Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона
Наклонив голову, Гедда вошла в склеп.
Она ожидала увидеть все, что угодно. Стол, накрытый черной скатертью. Магическую чашу, полную воды (или крови). Меч и кристалл. Ручного дракона.
Только не компьютер.
В глубине склепа мерцал голубоватый огонек, похожий на тот, что испускают в темной кухне маленькие черно-белые телевизоры.
Дедушка махнул рукой на провалившуюся тахту:
— Садитесь.
Гедда опустилась на краешек тахты. Под обивкой заскрипели опилки. Сидеть было неудобно.
Дедушка строго поглядел на Гедду.
— Печатать умеете?
Гедда окончательно растерялась.
— Что?
— Я спрашиваю: печатать умеете? На машинке?
— Да... — выдавила Гедда.
— Идите сюда.
Гедда с облегчением покинула тахту и подошла к компьютеру. Дедушка потыкал пальцем в клавиатуру. Дедушкины руки — грязные обломанные ногти, распухшие суставы, въевшаяся под кожу жирная кладбищенская земля — выглядели странно над холеными клавишами компьютера.
На экране появилась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭРЕШКИГАЛЬ-ТЕЛЕПОРТ».
Дедушка подумал, нажал ENTER. В ответ компьютер выдал длинную распечатку на харранском языке.
— Чтой-то там учудили... — пробурчал дедушка. Потом наугад ткнул в ENTER. Компьютер затребовал шифр. Прикрываясь от Гедды рукой, дедушка набрал несколько знаков.
«ERROR», — бесстрастно сообщил компьютер.
Дедушка поглядел в темный потолок склепа, пошевелил губами в бороде, потом снова склонился над клавиатурой. На этот раз компьютер остался доволен и разразился еще одной распечаткой — на этот раз на клинописи.
— Сожрал, — обрадовался дедушка, — так тебе, сука. Подавись.
И нажал ENTER.
«ВВЕДИТЕ ИМЯ СУБЪЕКТА», — потребовал компьютер.
Дедушка оглянулся на Гедду.
— Как субъекта-то звать? — спросил он.
Гедда замешкалась с ответом, и дедушка прикрикнул на нее:
— Ворон ловим, барышня? Время-то оплочено.
— Пиф, — сказала Гедда. — То есть...
Но дедушка уже набирал: «ПИФ».
«СВЯЗЬ ТРИ МИНУТЫ», — появилось секундой позже на экране. После чего несколько раз мигнула надпись: «ПОДГОТОВКА».
Дедушка встал, жестом велел Гедде занять его место.
— Глядите на экран. Там все напишется.
Гедда осторожно, боясь порвать чулки, бочком уселась на перевернутый ящик, наклонилась к экрану. Некоторое время ничего не происходило, потом побежали буквы:
— ГЕДДА, КАК ТЫ?
— Что я должна делать? — шепотом спросила Гедда.
— Отвечайте, ежели охота, — сказал невидимый дедушка откуда-то из темноты.
— А как?
— Печатайте.
Гедда торопливо напечатала: «Я В ПОРЯДКЕ. ПИФ, ЭТО ТЫ?»
— А КТО ЕЩЕ? Я, КОНЕЧНО. КОГДА ТЫ МЕНЯ НАШЛА?
— ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО НИСАНУ. ПИФ, ЭТО БЫЛО УЖАСНО.
— ХИ-ХИ.
— ПИФ, КАК ТЫ ТАМ?
— НОРМАЛЬНО.
— КАК ТЫ УСТРОИЛАСЬ?
— Я ЖИВУ В ДОМЕ. НА ТОМ СВЕТЕ.
— НА ЧТО ПОХОЖ ТОТ СВЕТ?
— НА ПОМОЙКУ.
— Я СЕРЬЕЗНО.
— Я ТОЖЕ.
— ЧТО ТАМ НОСЯТ?
— ОДИН ПСИХ ВСЕ ВРЕМЯ НОСИТ СТЕКЛА. ГОВОРИТ, ЧТО ТАК ПОЛОЖЕНО.
— ДА НЕТ, ХЛАМИДЫ ИЛИ ТУНИКИ?
— Я ВООБЩЕ ДО СИХ ПОР НЕ МОГУ ОПРЕДЕЛИТЬ, ОДЕТАЯ Я ИЛИ ГОЛАЯ.
— С КЕМ ТЫ ТРАХАЕШЬСЯ?
— ДУРА. ВООБЩЕ-ТО С КОМЕДИАНТОМ. ОН СЛАВНЫЙ, ХОТЯ НАРКОМАН.
— КАК С ПОГОДОЙ?
— ДОЖДЯ НЕТ. Я ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛА НЕБА.
— ЧТО ВЫ ЕДИТЕ?
— НЕ ЗНАЮ.
— ЭТО ТЫ ЗАКАЗАЛА РАЗГОВОР?
— ДА.
— А КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ?
— ПОПРОСИЛА ХОЗЯИНА. КСТАТИ, ДЕДУШКА, КОТОРЫЙ ТЕБЕ ЭТО УСТРОИЛ... КАК ОН ТЕБЕ?
— УЖАСНО.
— ИМЕЙ В ВИДУ, ОН АНГЕЛ.
— Я ТОЖЕ АНГЕЛ.
— ОН НА САМОМ ДЕЛЕ АНГЕЛ. БУКВАЛЬНО.
Экран вдруг погас. Потом мигнула надпись: «ЗАВЕРШАЮ ПРОГРАММУ».
Гедда оторвала глаза от экрана. Показалось ей, что ли? Она еще раз коснулась клавиш, но ничего не произошло.
— Пиф, ты здесь? — спросила Гедда компьютер.
Дедушка наклонился над Геддой, окатив ее ароматом перегара и старых носков, и Гедда непроизвольно отшатнулась.
— Поговорили, барышня?
— Да...
— Ну и отойдите. Машина казенная, время оплочено. Свое получили, так что прошу.
— Кем оплочено?
— Да вам-то что? Уж не вами, ясное дело.
Не простившись, Гедда вышла из склепа. Дедушка продолжал бубнить себе под нос, и в его бессвязной болтовне все чаще поминались слова «опохмелка» и «ходят тут всякие».
Что это было? Она что, действительно разговаривала с Пиф?
Гедда остановилась. Впереди уже показался зеленый купол церковки.
Я ЧТО, НА САМОМ ДЕЛЕ ТОЛЬКО ЧТО РАЗГОВАРИВАЛА С ПИФ?
Пиф мертва, сказала она себе. Я сама видела то, что осталось от ее трупа, разложенным на клеенке.
Но разговор БЫЛ. Как были и дедушка, и сердитый Петр, и склеп с растрескавшимся мраморным ангелом. Ее пальцы до сих пор помнили ощущение клавиатуры компьютера.
И отчаяние охватило Гедду.
У меня было три минуты, чтобы поговорить с умершей. Чтобы по-настоящему поговорить с умершей. Я должна была спросить, видела ли она богов и каковы из себя боги. Или прав был этот ее белобрысый дурачок Бэда с его Богом Единым... И существует ли вечное блаженство. И что такое грех и что такое истина... Боги, какая я дура... У меня было три минуты прикосновения к вечности, а я болтала с Пиф, точно она жива и мы с ней опять висим на телефоне...
По лестнице загремели шаги. Голос Комедианта затрясся под потолком, как студень. Комедиант повернул голову на звук; Карусельщик не шевельнулся — как сидел, вертя в руках крошечную шарманку, так и оставался. В пустой комнате, отражаясь от всех битых стекол, разбросанных по полу, вертелась назойливая механическая мелодия:
Поет моя шарманка
С весны до холодов,
Летит напев печальный
До самых чердаков...
Падам, падам, падам...
Между третьей и четвертой строчками мелодия-хромоножка нелепо подскакивала, раздражая Пиф.
Толкнув дверь плечом, в комнату вошел Хозяин. Остановился, огляделся с победоносным видом, и Пиф вдруг заметила, что перья на крыльях ангела-хранителя были окрашены в камуфляжные цвета.
Хозяин держал какой-то неопрятный сверток. Он кивнул Карусельщику, с Комедиантом поздоровался за руку и обернулся к Пиф.
— Ну, как ты, девочка?
— Спасибо.
— Поговорила со своей подругой?
— Спасибо, Хозяин.
— Как впечатления от разговора?
Пиф заметила, что Хозяин ухмыляется.
— Гедда ничуть не изменилась.
— А ты?
Пиф засмеялась. Легко-легко стало ей, и она взлетела.
— Я тоже, — сказала она.
Хозяин протянул длинную руку, дернул Пиф за ногу, и она снова опустилась на пол. Теперь Хозяин превышал ее ростом почти вдвое, и Пиф поневоле уткнулась носом в его гениталии. Хозяин с готовностью поводил поясницей.
— Перестань, — сказала Пиф, давясь от смеха. — У ангелов не бывает хуев.
— Тебе же хотелось, — заметил Хозяин. Он наклонился — высоченный, ужасный — и протянул ей сверток. — Возьми. Это тебе. Подарок от меня.
Пиф обеими руками приняла подношение. Приняла, не спрашивая, как делала еще в те годы, когда была жива.
Хозяин опустился рядом с ней на корточки. Бросив беглый взгляд в его наглые любопытные глаза, Пиф принялась разворачивать белую ткань, в которой находилось что-то круглое, легкое, на ощупь резиновое. Комедиант подошел поближе и тоже заглядывал через плечо.
Под первой белой тряпкой оказалась вторая, грязная, в пятнах крови. Пиф прикусила губу — она догадалась. Хозяин пошевелил крыльями, ветер пронесся по комнате, и всех окатило ароматом хвойного леса. Пиф сняла последнюю тряпку и увидела нерожденного ребенка.
Маленькое чудовище было таким отвратительным, что она едва не выронила его, и Хозяин прикрикнул:
— Осторожней, ты!
— Это... — спотыкаясь, спросила Пиф. — Это МОЙ?
Хозяин пожал плечами, широким крылом едва не сбив с ног Комедианта, который терся за его спиной.
— Нерожденное дитя, — сказал он, — твое, чужое, какая разница? Оно ДАЕТСЯ тебе. Ты совершила убийство, теперь посмотри ему в лицо.
Пиф подняла глаза на Хозяина и увидела, что он прекрасен. Его лицо потемнело, рот изогнулся, глаза расширились — это был дивный лик иконы. Лик смотрел на нее отрешенно и печально.
— Я ничем не могу помочь тебе, — сказал Хозяин словно издалека. — Постарайся полюбить это существо.
Пиф еще раз взглянула на уродца.
— Оно вырастет?
— Зависит от тебя.
Хозяин встал, повернулся, чтобы уйти. Пиф смотрела ему вслед, приоткрыв рот. Уродец корчился у нее на коленях, пачкая пеленку какой-то зеленоватой жижей.
— Господи, каким же оно вырастет? — вырвалось у Пиф.
Уже в дверях Хозяин сказал, не оборачиваясь:
— Зависит от тебя.
Тяжелые шаги протопали по лестнице, шваркнула входная дверь, упало и разбилось еще одно стекло. Голос Комедианта взвизгнул.
Шевеля губами, Комедиант беззвучно сказал:
— Попытайся не видеть в этом наказания. В конце концов, Хозяин же назвал его «подарком».
