Рольф Лапперт - Пампа блюз
Меня осеняет.
— Так ты уже позавтракал? — спрашиваю я его. — Лена тебя накормила?
Карл думает две секунды, а потом на его лице появляется выражение радости.
— Блинчики.
Я остолбенел. Снова он говорит что-то, чего я не слышал от него уже целую вечность. Блины в этом доме в последний раз пекли, когда здесь еще жила Генриетта. Она делала их из гречневой муки, кефира и яиц и подавала с клубничным компотом или домашним яблочным муссом. Хотя это было очень давно, я хорошо помню вкус ее блинов и их аромат.
— Блинчики, — повторяет Карл. Значит, у него сегодня хороший день. То, что мы столько времени проводим с Масловецки и компанией, явно идет ему на пользу. А от общения с Леной он просто расцветает.
Я кладу ему руку на плечо.
— Сейчас я приму душ и оденусь, а потом принесу тебе стул, идет?
Карл смотрит на меня, улыбается и кивает. И снова возвращается к своей монотонной работе, словно для него в мире ничего не существует, кроме синей стены.
Я иду в ванную и встаю под душ. После этого я надеваю чистую одежду, съедаю на кухне кусок хлеба с маслом и выпиваю вторую чашку кофе. Теперь я уже достаточно бодр, чтобы пойти и выяснить, действительно ли Лена вчера была в моей постели, или она мне только приснилась. А еще — заснул ли я, когда она меня поцеловала. На матраце я нахожу два волоса, которые однозначно принадлежат не мне, а значит, это волосы Лены. На подушке, на которой Лена спала прошлой ночью и которую утром положила обратно на диван, я обнаруживаю еще один волос, такой же, как два других.
Лена была в моей постели, сомнений не осталось.
И я, полный идиот, уснул, и ничего не произошло. А если и произошло, то я не могу ничего вспомнить.
Я достаю из письменного стола конверт, кладу в него Ленины волосы и засовываю конверт в карман. Ровно в тот момент, когда я собираюсь выйти из дома, чтобы принести из сарая высокий стул для Карла, звонит телефон. Я сажусь на диван и снимаю трубку.
— Да?
— Бен! Это я! Алло? Бен?
— Привет, мам.
— Куда ты подевался? Я вчера минимум раз десять тебе звонила!
— Я уезжал. На озеро.
— На озеро? С Карлом?
— Да. У нас очень жарко. Нас не было весь день.
— И всю ночь! Я звонила в девять, в десять, а потом еще раз в двенадцать!
Похоже, мама волнуется.
— У нас была вечеринка. В пивной.
— Что еще за вечеринка?
— Да так. День рождения Альфонса.
Ничего получше мне за секунду в голову не пришло.
— Альфонс. Напомни мне, кто это?
— Отец Хорста.
— Ах, ну да. И сколько ему исполнилось?
— Восемьдесят, — отвечаю я. Похоже на правду.
— Я так нервничала, Бен! Когда я вернусь, мы купим тебе мобильный!
— Здорово.
Щелкает зажигалка, и моя мама затягивается, будто целую вечность не курила.
— Как у вас дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Да ты и сам знаешь. Раз в три дня — новый город, другой отель.
— Трудно, наверное.
— Ты скучаешь по мне? Я по тебе очень, Бен.
— Ну да.
— Вчера я купила тебе свитер. Тебе понравится.
— Спасибо.
— Какие еще новости?
— Да никаких, — говорю я. Лучше не стоит рассказывать ей про Георгия, НЛО и все остальное.
— Отсутствие новостей — уже хорошая новость, так ведь говорят.
— Верно.
Несколько секунд мы оба молчим.
— Бен?
— Да?
— Послушай, я тут… Мы вчера играли в том отеле, в Орхусе, и менеджер, ему так понравилось наше выступление, что он… спросил, не хотим ли мы поиграть в других отелях. Это такой крупный… сетевой отель. Бен?
— Я тебя слушаю.
— У них восемь отелей. Пять в Швеции и три в Финляндии. Знаю, я обещала, что скоро вернусь, но… Ты не обидишься на меня, если я еще немного задержусь?
— Нет. Все в порядке.
— Правда?
— Да.
— Ты просто чудо, Бен! Я уже говорила, что купила тебе свитер?
— Да, говорила. Спасибо, мам.
— Ну, тогда ладно. Я очень рада, что у вас там все в порядке. Скоро снова позвоню. Наверное, уже из Стокгольма.
— Ладно. До скорого.
— Привет Карлу.
— Хорошо.
Я кладу трубку. Занавески в гостиной летом задернуты целый день, чтобы солнце не нагревало помещение. В детстве я любил полумрак, потому что свет в комнате не менялся и казалось, что время остановилось. Сейчас у меня такое чувство, будто я забился в темную каморку и вот-вот задохнусь от пыльного воздуха.
Я беру на кухне таблетки и стакан воды и несу все это в комнату Карла. Карл сидит на полу и листает один из журналов. У него явно закончились бумажки.
— Вот, твои конфеты.
— Спасибо.
Карл одну за другой берет три разноцветные таблетки из моей руки, кладет их на язык и запивает водой.
— Я выйду ненадолго. На две минуты, — говорю я.
Карл кивает и продолжает листать журналы в поисках синего.
Я выхожу из комнаты, а потом — из дома. Небо покрыто слоем молочно-белых облаков, за которыми прячется солнце. Штиль, ни ветерка. Очень тепло, точно не меньше двадцати пяти градусов. Если в ближайшее время не будет дождя, мне придется поливать газон. Я глубоко дышу при ходьбе, но вдруг начинаю задыхаться, словно пробежал марафон.
Но я все равно продолжаю идти и накачивать легкие воздухом, пока тяжесть в груди не проходит.
Еще издалека я замечаю на руле тук-тука ярко-желтый пакет.
Сверху, там, где ручки, прищепкой приколота записка с надписью «Бен». В пакете я обнаруживаю сложенный лист бумаги, открытку и розу.
На открытке изображена местность в горах. Прямо поперек синего неба крупными красными буквами напечатано: «ИДЕАЛЬНЫЙ ОТПУСК — МЕРАНО». На обороте только название отеля и адрес. Роза сорта «Amber Queen» сорвана с одного из кустов рядом с теплицей. Я сажусь в тени сарая с листом в руках и разворачиваю его.
Письмо от Лены.
Я запрокидываю голову назад и делаю глубокий вдох и выдох. И начинаю читать.
Дорогой Бен,
когда ты читаешь это письмо, меня уже тут нет. Прости, что не сказала тебе «до свидания», просто ты спал, и я не хотела тебя будить. Я много передумала о нас и хочу чтобы ты знал что мне хорошо рядом с тобой.
Я сейчас еду в Мерано лазать. И явно уже по тебе скучаю.
Пожалуйста приезжай ко мне Бен. Я знаю, ты должен заботиться о Карле, но ты не можешь всю жизнь посвятить ему. Подумай о СВОЕМ счастье, и о СВОЕЙ жизни!!! Ты закиснешь в этой дыре если так и будешь торчать там! Ты ведь все равно не собираешься становиться садовником, верно? Уверена, ты найдешь вариант для вас с Карлом. Моя бабушка Луизе живет в доме престарелых, и чувствует себя там отлично.
Что тебе еще нет восемнадцати не страшно. Здесь тебя никто не найдет. Мы будем жить в маленькой хижине в горах, нам не нужно будет много денег. Летом я буду работать официанткой а зимой горничной в каком-нибудь из местных отелей. Так что не волнуйся.
Открытка покажет тебе путь ко мне. Я жду тебя.
С любовью Лена.
PS: Пожалуйста не обращай внимания на ошибки в запятых!
Я перечитываю письмо во второй раз и в третий. Я уже по тебе скучаю. Приезжай ко мне. Я жду тебя. С любовью. Моя голова просто горит от таких слов. Во всем теле щекотно и покалывает. Прямо как после прыжка в холодное озеро на карьере ранним июньским утром. Под водой мне не хватает воздуха, но когда я, задыхаясь, всплываю на поверхность, я чувствую жизнь во всей ее полноте. Я ложусь на солнце, и тепло постепенно проникает в меня. Мой живот как доменная печь, а сердце бьется как сумасшедшее.
Пожалуйста. Приезжай. Ко. Мне.
Я так и сижу, прислонившись спиной к стене сарая, и смотрю на письмо. Мысли дико скачут. Ни одну из них не удается удержать.
Я встаю и иду на веранду. Перила так и лежат на газоне. Я останавливаюсь напротив окна Карла и некоторое время наблюдаю за ним. Он так погружен в работу, что не замечает меня. Думаю, тот, кто видит его впервые, явно решит, что Карл — сумасшедший.
Карл, мой дедушка, отец моего отца. Карл, чей мир — размером с этот дом, а иногда всего лишь с его комнату или крошечную коробку из-под печенья у него на коленях. Карл, из головы которого каждый день исчезает десяток слов, но появляется одно новое. Карл, кровь которого текла в венах моего отца и течет в моих. Карл, для которого я измельчал еду и выковыривал клей из-под ногтей в плохие дни. Для которого я готовлю, и стираю, и убираю, для которого я рядом, каждую секунду. Карл, которого я редко люблю, иногда ненавижу и чаще всего просто терплю, точно так же, как терплю мою пустую жизнь здесь.
Я иду в сарай и стягиваю ткань с жестяной коробки, из которой когда-нибудь должен был выйти автобус, на котором я собирался уехать в Африку. Пыльная ржавая конструкция настолько не похожа на автобус марки «Фольксваген» из детской мечты, что мне становится смешно. Мосты, диски, колпак колес, амортизаторы, тормозные колодки, выхлопная труба, кабели и гибкие трубы вдруг кажутся мне деталями гигантского пазла, который мне не сложить и за всю жизнь. Я плюхаюсь на одно из сидений, стоящих рядком вдоль стены сарая, и еще раз читаю письмо.
