дома или ещё холостым вторым или третьим сыном?
Женщина прервала его раздумья:
— Если у вас есть воскрешающий эликсир, дайте его, пожалуйста?
— Воскрешающий эликсир?! — изумлённо переспросил Рэнтаро.
Женщина с надеждой посмотрела на него из-под набрякших морщинами век.
— Он мне очень помогает, когда сердце заходится.
Воскрешающего эликсира нет, в нынешней Японии он не нужен! Ещё мгновение, и с его губ сорвались бы эти слова. Заметив реакцию Рэнтаро, женщина, разочарованно поджав губы, спросила:
— Воскрешающий эликсир уже кончился?
— Нет-нет! — поспешно ответил Рэнтаро. — В последнее время более популярны европейские лекарства, и клиенты гораздо реже спрашивают воскрешающий эликсир. Вот я и удивился.
Стараясь загладить неловкость, Рэнтаро достал из корзины, где в строгом порядке были разложены новые лекарства, упаковку воскрешающего эликсира. Рядом с надписью тушью «воскрешающий эликсир» было подписано: «Дом Нонэдзава, специально изготовленный препарат». Должно быть, этот препарат отличался от того, что оставлял представитель «Сансёдо», но женщина, не заметив этого, благодарственно приподняла пакет с вложенным эликсиром.
— Теперь можно быть спокойной. А то ведь в доме не было никаких лекарств, и мы чувствовали себя совсем беззащитными, — обрадованно сказала женщина.
Сложив свои корзины и завернув их в фуросики, Рэнтаро покинул веранду. Женщина, прижав к груди пакет с лекарствами, склонилась в низком поклоне. Сказав, что он ещё придёт, Рэнтаро оставил дом позади.
Он убеждал себя, что это нелепо, но не мог отделаться от ощущения, что оставил женщине поддельное лекарство.
23
Спустя два-три дня после того, как Рэнтаро отправился в путешествие, Сая отчего-то вдруг почувствовала опустошённость. Чтобы отвлечься от этого чувства, она занялась огородом. Взрыхлила грядки и засеяла их семенами тыквы и огурцов. Семенами с ней поделились соседи, и каждое семечко было на вес золота. Чувствуя рыхлую землю под босыми ногами и аккуратно формируя грядки, она вспомнила, как ходила по лесу с Рэнтаро. Сая и тогда, конечно, босиком пробиралась сквозь заросли тростника, сплошь покрытого папоротником и колючками. Шедший сзади Рэнтаро, обутый в ботинки на толстой подошве, не уставал восхищаться, как легко Сая ходит босиком. Это было до того, как Рэнтаро взял её с собой в Кота-Бару, и они стали жить вместе. Тогда она ещё не умела носить обувь. Рэнтаро многое восхищало в Сае: её умение читать следы животных, умение находить укрытие от дождя, но больше всего — знание лесных растений. Ходивший с ними брат Кэка тоже умел всё это, но на него Рэнтаро не обращал внимания, а вот в адрес Саи то и дело издавал восхищённые возгласы.
«Что это?» — спрашивал Рэнтаро, нагнувшись над найденным в лесу растением. — «Это «тигриный след». — «А на что он годится?» — «Его хорошо заварить кипятком и дать роженицам перед родами». — «А какой он на вкус? Похож на чай?» — «А что такое чай?» — «Его листья заваривают кипятком и пьют».
Как Рэнтаро, с Саей не разговаривал ни один из знакомых ей мужчин. Мужчины её племени не обращали внимания на женскую болтовню. Они общались в своём мужском кругу, женщинам же сообщали только о важных делах: «Завтра переезжаем на новое место» или «Поблизости бродит тигр». Женщины тоже общались только между собой в своём собственном времени и пространстве. И только когда и мужчины, и женщины начинали томиться желанием, круг разрывался, и они выбирали партнёров по сердцу. Партнёрами незамужних женщин становился кто-нибудь из холостяков, а партнёрами замужних были их мужья.
