Карлос Сафон - Игра ангела

Действие второе

Lux Aeterna

Я отпраздновал возвращение в мир живых, отдав дань почтения самому уважаемому храму в городе: главному отделению Испано-колониального банка на улице Фонтанелла. Увидев сто тысяч франков, директор, финансовые инспекторы и армия кассиров и бухгалтеров впали в экстаз и возвели меня на пьедестал, предназначенный для особых клиентов, внушающих преданность и обожание на грани обожествления. Покончив с положенными формальностями в банке, я решил проведать другого коня Апокалипсиса и подошел к газетному киоску на площади Уркинаона. Открыв экземпляр «Голоса индустрии» на середине, я стал искать колонку происшествий, некогда бывшую моей вотчиной. В заголовках до сих пор чувствовалась опытная рука дона Басилио, и почти все подписи были мне знакомы, точно время остановилось. Шесть лет бархатной диктатуры генерала Примо де Риверы подарили городу затишье, тревожное, напоенное ядом, которое вовсе не пошло на пользу отделу криминальной хроники и трагических происшествий. В прессе почти не появлялись сообщения о бомбах и перестрелках. Барселона, внушавшая трепет «огненная роза», приобретала все большее сходство с закупоренным паровым котлом. Я собирался уже закрыть газету и отправиться дальше своей дорогой, когда увидел это сообщение. Всего лишь коротенькая заметка на последней странице хроники происшествий, напечатанная в столбце, где были выделены четыре самых впечатляющих события.

Жоан Марк Угет. Редакционные новости. Барселона

На рассвете в пятницу произошел сильный пожар в доме номер 6 на площади Ангелов, который является резиденцией издательства «Барридо и Эскобильяс». В пожаре погиб управляющий фирмой, сеньор дон Хосе Барридо, и получил тяжелые ожоги его компаньон, сеньор дон Хосе Луис Лопес Эскобильяс, а также работник, сеньор Рамон Гусман, обгоревший при попытке оказать помощь руководителям компании. Пожарные предполагают, что причиной пожара стало возгорание химических веществ, использованных в процессе ремонта здания. В настоящий момент не исключаются и другие возможные причины, поскольку очевидцы происшествия утверждают, будто незадолго до появления пламени видели выходившего из дома мужчину. Жертвы были доставлены в городскую клиническую больницу, куда поместили труп и двух других пострадавших, которые находятся в очень тяжелом состоянии.

Я со всех ног поспешил в издательство. Запах гари начал ощущаться уже на бульваре Рамбла. Кучка любопытных соседей собралась на площади перед зданием. Белые волокна дыма поднимались от груды обломков, наваленной у входа. Я узнал нескольких сотрудников издательства, пытавшихся спасти из руин то немногое, что уцелело. На улице громоздились обгоревшие ящики с книгами и обглоданная огнем мебель. Фасад дома почернел, стекла полопались от жара. Я протиснулся сквозь кольцо зевак и вошел внутрь. От едкого смрада у меня перехватило дыхание. Кое-кто из работников, не потерявших надежды выручить свое имущество, узнал меня и приветствовал наклоном головы.

— Сеньор Мартин… ужасное несчастье… — бормотали они.

Я пересек то, что недавно было приемной, и направился в кабинет Барридо. Пламя поглотило ковры и оставило от мебели лишь обугленные скелеты. Стена в углу обрушилась, и сквозь брешь открывался вид на задний дворик. Легкие хлопья сажи кружили по комнате. Пожар чудом пощадил один стул. Он стоял посередине кабинета, на нем, понурившись, сидела и плакала Отрава. Я опустился рядом с ней на колени. Она узнала меня и улыбнулась сквозь слезы.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она кивнула.

— Он сказал, чтобы я шла домой, дескать, уже поздно и мне нужно отдохнуть, поскольку нам предстоит тяжелый день. Мы подводили баланс за месяц… Если бы я задержалась еще на минутку…

— Что здесь произошло, Эрминия?

— Мы работали допоздна. Где-то около полуночи сеньор Барридо сказал, чтобы я шла домой. Издатели ждали кабальеро, желавшего с ними встретиться…

— В полночь? Какой кабальеро?

— Кажется, иностранец. Речь шла о каком-то предложении, точно не знаю. Я бы охотно задержалась, но было уже поздно, и сеньор Барридо сказал мне…

— Эрминия, этот посетитель, ты помнишь, как его зовут?

Отрава отчужденно посмотрела на меня.

— Все, что я помню, я рассказала инспектору, приходившему утром. Он спрашивал о тебе.

— Инспектор? Обо мне?

— Полиция всех опрашивает.

— Ясно.

Отрава смотрела на меня пристально и недоверчиво, словно пытаясь прочесть мои мысли.

— Неизвестно, выживет ли он, — пробормотала она, имея в виду Эскобильяса. — Погибло все: архивы, контракты… всё. Издательство уничтожено.

— Мне жаль, Эрминия.

Кривая, недобрая усмешка обозначилась у нее на губах.

— Жаль? Разве не этого ты хотел?

— Как тебе такое пришло в голову?

Отрава подозрительно покосилась на меня.

— Теперь ты свободен.

Я сделал поползновение взять ее за руку, но Эрминия вскочила и отступила на шаг, будто мое присутствие внушало ей страх.

— Эрминия…

— Уходи, — сказала она.

Я оставил Эрминию среди дымящихся руин. На улице я столкнулся с компанией ребятишек, рывшихся в груде обгорелого скарба. Один из мальчишек выкопал из пепла книгу и рассматривал ее со смесью любопытства и пренебрежения. Обложка покрылась слоем копоти в пожаре, страницы обуглились по краям, но в остальном книга не пострадала. По надписи на корешке я понял, что это какой-то из романов серии «Города проклятых».

— Сеньор Мартин?

Повернувшись, я оказался лицом к лицу с тремя субъектами в костюмах казенного вида, совершенно не годивших для влажной и липкой жары, раскалившей воздух. Тот, кто, по-видимому, был главным в этой троице, шагнул вперед с приветливой улыбкой опытного торговца. Два других типа, сложением и темпераментом походившие на гидравлический пресс, ограничились пронзительными враждебными взглядами в мою сторону.

— Сеньор Мартин, я инспектор Виктор Грандес, а это — мои коллеги, агенты Маркос и Кастело из корпуса следствия и охраны. Я хотел спросить, не будете ли вы так любезны уделить нам несколько минут.

— Конечно, — ответил я.

Имя Виктора Грандеса я впервые услышал в те далекие дни, когда вел колонку происшествий. Видаль изредка посвящал ему пару столбцов. В частности, я вспомнил заметку, где Грандес был охарактеризован как находка для корпуса, ценное приобретение, свидетельствовавшее о поступлении на службу в силы безопасности нового поколения первоклассных профессионалов, подготовленных лучше предшественников, неподкупных и крепких как сталь. Прилагательные и гиперболы употребил Видаль, не я. Я подумал, что инспектор Грандес с тех пор, должно быть, сильно продвинулся по служебной лестнице в управлении, и его появление тут подтверждало, что полиция взялась всерьез за расследование пожара в издательстве «Барридо и Эскобильяс».

— Если вы не возражаете, мы могли бы зайти в кафе, где нашему разговору не помешают, — предложил Грандес, причем его угодливая улыбочка ни на йоту не потускнела.

— Как вам угодно.

Грандес препроводил меня в небольшой бар на углу улиц Доктора Доу и Художника Фортуни. Маркос и Кастело шли сзади, не спуская с меня глаз. Грандес предложил мне папиросу. Я отказался, и он вновь спрятал пачку. Он не открывал рта, пока мы не пришли в кафе и меня не эскортировали к столику в глубине, где трое уселись, окружив меня со всех сторон. Если бы меня привели в темную и сырую тюремную камеру, обстановка и то показалась бы мне более сердечной.

— Сеньор Мартин, вы, наверное, уже знаете о том, что случилось ночью.

— Только то, о чем я прочитал в газете. И то, о чем рассказала Отрава…

— Отрава?!

— Простите. Сеньорита Эрминия Дуасо, помощница директоров.

Маркос и Кастело обменялись многозначительными взглядами. Грандес улыбнулся:

— Забавное прозвище. Скажите, сеньор Мартин, где вы были прошлой ночью?

Да здравствует наивность — вопрос застал меня врасплох.

— Это рутинный вопрос, — пояснил Грандес. — Мы пытаемся установить, где находились все лица, которые могли вступать в контакт с жертвами в последние дни. Сотрудники, поставщики, родственники, знакомые…

— Я гостил у друга.

Едва ответ сорвался с языка, я пожалел, что выбрал именно такие слова. Грандес тотчас за них уцепился.

— У друга?

— Он больше чем друг. Речь о человеке, тесно связанном с моей работой. Это издатель. Вчера вечером у меня с ним была назначена встреча.

— Вы могли бы уточнить, до которого часа вы находились в обществе этой персоны?

— Допоздна. На самом деле я в результате остался ночевать в его доме.

— Ясно. А имя человека, как вы изволили выразиться, связанного с вашей работой?