Алина Знаменская - Пока живу, люблю
Маринка, широко расставив ноги и выпятив живот, равнодушно плевалась кожурой от подсолнухов.
Когда баба Лена дошла до конца своего ряда, на горизонте показался Никита. Он шел из леса, за ним скакали Карина и Рената с полными пакетами еловых шишек. Никита шустро, в своей манере, помахал камерой, снимая тружеников села, а те и рады — нашелся повод для перекура. Побросали тяпки и в долю секунды исчезли из поля зрения. Никита снимал сторожиху, а она, довольная, улыбалась беззубым ртом. Когда Никита закончил и пошел к дому, она и на него долго смотрела из-под руки, как на своих «мнучат».
Виктория теперь почти не виделась с Протестантом. Он часто уходил снимать, а потом подолгу просиживал в своей лаборатории, благо теперь в доме было электричество, проявлял пленки и печатал фотографии. Вика тоже не скучала — ходила с девочками на речку загорать, водила их на поляну к лесу — собирать гербарий, занималась с ними музыкой.
Но в этот день все остались дома — после обеда пошел дождь. Он был теплый и крупный — сразу остро и влажно запахло землей. Не хотелось уходить в дом, и они вчетвером сидели на открытой веранде и смотрели в сад. Дождь трогал широкополые шляпы лопуха, мелко тряс темные листья вишни, косой пеленой вставая за рекой. А ближе к вечеру он вдруг кончился, как отрезало. И выглянуло солнце.
— Пойдемте гулять? — вдруг предложил Никита, и ему не пришлось повторять. Они вышли на крыльцо и сразу увидели, как сторожихины «мнуки» носятся по лужам, поднимая брызги. На них с явным неодобрением смотрела огромная пятнистая свинья.
Никита вывел свой отряд за калитку, туда, где тропинка убегала вниз, к реке. У склона остановились. Дождь так вымыл горизонт, что все имеющееся в наличии у местной природы зрительно обострилось, стало ярче, виднее. Зеленая трава зеленела особенно сочно, речка выглядела не правдоподобно голубой, облака вовсю измудрялись в своих фантазиях-причудах. Неожиданно Кит обезьяной прыгнул на сосну, стал карабкаться вверх, легко находя руками-ногами ветки и сучки. Когда он добрался до самой толстой ветки, вниз полетела веревка с петлей на конце. У Виктории перехватило дыхание. «Кружилка»… Кит спрыгнул вниз, забрался ногами в петлю и полетел над крутым склоном, выкрикивая:
— Две березы, речка, мостик, куст шиповника!
Девчонки уже подпрыгивали и визжали, предвкушая полет. Он приземлился, и Виктория поймала его вопросительный взгляд. Так, мол? Она улыбнулась. Следующей полетела Рената. Кит проверил крепление, девочка разбежалась, оттолкнулась, и…
— Камыш на берегу, ворона, трактор!
Карина летела и кричала длинное: «А-а-а…»
А приземлившись, обвела всех вытаращенными глазами. Виктория не рискнула вступить в игру, уступив свою очередь детям. Они летали, выискивая в изученном ландшафте новые подробности. Как раз когда Рената полетела в очередной раз, над рекой, как на проявленной фотографии, проступила огромная радуга.
— Радуга! — закричала девочка. — У меня радуга!
Карина губу прикусила от досады. Надо же! Мало того, что ее так захватывает сам полет, что она не в состоянии заметить подробностей, так еще такая потрясающая вещь, как радуга, досталась не ей, а сестре! Она лихорадочно выискивала в знакомой картинке упущенные нюансы. Ромашки вдалеке? Было. Одуванчики… И вот когда уже полетела, когда ветер подхватил и растрепал ее волосы, она увидела нечто… И увиденным захлебнулась.
— Двойная! У меня двойная радуга! — верещала она, и все присутствующие уставились туда, куда она смотрела.
Там, за рекой, где подковой изгибалась яркая сочная радуга, примостилась еще одна. Чуть поодаль. Немного меньше ростом, но шире. Чуть размытая по контуру, но не менее настоящая. Игра света? Концентрация воздуха? Никогда прежде Виктории не приходилось видеть подобное. Кит моментально вскинул камеру.
— Так не бывает? — спросила Рената.
— А вот бывает! Бывает! — кричала Карина и, никем не остановленная, прокатилась еще раз — вне очереди.
— Двойная радуга, двойная радуга! — кричала она. — Как я и Ренатка.
— Как папа и дядя Кит! — подхватила Рената и захлопала в ладоши.
— Как мама и тетя Виктория! — крикнула Карина, приземляясь.
Вдруг, что-то вспомнив, закрыла рот ладошкой и вытаращила испуганные глаза на сестру.
— Карина! Зачем ты сказала?! Это же секрет! Я все маме скажу!
У Ренаты слезы брызнули из глаз и щеки налились румянцем. Виктория почувствовала на себе сверлящий взгляд Протестанта.
— Ну-ка, ну-ка, что за секреты? — Он уже сидел перед Кариной на корточках и доставал ее из «кружилки».
— Мама сказала нам по секрету, что тетя Виктория — ее лучшая подруга, почти сестра, и чтобы мы с Ренаткой ее любили и слушались как маму… — уже тихим шепотом произнесла Карина, глядя в землю.
— Каринка! Дура! Мама нам по секрету сказала, это нельзя никому говорить, а ты! — Голос старшей сестры звенел от напряжения и отчаяния. Она развернулась и, ни на кого не глядя, с рыданиями помчалась к дому.
Карина тоже заревела. Кит подхватил малышку на руки и откровенно и беспощадно пробуравил Викторию своими глазищами.
«Как рентген», — уныло подумала Виктория и поплелась следом. Предстояли разборки.
После бурных слез сестры уснули в разных углах — примирение не состоялось. Виктория вышла на балкон, зная, что Протестант последует за ней — разговор неизбежен.
— Рассказывай! — тоном, не терпящим возражений, приказал Никита. — Это, похоже, правда?
— Да, мы — подруги. Тебя это шокирует?
— Ничуть. Не понимаю только — зачем из этого сделали тайну? В чем дело?
— Если ты хочешь продолжать разговор в подобном тоне, то не дождешься от меня ни слова. — Виктория отвернулась.
— Расскажи мне. — Никита сел на пол и уставился на нее. — Как все было?
— Обыкновенно. Мне нужна была работа. Марина узнала об этом и решила мне помочь. Еще вопросы есть?
— Где вы познакомились?
— Мы жили в одном доме и учились в одном классе. Дружили.
— Тогда почему столько лет ты не появлялась у подруги? Почему мы тебя не знаем?
— Потому что Марина так хотела. О Боже, Кит, это совсем тебе неинтересно. Это женские дела, и я не понимаю, зачем ты так стремишься покопаться в них. Ну, подруга. Ну, работаю я у них. Ребус разгадан? Отстань!
— Ничего не разгадан! Все только больше запуталось. Хотя теперь я начинаю понимать твою слежку за Максом — подруге докладываешь?
— Идиот! Это что — на меня похоже? Я вообразила, что ты хоть какое-то представление обо мне составил!
Вика решительно прошагала мимо Протестанта, открыла балконную дверь и вышла. Кит ей не препятствовал. Она вышла из дома и побрела по дороге, уводящей из деревни бог знает куда. Кит догнал ее у мостка через ручей.
— Почему тогда ни ты, ни она ничего не сказали Максу?
— Это еще зачем? — Вика даже не взглянула в сторону Протестанта.
— Да вы из нею идиота сделали. Какие-то тайны мадридского двора.
Некоторое время они шли рядом и молчали.
— У Марины плохой диагноз, — бросила Вика. — Она считает, что безнадежна. И врачи так считают.
Кит остановился и остановил Викторию. Он взял ее за руки.
— Я догадывался. И что?
— Ничего… — Виктория пожала плечами.
— Нет, нет, ты договаривай! Почему она велела девочкам любить тебя как мать родную? Она что, отдает тебе свою семью по наследству?
Кит крепко держал Викторию за руки и смотрел ей в глаза.
— А если это и так, что здесь плохого?
Кит шумно выдохнул, тряхнул головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
— Вот оно что, — почти прошептал он и отпустил руки Виктории. Развернулся и пошел в сторону деревни. Теперь она шла следом за ним.
— Я сказала «если», — напомнила Вика в спину Протестанта.
— Какое уж там «если»! Все яснее ясного.
— Что тебе ясно?! — крикнула Виктория ему в спину. — Что тебе ясно, если мне ничего не ясно? Я запуталась. А ему, видите ли, ясно!
— Мне ясно, почему ты обхаживаешь Макса вопреки своей антипатии. Он тебе явно несимпатичен, но ты кокетничаешь с ним. Теперь понимаю зачем. Постепенно ты добьешься своего, станешь жить чужой жизнью, и все будет о'кей!
Кит шагал, не удостаивая Викторию взглядом. Даже спина демонстрировала презрение. Виктория остановилась. Пусть думает что хочет. Почему ее так волнует его мнение? В конце концов, он разгадал свой ребус. Теперь она ему неинтересна. Ну и пусть!
Он дошел до дома, ни разу не оглянувшись.
Состояние у Вики было такое, как если бы самолет, на борту которого она должна была отправиться на отдых в жаркие страны, улетел без нее. И больше она никогда туда не попадет.
Вика постояла в кабинке летнего душа, сполоснулась нагретой за день водой и уселась на крыльце. На душе было пакостно. В дом идти не хотелось. Но пришлось — кусты у калитки зашевелились, и показалась маленькая скрюченная фигурка сторожихи. Увидев Викторию, сторожиха прибавила шагу и стала бормотать свои речи метров за десять до Виктории. Вести беседы с бабой Леной Вика не была расположена. Не дожидаясь, пока старуха усядется рядом, Виктория поднялась.
