Александр Пятигорский - Древний Человек в Городе
"Рассказ об этом занял бы дни, и не раз приходилось бы лезть на чердак, в сушильню, за новым мешочком табака. Да здесь и нет места для долгого рассказа о том, что некогда происходило и как происходившее стало Асебом да и тобой тоже, Владыка Рода. Но если брать только главное и полагаться на понимание понимающего, то разумно начать с двух обстоятельств, а сказав о них, на этом и закончить. Первое. То, что ты считаешь человеком и называешь словом "человек", есть двойное существо. Оно живет в одном месте в одно время с разными ему подобными или отличными от него существами, и оно же есть в другом месте, где не живут и не умирают, оттого там и времени нет. Теперь второе. Так случилось, что есть люди лишь с одним существованием, первым. Они - только то, что они здесь, и ничего больше. Были ли они такими всегда или стали такими - об этом не спрашивай; случалось и так, и так. Асеб - из таких. Убитые им - тоже такие. Ты ведь не знал, что не будешь убит никем из них, ибо я не видел тебя убитым ими. А послал Асеба, чтобы не было препятствий нашей встрече. Не думай, однако, что я ее устроил - я только знал о ней, как и о предыдущей".
Не впервые ли в жизни видит он себя перед тремя столь разными своими друзьями - Сергеем, Валькой и их с Валькой общим лондонским другом,- себя, с выброшенной вперед в риторическом броске рукой и с вопросом, который есть никакой не вопрос, а прямое утверждение, что последняя истина о чем бы то ни было никому не нужна, потому что за ней ничего не последует. Так что будем считать, что все кончилось и последующее - уже НЕ ОБ ЭТОМ. А о чем оно, если оно вообще будет,- неизвестно. Он видит, как Сергей с сомнением водит острым подбородком ("Истина, если ее хочешь,- нужна, а не хочешь, то никакая"), Валька крутит перед носом граненый карандаш ("Истина для археолога кончается поверхностью, знание о которой получается посредством простой аэросъемки"), а лондонский друг по своей вечной привычке что-то невнятно бормочет (вроде того, что "последняя истина и есть то, что вытекает из последующего, еще не бывшего").
"У тебя ноги устали, Владыка Рода, посиди немного". "Хорошо.- Он сел рядом с человеком в зеленом плаще.- Но если ты всегда здесь и знаешь, как все происходит, то не устраивается ли все по твоему знанию?" Вроде неуклюже и дерзковато, но так будет легче перейти к ледам и керам, уничтожению людей и рождению языков, да и к себе самому, вновь ставшему своим в Городе. "Нет, Владыка Рода. Ты путаешь слова от усталости. Ты говоришь: я всегда нахожусь здесь,- но что такое всегда? Для тебя "всегда" значит "ПОКА ты об этом думаешь", но для меня нет "пока". Ты говоришь, я нахожусь здесь, но я там, где кто-то меня видит и слышит, как ты, скажем. Другого нахождения у меня нет"."Скажи, а если кто-то ДУМАЕТ о тебе как ГДЕ-ТО находящемся, то ты там и есть?" - "Да. Но для этого думающий должен знать МЕСТО, где он ЖЕЛАЕТ встречи со мной".- "Что такое место?" - "На этот вопрос ДЛЯ ТЕБЯ у меня нет ответа. Сколько бы ты ни старался, ты не можешь думать о месте, не помещая его в твое время".
Хорошо, пока еще ни одного вопроса о себе.
"Хорошо, человек без времени, пусть будет так. Но ты САМ видел и слышал, как леды убивали керов? Не я же это придумал в своем сне или мой друг Валентин в его докладе?" - "Я видел и слышал их, убивших и убитых, как вижу и слышу тебя. Но от них, как и от тебя, я отделен тончайшим промежутком, который не могло бы заполнить все время мира. Я слышал шелест их мыслей и шепот их желаний. Леды хотели обмануть богов, не зная, что боги сами желают быть обманутыми.- Он вынул из-за пазухи другую трубку, а также крошечный кремень и огниво. Август услышал легкий, сухой треск и снова оказался в голубом облаке. Покури еще, я не знаю другого случая, чтоб ты сюда вернулся в бодрствовании или во снах. Город в тебе исчерпан. Вместе с женщиной, знавшей тебя до того, как ты знал ее, ты покинул Город для других бодрствований и видений. Твоя женщина - дань роду, но не тому, Владыкой которого ты был тысячелетия, а другому, о котором у тебя нет знания".
Нет, вопросов о себе он не задает, но ответы все равно получает! "Но у тебя ведь нет женщины, человек без времени?" - "Конечно, есть, Владыка Рода. Для кого еще стал бы я удить плещущую серебром рыбу или спешить назад после долгих обходов рощ и лесов? Но у меня нет детей, я - вне рода. Ибо любой род, человеческий или божественный, существует во времени, где меня нет.
У тебя ж в Городе было много родов, хороших и дурных. От них ты уходишь с твоей женщиной - прочь от родовых законов".- "Зачем же мне было тогда сюда возвращаться, человек без времени?" - "Чтобы начать другую историю. О твоем другом, нездешнем, роде, роде без Владыки и его наследника. Он - всегда твой, но, чтобы занять свое место в Доме Его Старейшин, тебе надо было вернуться к твоим здешним родам, чтобы попрощаться с ними. Для того ты сюда и приехал, как и другие из того же рода-не-рода, Валентин и Вебстер. Только в них ЕЩЕ не признали своих, а тебя свои тут же учуяли, как собаки зайца. Как почувствовали, кто ты, хотя и совсем по-другому, Валентин и Вебстер. Но каждый из них на ощупь искал только в своем месте, вокруг себя, включив, не сговариваясь, и тебя в это свое место и не подозревая, что место у вас всех было одно - Город. Вебстер спохватился первым, испугался им не предвиденного и не им предрешенного - тебя, а в тебе своей последней гибели,- ты ведь уже раз его убил. Он навел марево на тебя и свой дом, но опоздал, как всегда опаздывал".- "Скажи, человек без времени, КЕМ ты их знал? Они тоже были главами родов?" - "О нет, Владыка Рода. Вебстер был жрец. Умный, умелый и всегда неудачливый. Оттого был сильно склонен к волшебству и вечно связывался с разными теневыми существами. Валентин был воин, храбрый и опрометчивый, но в отличие от тебя ненастоящий".- "Я - настоящий воин? Никогда о себе этого не знал".- "Главное в настоящем воине - осторожность и решительность, Владыка Рода. Ты побеждал в битвах и схватках, но тебя убивали, безоружного, в постели или за пиршественным столом. Я так думаю, беседа наша подошла к концу. Довольно с тебя Города. Для тебя - бодрствования в странах Севера и Запада и видения на берегах Волги, Вислы и Северна".
"Значит, ты всегда знал ВСЕ!" - не удержавшись, вскричал Август. "Нет. Я знал то, что видел и слышал".- "А разве это не все?" - "Нет. Я не знаю о себе".- "Кто же тогда о тебе знает?" - "Тот, кого не знаю я".
За ужином Валька кричал и ругался. Проклинал все - Город, археологию и особенно археологию Города. Это же необъяснимо и омерзительно в своей необъяснимости - факт полного уничтожения керов ледами ("Факт, с которым никто не посмеет спорить, и ты сам знаешь, что это факт!") никак не отражен археологически, и Август не имеет никакого права вот так, просто, сидеть перед ними, Валькой и Вебстером, не произнося ни единого слова. Август засыпал над главным блюдом, английским пирогом с телятиной и почками в черном пиве, и Меле приходилось его больно щипать, чтобы он не уронил голову в подливку.
Он видел улицу, засыпанную дождевыми каплями, уютно мерцающими в тусклом свете желтых фонарей. С Городом для него покончено. Он шел по мягкому мокрому тротуару, в теплой осени полузабытого городка позднего детства или ранней юности. Кто его наградил именем, не знающим уменьшительных или ласкательных форм? Он дойдет до конца этой улицы, свернет влево и позвонит в третью дверь от угла... Опять - в будущем, хотя это было и никогда не будет.
"Валентин Иванович хочет от истории определенности, которая парализует историческое воображение".- Голос Вебстера был низким и приятным. "Почему это у него каждый раз другой голос?" - подумал Август. Хорошо, он уже там, его впустили в дверь, которую он найдет и во сне. ("Да, конечно, пожалуйста, какое уж там беспокойство!..") Но не оставили. Сказали: сюда можно только навсегда. Он не хотел навсегда. "Определенность необходима в вопросе,- теперь Валька говорил вполне спокойным голосом,- чтобы отвечающему было легче ошибиться или, если он робкий, сказать, что не знает ответа". "История - только пародия на обыденное мышление,- неожиданно сказал Август.- Здесь никто не затрудняется с ответом. Как скажешь, так и скажешь - иногда получается правильно. Поэтому вопрос должен быть менее определенен, чем ожидаемый ответ. В конце концов то, что леды убили керов, само по себе достаточно определенно, чтобы больше не задавать вопросов". "Прекрасно,- кажется, Валька на самом деле был доволен,просто замечательно. Но я спрашиваю: а не связан ли обратным образом факт уничтожения ледами керов с фактом ОТСУТСТВИЯ археологических данных на этот счет?" "Археологи, по-моему, все недотепы",- вставила Мела. "Не все, а большинство,- поправил ее Вебстер,- но зато они работают все-таки". "Как хотите, как хотите! - Август явно хотел завершить беседу наименее определенным образом.- Тогда мы с таким же основанием, исходя из предложенной Валей концепции истории как точек сознания, могли бы спокойно вывести уничтожение керов из нашего приезда сюда (Вебстер, вас я тоже включаю), из моей женитьбы на Меле и из чего угодно другого. Кстати, о женитьбе, Мела, идем спать. Куда это я дел часы? Ах, черт возьми, мы же собирались их продать! Да, дорогой Вебстер, отныне я буду лишен счастливой возможности пользоваться вашим гостеприимством. Завтра мы с Мелой улетаем или я отправляюсь в тюрьму. Последнее, по-моему, тоже великолепно увязывается с гибелью керов и одновременно предоставляет мне хотя бы временную отсрочку моей собственной, безвременной, так сказать, гибели. Довольно, хочу спать".
