Никита Высоцкий - Высоцкий. Спасибо, что живой.
— У вас дверь открыта, — то ли сказал, то ли подумал Михалыч. Он вышел и сам закрыл дверь.
Семь человек, каждый на голову выше Михалыча, выжидательно смотрели на него. Михалыч через силу улыбнулся:
— Ну что... похоронная команда, отбой!
Ребята растерялись. Они ждали чего-то другого.
— Он живой! Разблокировать гостиницу! Телефоны включить! Бегом отсюда!
Оперативники затопали по коридору к лифту. Михалыч закурил и направился вслед за ними. Ему хотелось вернуться в люкс к Высоцкому он даже остановился, но передумал. И так достаточно глупостей успел сегодня сделать.
* * *
— Ну и напугал ты нас! — нарушил молчание Сева.
— Простите, ребята... жара...
Володя попытался встать.
— Нет, сиди, тебе нельзя сейчас...
— Да все нормально! Толя. Я... я в порядке.
Отстранив обескураженных друзей, Володя спокойно поднялся и отправился в ванную.
— Что со светом? — донеслось из ванной.
Леонидов угрюмо пробурчал:
— Ладно. Пойду тоже обольюсь... Вы тут присмотрите за ним...
* * *
В полной темноте Володя достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Закурил. Посмотрел на себя в зеркало.
Живой.
* * *
Павел вошел в свой номер. Открыл дверь в ванную, включил свет, опустил голову в раковину и запустил холодную воду. Вдруг очень громко заработал телевизор. Паша вздрогнул, ударился о кран и с мокрой головой выскочил в комнату. В кресле, спиной к окну, сидел крепкий лысоватый мужчина в старомодном костюме и галстуке. По телевизору показывали концерт узбекского фольклорного коллектива. На столе лежала коробка «ZЕВО-ZEВО» с Володиным «лекарством».
— Вытирайтесь. Я подожду, — не отрываясь от телевизора, спокойно распорядился незнакомец.
— А вы, простите, кто? Н-ну хорошо...
Паша вернулся в ванную, нервно вытер голову полотенцем, посмотрел на себя в зеркало, слегка пригладил взъерошенные волосы и вернулся в комнату...
— Я что-то не пойму... Вы как сюда?.. То есть вам чего?.. — забормотал он.
Михалыч пропустил вопросы мимо ушей. Не спеша заговорил:
— Думаю, ваш товарищ работать сейчас не может, а без него и вы все здесь не нужны. Поэтому собирайтесь. Через час поезжайте на Карла Маркса, четырнадцать. Это кассы. Там будет бронь на фамилию Леонидов. Завтра есть рейс Бухара-Москва в девять утра. За билетами съездите сейчас. Ну вот... А коробочку я, с вашего позволения... В самолет с ней никак.
И Михалыч направился в коридор, прихватив коробку.
— Что делать? Надо же что-то делать... — нерешительно заговорил Кулагин. Он осторожно подошел к двери в ванную и постучал.
— Володя, ты как там?
Дверь открылась. Вышел Володя — мокрый, в полотенце.
— Я здесь, Сева. Ну и бардак у нас! Чего сидим, надо собираться. О, ковер-то пригодился! Давай мы его скатаем. А это все в узел попробуем. Влезет в машину?
— Смотря в какую, — озадаченно произнес Нефедов, оглядывая разбросанные на полу вещи.
— Можно все, кроме Леньки и Толика, в одну. А во вторую — их и вещи. Хорошо поместимся.
Володе никто не помогал. Все просто смотрели, как он ворочает ковер.
— А куда поедем? — спросил Сева.
— В Фергану, по-моему.
— Ты сможешь работать?
— А почему нет?
Побагровев, Сева неожиданно заорал:
—Да потому, что ты сейчас лежал мертвый! У тебя сердце остановилось! Так не бывает! Ты был мертвый! Слышишь меня?! Не смей курить! Ляг, поспи, мы хоть в себя придем.
Он обхватил Володю сзади и потащил его к кровати.
— Да не кричи, я лягу, — отозвался Высоцкий. — Ты бы тоже успокоился. Умылся, что ли.
В номер без стука вошел Леонидов. Стараясь ни на кого не смотреть, пробубнил:
— Давайте паспорта, я за билетами. Завтра утром рейс.
— Куда? — не понял Володя.
— В Москву, вот куда. Отмена — и Фергана, и Ташкент, и Навои. Давайте паспорта, еще гостиницу придется продлевать.
— Кто отменил? — зло спросил Володя.
— Я отменил! — рявкнул Леонидов. — Я хоть что-то здесь решаю? Туг решают все кому не лень. Короче... Нельзя продолжать. После всего этого. Паспорта давайте.
— Слава богу! Хоть один нашелся, — громко сказала Таня.
— Можно было бы и меня спросить, — недружелюбно процедил Володя.
— Паспорт давай, — потребовал Леонидов.
— Я не поеду.
— Поедешь.
— Вы охренели? — Володя оглядел присутствующих. — Я говорю: я могу работать!
— Ты можешь — я не могу, — набычился Паша.
— Езжай. — Володя махнул рукой. — Мы с Фридманом доработаем. Все, кончили. Собираемся. Свое место надо понимать в жизни. Ты никто здесь. Ты вообще никто.
— Давай паспорт, я тебе сказал, — упрямо повторил Леонидов.
Володя посмотрел на Пашу в упор:
— Павел, пошел вон. Это наш последний разговор.
— Володя, поедем в Москву. Тебе же было плохо, — попробовала обнять Володю Татьяна. — Ты же...
Он резко отстранился:
— Ну-ка все встали и вышли отсюда!
— Пусть это наш последний разговор. — Павел старался говорить спокойно. — Но утром мы все улетаем. Здесь оставаться нельзя.
— Мне вышвырнуть тебя?
— Володя, мы теряем большие деньги. Я теряю. .. В Москве я тебе все объясню. — Павел почти умолял.
— Что ты можешь объяснить? Я сказал — я доработаю, не тебе меня останавливать. Я за все отвечаю!
— Это без меня. — Татьяна медленно направилась к двери и вышла в коридор.
Леонидов подскочил к Володе, вытолкал его на балкон и быстро зашептал:
— Иди сюда. Слушай... и не ори. У меня из номера исчезло «лекарство». Все, что было. Нас пасут. А теперь просто подумай. Даже не о себе. Это каюк всем: лежало у меня, доставал Толик, везла сюда Таня, колешься ты.
— Что везла сюда Таня? — не понял Высоцкий.
— А ты думаешь, я тебе в аптеке наркоту купил? Нас прослушивают, они всё знают. Володя! Они сядут напротив тебя, ампулой помашут, и ты сломаешься. Ты всех утопишь, и нас, и себя. Это хуже смерти. Я не дам тебе этого сделать. Я завез вас сюда, я вас отсюда и увезу. А дальше—делай что хочешь.
Володя подавленно молчал. Затем повернулся и вышел в гостиную. Ни на кого не глядя, достал из кармана рубашки паспорт, молча отдал Леонидову. Кулагин и Нефедов встали и тоже вынули паспорта.
Паша быстро вышел. Постояв в размышлении несколько секунд, за ним потянулись и Нефедов с Кулагиным. Некоторое время они шагали молча вслед за Пашей по коридору, потом Нефедов остановился, будто что-то забыл, и повернулся к Севе.
— Я бы, знаешь... Севка... сейчас... — Он не договорил.
— Я бы тоже. Этажом выше буфет.
Кулагин вытащил из кармана червонец.
— И закусить чего-нибудь.
— Я парочку возьму. На всякий случай.
* * *
Оставшись один в номере, Володя стал прибирать вещи. Отодвинул сумку с сувенирами к стене, скатал мокрый ковер и поставил рулон вертикально у двери в прихожую. И тут заметил туфли Татьяны. Как же она пошла босиком? С туфлями в руках он вышел в коридор. Спустившись на первый этаж, оглядел пустой холл. Спросить было не у кого. Володя вышел на улицу.
Через минуту в холл гостиницы спустился Леонидов и наткнулся на Фридмана, осторожно озирающегося по сторонам.
— Пашечка! — бросился он навстречу Леонидову —Туг какое-то мероприятие было. Ты не в курсе?
— Мы уезжаем, — отрезал Паша, направляясь к стойке администратора, чтобы сдать ключи.
— Конечно, конечно. Давай только жару переждем.
— Нет, Леня, я все отменил. Сейчас я за билетами. Утром мы в Москву.
Леня оторопел.
— Стоп, стоп, стоп. Как это — отменил? С кем ты разговаривал?
— Какая разница? Мы едем в Москву. Все. Билеты я сейчас на свои куплю, потом вернешь. — Паша повернулся, чтобы уйти.
— Не-ет! — Леня схватил Пашу за руку. — Если вы срываете мне двадцать концертов... Давай-ка присядем, поговорим, посчитаем... — Фридман потащил Пашу к креслам. — Я не пацан, со мной так никто не может...
— Пошел ты! — Паша вырвал у него руку и направился к выходу.
— Нет, Пашулик, так нельзя. — Фридман внезапно схватил его за грудки. — Это что же ты творишь? — Лицо Лени бесконтрольно затряслось. — Все минусы на меня? Так не будет!
Паша тоже схватил Фридмана за рубашку.
— Ты с кем разговариваешь? Концертов должно было быть четыре—а их вчера было пять! Что ты несешь? Ты в таком плюсе, что мне подумать страшно.
— Не считай чужие деньги! — Леня попытался пнуть ногой Пашу, но сандалия слетела с ноги и брякнулась у входной двери.
— Стой! Все! Погорячились. Давай не будем. Я уже разговаривал с филармонией твоей — они в курсе.
Леня схватился за него еще крепче.
— А мне почему никто не сказал?
— Так только что... Володе было плохо. Он чуть не умер — еле откачали. Где машины наши? Я в кассы. Да отпусти рубашку!..
