Александр Закладной - Там, где наши сердца

– Я плохо помню, где она живет, – произнес я. – Надо заехать к Леше. Он тогда был со мной и, наверное, запомнил адрес.

– Бельмуд – это кто? – спросил Гера. – Леша?

– Да, – кивнул Максим. – Сейчас заедем.

У подъезда стояла черная «Мазда», облокотившись на которую, курил Серый – один из знакомых Глайзера.

– Едем? – спросил он.

– Надо заехать к Бельмуду, – сказал Глайзер, – он тоже знает его.

– О’кей, – сплюнул Серый.

Гера залез на переднее сиденье, мы с Глайзером – на заднее. Я хлопнул дверцой.

– Что ты хлопаешь, Омар? Это тебе не «Запорожец» галимый! – закричал Серый. Сколько я его знаю, он всегда кричит. Он вообще не умеет спокойно разговаривать.

Машина тронулась так, что я чуть не расквасил себе нос. Серый вел машину, невзирая на знаки дорожного движения и другие машины. Когда меня тряхнуло в очередной раз, я воскликнул:

– Послушай, куда ты нас везешь? К Бельмуду или на тот свет?

Серый рассмеялся.

– Да я нервничаю! Сегодня спал два часа всего, а в четыре утра уже был за рулем – мать на вокзал провожал. Спать хочется, а тут надо смотреть, чтобы в «Бумер» какой-нибудь не вписаться – это вообще торба будет. А тут еще Макс поднапряг…

– А когда ты права получил? – спросил я.

– Сегодня третий день езжу! – гордо выкрикнул Серый.

Я содрогнулся.

Завернув на Вильямса, мы подъехали к дому Леши.

– Посидите в машине, – сказал Макс, – мы с Герой быстро.

Я развалился на сиденье.

– Чего задумался? – обернувшись ко мне, спросил Серый. – Про эту шнягу думаешь?

Я молча кивнул, хотя думал совсем не про сестру Глайзера, а про то, какой подарок сделать Катюше. Как всегда, об этом вспоминаешь в последний момент, но вообще-то я знал, что подарю любимой – большого плюшевого розового медведя. Мы недавно видели такого на Южном рынке, и Кате он очень понравился.

Через пару минут они вернулись с Лешей. Бельмуд, как всегда по утрам, был в очень раздраженном состоянии. Плюхнувшись рядом со мной, он буркнул:

– Здорово, Омар! Что, веселье намечается?

– Может быть, – произнес я. Единственное, что моментально поднимало ему настроение, были разные стрелки-разборки. Он превосходно ориентировался в понятиях и легко мог убедить любого человека, что он не прав. Я и Глайзер в этом вопросе и в подметки ему не годились. Уже сейчас я видел, что он понемногу веселеет.

– Ты помнишь, где живет его подруга? – спросил я.

– Да, – ответил Бельмуд, – только лица совершенно не помню. Надо было взять и Щорса – это ведь одна из его знакомых.

– Да куда еще брать вашего Щорса? – воскликнул Серый. – У меня что, тачка резиновая?! Нас и так пятеро набилось! Куда еще одного – на крышу? Или в багажник?

– Успокойся, никого мы больше не берем, – буркнул Глайзер, – езжай через Глушко на Львовскую.

– Глайзер! – вдруг воскликнул Леша. – Надо же Бара взять с его ксивой. Он все-таки мусор как-никак.

Макс только рукой махнул.

– Были уже, – сказал Гера. – На полчаса опоздали – он на рыбалку поехал.

– Чего это он? – хихикнул Леша. – С кем?

– Со Шведом, с кем еще, – бросил Максим – Без него обойдемся. Серега, заворачивай. Дальше куда ехать?

– До первого поворота, – сказал Бельмуд. – Тут рядом институт, где Щорс учится.

Машина, скрипнув, затормозила.

– Леша, Омар, – выходите, – сказал Максим. – А вообще-то все выходите, может, он уже к ней пришел.

– Он что, идиот? – воскликнул Серый. – Полвосьмого утра!

– В том-то и дело, что идиот! – закричал, брызгая слюной, Глайзер. Заметно было, как он нервничал. – И если он сейчас здесь – я ему глотку порву, отвечаю!

Он подошел к калитке и нажал на кнопку звонка. Мы встали в тень каштана.

Никто не открывал. Наконец дверь дома распахнулась и из нее вылез древний старик с густой нечесаной бородой.

– Кто это? – громко спросил он, щуря глаза.

– Дед, позови… – начал Максим и запнулся. Затем повернулся к нам: – Блин, как ее зовут?

– Лена, – сказал я.

– Или Оля, – добавил Леша. – Какая разница, зови, и все.

– Дед! – снова позвал Глайзер, – Позови Олю!

– Что? – спросил старик, приложив ладонь к ушам. – Что?

– Да он глухой, блин, как пень! – воскликнул Леша. – Позови Олю, придурок!

– Или Лену! – сказал я.

Дед подошел поближе и спросил:

– Вы к кому?

– Внучку свою позови, баклан! – заорал Гера. – Внучку!

В глубине дорожки показалась девушка.

– Да, – сказал я, узнав ее.

– Что такое? – с вызовом спросила она. – В чем дело? Проблем не хватает в жизни?

– Слушай, коза, – возмущенно сказал я, – сбавь обороты.

– Закрой рот, – презрительно сказала она.

– Где твой хахаль?! – заорал Гера. Его бандитское лицо налилось кровью. – Ты что, сука, не понимаешь?

Дед все еще стоял у калитки и тупо спрашивал:

– Чего это? Что?

Девушка раздраженно сказала деду:

– Иди в дом! Это знакомые, иди в дом!

Старик ушел.

– Что вы хотите? – спросила она. – Что надо?

– Если ты нам сейчас не скажешь, где твой парень и где его можно найти – мы разнесем весь дом, – спокойно произнес Гера. – Ты поняла?!

Посмотрев на нас, она испугалась.

– Хорошо, хорошо. – промямлила она. – Я с ним давно уже не встречаюсь, козел он.

– Адрес! – завопил Глайзер.

Сбиваясь, она быстро назвала адрес, и мы ее отпустили.

Глайзер злобно ударил по капоту машины.

– Я не могу, мне надо успокоиться! – истерично закричал он. – Надо заехать в какой-нибудь бар. Мне нужно дернуть водки, немного расслабиться, иначе я его убью. Представляете, этот мудак еще ее ударил – она упала, лицо разбила. Она говорит, что кричала так, что на всю улицу было слышно, и ни один, ни один человек не пришел на помощь!!! Твари, твари! Ее подруга тоже – сразу убежала, сволочь, не помогла! Славу богу, Тома вырвалась. Теперь она заперлась в ванной и рыдает. Никто не пошел на работу, мать сразу села писать заявление, я еле отговорил. Главное, чтобы отец об этом не узнал. Я пообещал, что сам найду подонка, и я найду! Я найду этого козла!

– Кто такой Рустам? – спросил Серый.

Я усмехнулся.

– Рустам? – произнес Леша. – Это человек, который любую проблему решит. Очень быстро.

Глайзер кивнул.

Мы проезжали через улицу Академика Вильямса.

– Серега, поверни вон у того столба, – сказал он. – Мы как раз около «Отдыха» оказались. Посидим там.

Просидев в этом баре полчаса, мы распили бутылку на троих – Гера не пил – и снова сели в машину.

– Вот, дернули – и сразу полегчало, – со вздохом сказал Максим. – А теперь за дело!

– Зря вы нажрались, – покачал головой Серый. – Куда в таком состоянии ехать?!

– У меня уже второй день с водки начинается, – сказал я, развалившись на сиденье, как в кресле. – Вчера тоже тесть с утра угощал.

– Тесть? – ухмыльнулся Серый. – Ты же не женат.

– Крути баранку и молчи! – закричал я. Как всегда, выпив, я становился злым.

– Да ладно, – пожал он плечами. – Все понятно. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Так всегда было, есть и будет.

– Все правильно, – встрял Гера. – Так и надо говорить – тесть. А по-праведному – папа.

Машина остановилась во дворе.

– Так, второй подъезд, второй этаж, налево от лифта.

– Я пойду один, – сказал Глайзер. – Ждите здесь.

Но мы не согласились.

– Нет, Глайзер, – твердо сказал Гера. – Идем все вместе, без базара.

– Черт с вами. Может, так и лучше. Только его не трогать – это мое дело.

– Договорились.

Мы зашли в грязный и вонючий подъезд, на стенах которого пестрела свастика и разные лозунги вроде: «Чурки, вон из Одessы!».

Явно не вписывалась в общий ряд маленькая надпись красным фломастером на потолке:

«Витя Цой, мы ждем перемен!»

Мы встали сбоку обшарпанной двери, вне видимости глазка, а Глайзер остался перед дверью.

– Кто? – глухо спросили из-за двери.

– Мне нужен Павел.

– Он спит, – бросили из квартиры.

– Разбудите его! – крикнул Глайзер. – Срочно нужен.

Послышались шорох и недовольное бурчание.

– А кто это?

– Его друг.

– Какой?

– Вы можете его позвать, наконец? – гневно воскликнул Максим.

– Сейчас.

Минуты две прошло в ожидании. Наконец дверь приоткрылась и из нее вылез плюгавый парень. Я кивнул Глайзеру – он самый.

– Что такое? – непонимающе спросил он.

– Выходи, сволочь! – рявкнул Гера.

Павел обернулся, увидел нас и постарался захлопнуть дверь. Но сделать этого не успел – мы помешали.

– Что такое? – в третий раз сказал он, но Глайзер, не говоря ни слова, ударил его в челюсть. Затем схватил за голову и ударил ею об стену.

Кровь разукрасила стенку в красный. Подъезд огласился ревом и громким матом. На шум выбежал его отец, мужик в рваной тельняшке и с опухшим лицом. Увидев, что происходит, он попытался оттащить Глайзера, но тут же стушевался и вернулся в квартиру.

Максим отпустил Павла и, прислонив его к стене, сказал: