Иосиф Гольман - Счастье бывает разным
А до того были шесть часов полета до Пекина и довольно неприятная пересадка. Три часа они ждали стыковку с гонконгским рейсом, причем два с половиной из них — в полуконфликтном общении с пограничным чиновником. К Чистову у китайцев претензий не было, и ему сразу разрешили проследовать в транзитный сектор. С Ли Джу дело обстояло иначе. Ее без объяснений попросили подождать у стойки, забрав и унеся с собой все документы. Встревоженный Владимир Сергеевич, разумеется, остался рядом, несмотря на попытки китайцев его удалить.
— Чем они недовольны? — спросил он Марину, чье лицо все это время оставалось красивой, непроницаемой для чувств маской.
— Пока не знаю, — ответила она.
Потом китайцы вернулись еще с каким-то местным начальником, тоже в форме. Тот заговорил с Мариной, как показалось Чистову, громко и раздраженно. Марина односложно отвечала, не выказывая никаких эмоций. Так продолжалось довольно долго — Чистов уже подумывал звонить в консульство или отцу Ли Джу, как вдруг китайцы расслабились и выпустили Марину из своих лап.
На посадку буквально бежали: Чистов с обоими чемоданами, а Марина — держа в руках туфли на высоченных каблуках — босиком получалось гораздо быстрее.
Но — успели. И еще через три с небольшим часа полета их лайнер разворачивался над морем. Еще немного — высота была уже никакая, — и они спустятся на землю Гонконга.
А вот земли-то как раз видно и не было. Самолет явно садился, небольшие серо-зеленые волны с белыми пенными гребешками отлично просматривались под крыльями. Вот и джонка совсем рядом промелькнула, ярко раскрашенная, с характерно приподнятым носом.
Черт, где же земля?
— Не волнуйтесь, — прошептала Марина, легонько дотронувшись до чистовского плеча. — Здесь полоса как мост. Идет на сваях, прямо над морем.
Словно в подтверждение ее слов, шасси коснулись бетона, «Боинг» вздрогнул и, включив реверс мощных двигателей, начал стремительно сбрасывать скорость.
Далее было как везде: очередь к стойкам, неторопливые погранцы, загрузка в большой трансферный автобус — русских на сувенирную выставку приехало довольно много. После — не слишком долгая поездка теперь уже по твердой земле.
Чистов с интересом смотрел в окно, но ничего такого потрясающего пока не видел. Разве что дома очень высокие — сказывалась отчаянная нехватка территории. А вот когда въехали в город, стало гораздо интереснее.
Наверное, вообще не бывает некрасивых городов, если они раскинулись по берегам широкого и очень глубокого залива: по нему, среди мошек городских паромов, буксиров и катеров, величественно проплывали океанские суда. Небоскребы по высоте здесь были, возможно, не рекордные. Зато невысоких домов, похоже, не было вовсе.
Гостиница с виду была обычной, однако когда Чистов вошел в номер и распахнул тяжелую темно-коричневую портьеру, ему уже так не казалось. Панорамные окна позволяли рассмотреть и высоченное, из сплошного стекла, здание выставочного центра, и залив со снующими по нему разнокалиберными судами.
Зашедшая спросить о планах на вечер Ли Джу так и осталась стоять у окна, не в силах отвлечься от открывшейся картины.
— У нас какой этаж? — спросила она. — Тридцать седьмой или сорок седьмой?
— Не знаю, — сознался Владимир, обладавший очень избирательной памятью: то, что казалось ему не важным, он и не помнил. На карте-ключе все написано.
Он было пошел ко входу посмотреть, что же написано на карте-ключе, вставленной в специальное углубление — пока не вставишь, свет в номере не включится, — но остановился, пораженный новой картиной: в городе — чуть не кварталами — начали включать свет. И теперь сине-серые сумерки разбавились яркими, белыми и желтыми огнями уличных фонарей и бесчисленными цветами световой рекламы. Дополнительный штрих в картину вносили мазки света от многочисленных судов и катеров в заливе.
— Как здорово, — прошептал Чистов.
— Стояла бы и смотрела, — почему-то тоже шепотом согласилась Марина.
— Стойте и смотрите, — рассмеялся Владимир. — Хотя я уже не прочь поужинать. Как вы на это смотрите?
— Пошли, — легко согласилась Ли Джу.
Они спустились на скоростном лифте и вышли из холла. Сначала подались в сторону моря, была даже идея прокатиться на ферри — паромчике — на другой берег, в старый город. Однако быстро раздумали: у моря становилось прохладно, временами начинал накрапывать дождь.
Решили просто погулять в городе по эту сторону залива.
Улочки между махинами домов оказались на удивление узкими. Попадались даже не очень освещенные.
— Нас там не ограбят? — спросил Чистов у Марины. Он особо никого не боялся, но не хотелось приключений с паспортами и обратными авиабилетами.
— Здесь — вряд ли, — непонятно чему усмехнулась Ли Джу.
Хотя понятно. Здесь — в смысле не в Москве. И — теперь уже усмехнулся Чистов — даже если найдутся подонки, то точно не обзовут косоглазой.
Все же они выбрали для первой прогулки не слишком широкую, но хорошо освещенную улицу.
Магазины еще работали, прохожих тоже хватало. Машин только было немного — основной поток шел по тоннелю вдоль моря.
Первая же витрина удивила: в почти ларьке — метров семь квадратных весь магазинчик — были выставлены нехилые украшения. Ювелирный ларек предлагал уличным прохожим несколько сетов, в которых кольца были украшены не менее чем каратными бриллиантами, а серьги и кулон — даже еще большими. Ни охранника, ни решеток на окнах Чистов не обнаружил.
— А в таких местах дорогие вещи не страшно покупать? — спросил Владимир.
— Нет, — ответила Марина. — Этому магазину больше ста лет. Семейный бизнес.
Потом было два ювелирных побольше. Один — вообще настоящий, почти как в Москве, с бронзовой подсвеченной вывеской, двумя продавцами и столиками из красного дерева, покрытыми бархатными скатертями.
Правда, рядом с ним, прямо на улице, босоногий парень в белой несвежей куртке чистил в тазике морепродукты. Дочистив, взял пакет со съедобным содержимым, а вот содержимое тазика выплеснул прямо на улицу, на решетку ливневой канализации.
Необычно, но Чистов сделал вид, что так и надо.
Марине даже вида делать не пришлось — похоже, ее вообще ничего в этой жизни не удивляло.
Чуть дальше была телефонная лавочка. Очень кстати: они зашли, купили местные симки, чтобы не разориться на роуминге. Девчонка-продавщица не просто вежливо, а с удовольствием помогла им переставить карты в их телефоны.
Вообще народ здесь был улыбчивый, и резкий говор — на европейское ухо грубоватый — вовсе не отражал настроение случайного собеседника. Впрочем, и по-английски здесь тоже говорили все — и взрослые, и дети.
Тут Чистов вспомнил про пекинское приключение.
— А что в итоге они хотели от вас? — спросил он.
— Трудно сказать, — ответила Марина.
— Внешне вы совсем не нервничали, — сказал Чистов. — В отличие от меня.
— Я и внутренне не нервничала, — улыбнулась Ли Джу. — Все, чему суждено случиться, случится. Так чего понапрасну нервничать?
— Мне бы такой подход, — искренне позавидовал Владимир. Когда дело касалось его самого, он еще мог взять нервы в руки, но когда что-то угрожало детям, легко впадал в панику. Правда, лишь до того момента, пока не начинал действовать.
Они начали присматриваться к многочисленным кафешкам и ресторанчикам. Стандартный чистовский метод выбора общепита — идти, куда идет народ, — здесь не годился: народ был везде.
Наконец определились: кафешка была полна посетителей, но, во-первых, свободные места все же имелись, а во-вторых, тут были картинки заказываемых блюд. Марина, конечно, могла бы и сама перевести, однако сделала так, как было удобнее коллеге.
Заказали очень по-разному: Ли Джу — что-то такое, что по-русски и названия не имеет. Чистов — курицу в кисло-сладком соусе, которую любил заказывать в китайских ресторанах в Москве, и рис с овощами.
Принесли почти сразу, вкуснотища необыкновенная.
Марина предложила Чистову попробовать ее блюдо. Он осторожно попробовал и не понял, зачем для этого ходить в ресторан — можно просто глотнуть бензина и поднести спичку.
Нет уж, действительно: каждому — свое.
Потом двинулись по улице дальше.
Народу становилось все больше. Через некоторое время они уже не шли, а проталкивались, причем окружающие нисколько не стеснялись прокладывать себе путь локтями, животами и иными частями тела.
— Что ж они все такие бесцеремонные, — не выдержал Чистов, чье прайвеси было на грани самоликвидации.
— Они не бесцеремонные, — улыбнулась Марина. — Просто их много.
В итоге решили поворачивать назад: завтра рано вставать, для первого дня достаточно.
Пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам. Чистов, позвонив детям и убедившись, что с ними все в порядке, быстро уснул.
