Андрей Бондаренко - Байки забытых дорог
В самый разгар трапезы к богато накрытым ящикам подошла старушка– нищенка: слёзно, Бога – через каждое второе слово – поминая, попросила хлебную корочку. Михась – добрая деревенская душа – протянул бабушке бутерброд, то бишь, кусок хлеба с толстенным слоем тушёнки. Старушка неожиданно обиделась, в сердцах плюнула и, грязно матерясь, ушла…
Вскоре к месту конфликта прибыли два широкоплечих облома, у одного в руках наблюдалась толстенная доска, у другого – нож-выкидуха.
– Что это вы, гниды, обижаете бабушек убогих? – ласково спросил тот, что с доской. – Заплатить теперь, народы, придётся за обиду нанесённую. По сотке с каждого.
– Ты на кого, на, тварь столичная, фраер гнилозубый, на, хвост поднимаешь?
На буровиков, на, чукотских, на? – тут же взвивается Михась.
Толстый Витька – и вовсе – ничего говорить не стал. Он и до Чукотки был слона здоровее. А тут, как повкалывал два месяца на ССК, рекорд мировой, как выяснилось, устанавливая, так, и вообще, окончательно заматерел – Илья Муромец в натуре. Говорливого дяденьку Витюша – его же собственной доской – крепко приложил по жбану, а тому, что был с «выкидухой», руку, держащую эту «выкидуху», сломал – к такой-то матери. Только хруст разнёсся на всю округу.
Прибежало ещё пятеро бойцов, один из них, даже, был облачён в милицейскую форму.
– Лежать всем! – истошно завопил милиционер, размахивая пистолетом.
Ну, сам первым и лёг, да и сподвижники его – следом…
Обойму с патронами Серый зашвырнул в кусты, а пистолет тут же разобрал на составные части, да и разбросал их – чисто на всякий случай – в разные стороны.
– А как мы лихо, на, управились, – гордо заявил Михась, осторожно трогая разбитую губу. – Даже «негл» не пролили, на!
– Пролили, не пролили, – принялся ворчать Банкин. – Но с вокзала – в любом раскладе – надо срочно убираться, пока не повязали…
Громко, чтобы было слышно вокзальным аборигенам, Серый велел:
– Лови, Миня, тачку! Сдёргиваем в Долгопрудный!
Михась-то, он сообразительный до чёртиков, сразу же просёк, что «Миня» – это он и есть. Микроавтобус оперативно поймал, всех в него загрузил – вместе со шмотками – и сообщил водителю:
– Братан, на, до Долгопрудного – шементом! Такса, на, двойная!
Хорошо ещё, что Генка Банкин сразу же поправил:
– Извините, уважаемый! Мой приятель просто пошутил…. Нас, пожалуйста, отвезите в тот аэропорт, откуда самолёты летают до Питера. А такса, естественно, тройная!
Михась – от несказанного удивления – принялся громко икать…
Два часа до аэропорта, полтора – лёта. Вот, маршрут и завершён. Здравствуй, родной Питер!
Зашли «эртэшники» в зал прилётов, а им навстречу неслась песенка в тему, Александр Розенбаум ранний, опальный, ещё не состоящий в бизнес-политической элите:
Я люблю возвращаться в мой город прокуренным гостем,Брать такси – на стоянке, которой уютнее нет.И слегка тормознуться на улице Зодчего Росси,В ожидании блеска мелькнувших в дали эполет.
Боже мой, Боже мой, как люблю я домой возвращаться!Как молитву читать – номера ленинградских машин.И с родной Петроградской – у старой мечети встречаться,Пролетая по белым ночам опьянённой души…
Генка Банкин, душа нежная и ранимая, даже прослезился слегка…
На стоянку, «уютней которой нет», они и направились. Михась – с бесконечно важным видом – прошёлся туда-сюда вдоль ряда свободных такси, и выбрал самого солидного водилу – пожилого дядьку с роскошными седыми усами.
Витька, Банкин и Серый побросали рюкзаки в багажник и разместились на заднем сиденье. Михась же угнездился рядом с водителем, достал из портмоне полтинник, плюнул на него и ловко прилепил к лобовому стеклу машины. Подумав немного, достал второй полтинник, пристроил его рядом с первым и радостно объявил:
– Задним ходом, шеф, до Наличной, на! Поехали, на, благословясь!
Дядька оказался нормальным, то бишь, с чувством юмора. Всего-то с минуту просидел в полном обалдении, а потом заржал – что тот хронический даун на концерте Евгения Петросяна – только стёкла автомобильные задрожали. То есть, оценил шутку…
– Ладно, уж! – усмехнулся Михась, пряча один из полтинников обратно в портмоне. – Обычно поехали, передом…. Только медленно очень, на! Останавливаясь ненадолго, на, возле каждой встреченной пивной точки. Возле каждой! Соскучился я, на, по пиву ленинградскому, разбавленному водой невской, на…
У всех пивных ларьков, встретившихся по дороге, они останавливаться, ясен пень, конечно же, не стали. Только у первых трёх-четырёх, потом захотелось писать….
Завалили в общагу, поднялись на седьмой этаж, где старшекурсники с ГРФ традиционно обитали, а навстречу им вышел кот Кукусь. Узнал знакомцев, братишка полосатый, обрадовался, заурчал громко, то бишь, запел приветственную песенку…
Михась – шутки ради – налил Кукусю в блюдечко чукотского «негла». А тот и ничего, вылакал всё досуха, да и отправился на пятый этаж – тамошнему коту, по кличке Буржуй – морду бить наглую.
Вот, тогда-то Серый и понял, что это он вернулся на Родину. То есть, в Ленинград восьмидесятых годов двадцатого века. И, если что, то именно эту Родину он буду защищать – до последнего патрона….
А особняки – на Рублёвском шоссе – как-то не хочется защищать.
Рублёвские хоромы —Как знак беды большой.И чёрные вороныКружатся над страной.
В рублёвские скворечникиВороны те летят.И падалью, конечно,Накормят воронят.
Давайте мы Рублёвку,Как ранее – Аляску,Загоним за валюту —Сопливым иностранцам…
Такой, вот – блин непропечённый – патриотизм…
Байка восемнадцатая
Последний Великий Поход
В жизни Сергея было множество рыбалок – успешных и не очень, летних и зимних. Но эта – заняла в его памяти особое место. Может быть потому, что в таком составе они собрались в последний раз – уже через три месяца состоялась Защита диплома, и разъехались молодые буровики по всей стране, в разные геолого-разведывательные экспедиции. А может, потому, что рыбалка эта получилась на удивление бесшабашной и какой-то бестолковой? Или, наоборот, успешной, как никогда? Это – как посмотреть…
Конец февраля, студёная зима, последние каникулы. Серый, Генка Банкин и Гарик отправились на Кольский полуостров – на зимнюю рыбалку.
Отец Сергея встретил компанию радушно, накрыл стол, но, узнав про намерения, несказанно удивился:
– Вы что же, окончательно сошли с ума? Разгар Полярной ночи, вся рыба спит по глубоким ямам. На улице – холод собачий, снегу навалило метра полтора. Бросьте вы это бесполезное дело! Только намёрзнитесь – до полного посинения – понапрасну…
Но Серый с товарищами упрямо стояли на своём, мол: – «Хотим порыбачить, и точка!».
На старом «Жигулёнке» их подбросили до озера Коловица. Серый вылез из машины и огляделся по сторонам. Не смотря на Полярную ночь, было светло, утро как-никак. Но мороз давил прилично, температура окружающего воздуха опустилась ниже двадцати пяти. Минус – двадцати пяти – понятное дело…
Рыбаки-авантюристы надели на ноги широкие охотничьи лыжи, а на плечи навьючили тяжеленные рюкзаки.
– Видите остров? – наставлял Серёгин папаня. – До него будет километров семь-восемь. Идите к его левой оконечности. Дальше – строго в том же направлении – нужно будет пройти ещё километров десять-двенадцать. Упрётесь в противоположный берег озера. Там и отыщите избу. Если, конечно, её полностью не завалило снегом…. Нормальная избушка, надёжная, только печка дымит слегка. Вот, около этой избы и рыбачьте – в радиусе двух-трёх километров…. Глубины там хорошие, до тридцати пяти метров. В сезон, по весне – ближе к майским праздникам – там и голец крупный ловится, и налим, и окунь неплохой…. Ну, удачи вам, упрямцы! Ровно через десять суток встречаемся на этом же месте…
«Жигулёнок» уехал, оставив оптимистически настроенных рыбаков наедине с бескрайней белой гладью озера, скупо покрытой чёрными точками островов и серой морозной полумглой…
Они успели – по светлому времени – дойти только до ранее намеченного острова. Потом – быстро и резко – стемнело, началась серьёзная метель. Дальше пошли уже сугубо по компасу – час, другой, третий…. Но выйти на противоположный берег озера так и не удалось, кругом по-прежнему наблюдались только бесконечные ледяные торосы. Замёрзли нешуточно.
Вдруг, слева по курсу, в полной темноте, Серый заметил (почувствовал, угадал?) ещё более тёмное, практически чёрное пятно.
– Двигаемся туда! – прокричал, стараясь быть услышанным через визгливые завывания метели.
Вскоре путники приблизились к крохотному круглому острову – метров пятьдесят-шестьдесят в диаметре – густо поросшему тоненькими молоденькими сосёнками. Выбрались на островок и принялись готовиться к ночлегу. Других вариантов, просто-напросто, не было, ночная метель усиливалась – однозначно и целенаправленно.
