Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца
Рассказ брата опечалил Ми Ми. Почему — она и сама не знала. Может, ей вспомнились свои неудачные попытки встать и удержаться на уродливых ступнях? Боль, испытанная от двух неуклюжих шагов? Но ее позор видели лишь задняя стена дома и кусты. А каково этому Тину, который не знает, к чему приведет его следующее движение? Неужели он каждый день падает? Что он испытывал тогда, лежа в пыли, чувствуя кровь на губах и зная, что остался без еды?
Вспомнился случай из собственной жизни. Она перед домом играла с соседскими детьми в стеклянные шарики. У Ми Ми был целый набор — подарок англичанина. Она показывала, как надо катать шарики, чтобы они попадали в вырытые лунки. Ребята с интересом слушали. Ми Ми нравилось, что она умеет объяснять просто и понятно. Гордилась собой. А потом одна девочка вдруг вскочила и сказала, что эта игра ей наскучила. Почему бы не побегать наперегонки? Кто первым добежит до эвкалипта, тот победитель. И все убежали. Ми Ми собрала шарики, даже не подав виду, что ей горько и обидно. Она никогда не подавала виду. Лишь однажды спросила у матери: «Почему?» — но вскоре поняла, что ответа не существует. Ее ноги — ошибка природы. Глупо докапываться до причин или бунтовать против судьбы. Ее не переборешь. А горечь осталась.
Но хуже телесной и душевной боли была отчужденность, которую в такие моменты чувствовала Ми Ми. Отстраненность от семьи. Ми Ми очень любила родителей и братьев, но никто из них не понимал, что творится у нее душе. Конечно, братья очень заботились о ней. По очереди носили ее и на поля, и к озерам, брали с собой на рынок, в гости к родне и в другие места. Братья не считали, что жертвуют своим временем и силами. Для них это было обычной работой наравне с колкой дров по утрам, походом за водой и сбором урожая. Разумеется, они не ждали благодарности в ответ. И все же, если Ми Ми начинала грустить или беспричинно плакала (такое очень редко, но бывало), недоуменно разводили руками. На смущенных лицах Ми Ми ясно читала их мысли: «Мы же делаем все, чтобы тебе было хорошо. Неужели мало?» Ми Ми не хотелось выглядеть неблагодарной, и она старалась не показывать братьям своих слез. И матери тоже. Ядана восхищалась дочерью, и Ми Ми это знала. Мать гордилась тем, с какой силой и даже грациозностью ее Улиточка преодолевает свое увечье. Ми Ми мечтала быть сильной, хотя бы ради матери. Но в то же время ей хотелось иногда побыть слабой и никому ничего не доказывать: ни родителям, ни братьям, ни самой себе.
Когда Ми Ми с матерью вновь пришли навестить брата, тот показал ей Тина Вина, подметавшего двор. Ми Ми уселась на крыльце и стала наблюдать за слепым послушником. Она не могла отвести от него глаз. Время от времени Тин прерывал работу и поднимал голову. Казалось, он услышал или почувствовал что-то необычное.
Несколько дней слепой парень занимал все мысли Ми Ми. Ей очень хотелось снова увидеть его, и она упросила Ядану взять ее с собой. Ми Ми осталась на крыльце и вскоре заметила Тина Вина. Он поднимался по второй лестнице, неся охапку хвороста. Присутствия Ми Ми не заметил и отправился в кухню. Там он сломал несколько прутьев и бросил в огонь. Ми Ми подползла ближе. Тин наполнил водой чайник и подвесил над очагом. Его движения были легкими и уверенными, как у зрячего. Ми Ми призналась себе, что еще не встречала такого ладного парня. Ей понравилось худощавое лицо Тина, полные губы и красивый лоб. Но больше всего ее восхищали уверенные, продуманные движения. От парня веяло спокойным достоинством. Казалось, он благодарен судьбе за каждый шаг, не окончившийся падением, за каждое удачное движение. Неужели потеря зрения его ничуть не тяготила? Или он тоже умело скрывал от мира все печали? Сумел бы он понять, каково ей было, когда соседские дети вскочили и понеслись к эвкалипту, а она осталась сидеть на земле? Каково ей оправдывать материнские ожидания? Ведь Ядана считает ее сильной и всем с гордостью говорит об этом. А кому расскажешь, что творится в душе, когда брат несет тебя по улице и ты видишь повзрослевших соседских девчонок? Они сидят у дороги с парнями, держась за руки и распевая песенки.
Может, они с Тином Вином — родственные души? Ми Ми несколько раз хотела заговорить с ним или встать на его пути, чтобы он наткнулся на нее и они наконец познакомились. Желание было настойчивым, но Ми Ми подавляла его. Не из скромности или застенчивости, а потому что знала: незачем торопить события. В нужное время они все равно встретятся. Каждая жизнь движется своим путем и со своей скоростью, и попытки повлиять на ход событий бессмысленны. Так думала Ми Ми.
И действительно, они столкнулись в тот день, когда Тин Вин шел в кухню, но что-то заставило его изменить направление и едва не упасть на Ми Ми. В глазах, затянутых молочно-белой пеленой, она прочла больше, чем в глазах родителей и братьев. Этому парню тоже знакомо одиночество. Он понимал, что даже в самые солнечные дни в чьей-то душе может идти дождь и что для грусти не обязательно иметь причину. Ми Ми не удивило, когда Тин Вин рассказал, что шел на звук ее сердца. Она поверила каждому его слову.
Теперь жизнь Ми Ми измерялась временем, остававшимся до очередного торгового дня. Никогда раньше она не считала часы и минуты и не мечтала их подхлестнуть. Сейчас же не могла дождаться очередной встречи с Тином. Ми Ми хотелось бывать с ним как можно чаще, и через несколько месяцев у нее появилась мысль: а почему бы не прийти в монастырь к моменту, когда у Тина заканчиваются уроки? Но обрадуется ли он или расценит ее появление как вторжение в его жизнь? Можно все обставить так, будто она оказалась здесь по чистой случайности. Допустим, кто-то из братьев собирался в город и взял ее с собой.
Услышав, что Ми Ми дожидается на веранде, Тин Вин сразу же вышел к ней. Его улыбка мгновенно рассеяла все сомнения. Он был рад встрече ничуть не меньше, чем сама Ми Ми. Сев рядом, молча взял ее за руку. С того времени они виделись каждый день.
Тин Вин без устали носил Ми Ми по городу, уходил с ней в поля, поднимался в горы. Они гуляли и под раскаленным солнцем, и под проливным дождем. Границы маленького мира, в котором до сих пор жила Ми Ми, стремительно раздвигались. Не привыкшая торопиться, теперь она спешила взять реванш за все годы, когда горизонтом ей служила садовая изгородь.
Начался сезон дождей, и их прогулки значительно сократились. Появилась опасность провалиться в вязкую глину или упасть в разлившийся ручей. В это время прибежищем им служили монастырские стены. Тин читал Ми Ми книги. Его пальцы летали по страницам, и теперь уже он рисовал ей удивительные картины. Ми Ми лежала рядом и слушала, целиком отдаваясь во власть его голоса. Вместе с Тином Ми Ми путешествовала по странам и континентам. Она, способная доползти разве что до конца улицы, огибала земной шар. Тин Вин поднимал ее на борт больших океанских пароходов, переносил с палубы на палубу и дальше — на капитанский мостик. А когда пароход бросал якорь где-нибудь в Коломбо, Порт-Саиде или Марселе, на главной палубе играл корабельный оркестр и пассажиры весело смеялись сыпавшемуся на них конфетти. В Лондоне Тин показывал ей Гайд-парк — диковинное место, где каждый человек мог говорить о чем угодно. В Нью-Йорке они чуть не попали под автомобиль, и Тин даже выговаривал ей, что нужно не задирать голову, рассматривая высоченные дома, а следить за потоками машин. Воображение Ми Ми обрело крылья, и его уже не загонишь в тесную клетку двора. Ее одиночество кончилось. А главное — она перестала быть обузой. Тин Вин нуждался в ее обществе.
С величайшим терпением он учил ее слушать. Уши Ми Ми не были столь восприимчивы, как его собственные. Почувствовать биение его сердца она могла, лишь положив голову ему на грудь. Она так и не научилась распознавать стрекоз по шуму их крыльев и лягушек — по оттенкам кваканья. Однако Тину удалось научить Ми Ми не только прислушиваться к звукам и голосам, но и вслушиваться в них.
Теперь, когда кто-то говорил с ней, Ми Ми сразу же сосредотачивалась на интонации голоса, которую она называла цветом. А та зачастую раскрывала больше, чем слова. На рынке она заранее знала, будут ли покупатели торговаться или заплатят за картошку столько, сколько с них спрашивают. Вечерами Ми Ми изрядно удивляла братьев. Ей было достаточно выслушать несколько фраз, и она в точности рассказывала, как прошел день у каждого из них. Ее стали называть «наша ясновидящая Улиточка».
Не найдя Ми Ми на ступенях монастыря, Тин Вин встревожился. Вот уже больше года они встречались каждый день. Прощаясь вчера вечером, Ми Ми, как всегда, пообещала, что завтра будет в монастыре. Может, она заболела? Тогда почему никто из братьев не пришел и не сообщил ему об этом? Из монастыря Тин Вин отправился не к себе, а к дому Ми Ми. Ночью прошел сильный дождь. Земля была мокрой и скользкой. Тин Вин не пытался заранее услышать лужи и топал прямо по ним, поднимая фонтаны брызг. Он пересек пустую рыночную площадь и стал подниматься в гору. Несколько раз спотыкался, вставал и шел дальше. Его ничуть не волновало, что одежда насквозь промокла и обросла глинистой коркой. По дороге он едва не сшиб старуху-крестьянку. Волнение сделало его глухим, и он не услышал ни биение ее сердца, ни ее голоса.
