Сергей Алексеев - Покаяние пророков
— Что вы глупости говорите? — внезапно взвизгнула девица — прислушивалась! — Я не позволю издеваться над умирающим академиком! Как вам не стыдно? Да вы знаете, какой это человек?!..
— Не шуми, дочка, — закряхтел Космач. — Орешь как резаная… Разве можно эдак-то, когда в доме человек помирает? Может, и в тебя бес-от вселился?
Девушка от возмущения замолкла, вскочила, потрясла руками и снова села, а молодой человек не преминул заметить ехидно:
— Ее бы тоже сквозь хомут… Тварь. Заставила академика письмо в ученый совет написать, чтоб степень дали без защиты. — Это уже говорилось Космачу, но громко. — А он каракулей наставил, ни слова не поймешь. Вот и переживает, роковая женщина…
— Вы подлец! Подлец! — выкрикнула девица и убежала за двухстворчатые двери.
И там разревелась, как недоеная корова, протяжно, навзрыд.
— Сейчас выгонять будут, — спокойно проговорил молодой человек и махнул челку налево. — Притомила аспиранточка…
— А ты бы с ней поласковее, как ни говори — баба, — посоветовал Космач.
— Быдло… Ненавижу этих прилизанных и стремных. Замуж не берут, для точных наук ума не хватает, так они все в гуманитарии лезут. Потому у нас наука такая же, прилизанная и страшненькая.
Он внутренне согласился с такими доводами: единственной красивой женщиной на историко-филологическом факультете была Наталья Сергеевна…
Через несколько минут рев за дверью стих, и скоро оттуда появилась аспирантка.
— Простите пожалуйста, — попробовала улыбнуться Космачу. — Я не знала… Простите.
Должно быть, секретарша академика втолковала ей, кто приехал…
— Бог с тобой, дочка, — благосклонно отмахнулся он. — По молодости чего не бывает?.. Академик-то не помер?
— Нет, без сознания… Врач дежурит. — Села на старое место и потупилась.
А молодой человек заинтересовался Космачом еще больше, крадучись разглядывал его, щурил глаза и стискивал губы, забыв про аспирантку. Должно быть, готовил каверзный вопрос, однако все смешал громкий телефонный звонок за дверью. И в следующий момент в переднюю выскочила перепуганная Лидия Игнатьевна.
— Сейчас сюда… придет президент. Ой, господи, только этого не хватало…
— Какой президент? — машинально спросил молодой человек и усмехнулся.
— Да тот… Этот, наш президент.
Дверь распахнулась, в переднюю стремительно вошли человек шесть, встали шпалерами, а еще трое бросились в глубь квартиры.
— Оставаться на местах, — скомандовал кто-то из охраны, и вид Космачу перекрыла широкая спина.
— Надо же! — сказал он молодому человеку. — Еще и на президента погляжу! Приеду домой…
— Молчать! — приказал охранник и окончательно заслонил Космача — толкни чуть, так на колени сядет…
— Да я молчу…
Президента ввели под руки, но, очутившись в передней, он оттолкнул провожатых и сел на стул рядом с аспиранткой.
— Ну и шта?.. Живой еще?..
Он был не сильно пьян, однако из-за плохого здоровья чувствовал себя неважно, обычно напомаженное лицо сейчас было одутловатым, бабьим и затвердело в серую гипсовую маску — самого хоть отпевай.
— Да, академик жив, но находится в бессознательном состоянии. — Лидия Игнатьевна тоже посерела от усталости и волнения.
— Ну и шта? — Он вдруг уставился на Космача, выглядывающего из-за мощного торса охранника.
— К нему можно пройти, пожалуйста. — Секретарша показывала руками на дверь. — Прошу… Идите, прошу…
— Не пойду, — тяжело выговорил президент. — Чем тут пахнет?.. Фу… А ты шта смотришь?
Это относилось к Космачу.
— Глаза-ти есть, царь-батюшка, вот и смотрю, — сказал тот. — Да спина мешает. Эдакий дядя встал!
Охранник тут же сдвинулся в сторону, однако президент потерял интерес, уставившись на молодого человека.
— А тебя я где-то видел!
— Возле Белого дома в девяносто первом, — лениво и без интереса проговорил тот. — Помог забраться на танк, на престол подсадил. О чем искренне сожалею…
Неизвестно, что бы произошло, успей он договорить, потому что один из телохранителей уже сделал уши топориком, а у аспирантки начало вытягиваться лицо — крамолу услышали! Но тут из комнат стремительно вышли те трое, что обследовали квартиру.
— Можно войти, — разрешили, а подсобники, как ангелы, стали с двух сторон.
— Нет, не хочу, — закапризничал президент. — Я орден дал, специально для него учредил и дал. Не буду смотреть… И так везде покойником пахнет… А этот здесь кто? — Указал пальцем на Космача.
— По просьбе академика приехал, — дрожащим голосом объяснила Лидия Игнатьевна.
— У меня тоже хорошая борода растет, — зачем-то похвастался президент. — Если брить перестанут… Только седая… Все! Домой, в Горки!
Его повели в двери, но на пороге он обернулся, проговорил в пространство глухим, хриплым голосом:
— Как помрет — скажите.
И вся команда медленно удалилась, но один из охранников вернулся, попросил паспорт у Космача, тщательно переписал данные и молча ушел.
— Плохой, тоже долго не протянет. — Космач кивнул на дверь. — Ну ладно, хоть на живого поглядел…
— Господи, что еще ждать? — обреченно вопросила Лидия Игнатьевна и пошла в комнаты.
— Послушайте, — молодой человек встряхнулся, сбрасывая некое внутреннее оцепенение, — а не перекусить ли нам? Торчу целый день без толку, надеюсь, за полчаса ничего не случится.
— Да не мешало бы. — Космач похлопал себя по животу. — До поминок-то все одно не дотянешь…
— Тут на углу кафешка есть, закажем первое и второе. — Молодой человек склонился к ошалевшей девице. — Мадам, позвоните мне, если академик очнется. На сотовый.
И бросил ей на колени визитную карточку. Между этажами молодой человек остановился и подал руку.
— Надо бы познакомиться. Я Генрих Палеологов, предводитель стольного дворянства.
— Так и думал, не простой ты, паря, — ухмыльнулся Космач, от души пожимая руку. — Даже президент тебя знает… А меня зовут Ярий.
— Редкое имя…
— Каким уж наградили. У тебя вот тоже фамилия… Ты какой национальности будешь?
— Я русский дворянин.
— Чего ж так обозвали? Палеологов…
— Это долгая история…
— А что, этот академик тоже барин? Граф, поди, не менее.
Палеологов рассмеялся.
— Граф?.. Это оригинально!.. Из разночинцев он, мелкие служащие, купчики, священники — шелупонь, одним словом.
— А чего тогда торчишь у него?
— Академик попросил, что-то сообщить хочет, — будто бы равнодушно отмахнулся предводитель. — Сам очнуться не может… Тебя ведь тоже попросил?
— Должно, баба эта звонила в сельсовет. — Космач не любил, когда его откровенно прощупывают. — Из лесу пришел, хозяйка говорит, в Москву надо, академик помирает.
— Знахарством промышляешь? — усмехнулся Палеологов, распахивая перед ним дверь. — Модная профессия…
— Что уж, промышляю… Робятам грыжу поправлю, от испуга отолью, ну, еще бесов погоняю… Как умею, так делаю.
Едва они вышли из подъезда, как попали под прицелы видеокамер: телевизионщики с ОРТ снимали всех, кто входил и выходил, просто так, без интервью и комментариев.
— Прекратите! — рявкнул на них Палеологов. — Я запрещаю снимать!
А оператор уже снял что хотел и спокойно убрался в свою машину.
В кафе они сели за дальний столик пустого зальчика, Космач шубы не снял, шапку на колено натянул, а этот парень уже в душу полез.
— Вы-откуда приехали? Из Сибири?
— Почто же из Сибири? Ну и скажешь…
— Только там остались такие колоритные! Настоящий медведь, фамилия соответствует!
Секретарша вряд ли посвящала в то, откуда гость явился, — смотрела на Палеологова с плохо скрываемой неприязнью, но терпела. А вот аспирантка косвенно сдала его, когда начала извиняться: странный этот предводитель именно тогда стойку сделал. Только непонятно, что он, как вор, залез в карман, шарит по углам, а деньги не вынимает. Пора бы и за руку поймать, но неясно, что хочет.
— Нет, мы архангельские, — слукавил Космач.
— Откуда же академика знаешь?
— Приезжал к нам, жил… Пользовали его.
В семьдесят шестом году Цидик действительно выезжал в экспедицию по Русскому Северу, попался его пространный отчет в научном журнале. Однако вскоре он оставил это занятие по причине своей слишком яркой интеллигентности: старообрядцы не воспринимали его бритый, блядолюбивый образ, принимали за подосланного начальниками шпиона и дурили ему голову всевозможными небылицами. Космач ходил по тем же местам много лет спустя и наслушался рассказов про академика. Живущие по своему времени кержаки рассказывали о нем, как будто вчера от них ушел.
— В таком случае вы — старообрядец! — заключил Палеологов.
